Для русского человека Варшава и заграница, и не заграница одновременно. Так город воспринимается сейчас, и так он воспринимался в прошлом. В начале XIX века, после поражения наполеоновской армии, некогда цветущая польская столица стала одной из губерний Российской империи, самой необычной и непривычной русскому взгляду. Художник и историк искусства Александр Николаевич Бенуа (1870–1960), побывав в Варшаве в 1881 году, писал, что здесь "заграница была ненастоящей", так как она находилась "не где-либо за пределами государства Российского, а в одном из ее же губернских городов... Но этот губернский город был Варшавой, бывшей столицей Царства Польского! Всё население говорило не по-нашему, одеты были также по-иному... Не перечесть всего, что с полной несомненностью свидетельствовало о "заграничности" Варшавы: наемные коляски с кучером, одетым "по-господски"... Главные улицы были залиты асфальтом... на каждом шагу кофейни-цукерни...". С Бенуа соглашается и писатель-публицист Владимир Осипович Михневич (1841–1899), посетивший Варшаву примерно в это же время: "…Для русского человека, не бывавшего за границей, Варшава ... производит с первого раза впечатление иностранного города. В ней, кроме местной своеобразности, несомненно больше европейского, чем в наших, даже больших городах".
После Второй мировой войны Варшава оказалась под сильным советским влиянием. Облик города сильно изменился. В самом центре польской столицы возвели настоящую сталинскую высотку — Дворец культуры и науки, которая до сих пор доминирует над всеми зданиями вокруг. Появилась и главная улица города (аналог Тверской) — Маршалковская, — забитая громадами серых монолитных зданий. В советское время Варшава, сохраняя свою, несомненно, "европейскую" индивидуальность, все больше "подстраивается" под Москву. В город толпами едут французские, американские, английские туристы, чтобы посмотреть на "советскую" жизнь, тогда как граждане СССР приезжают в польскую столицу, чтобы, наоборот, взглянуть на плоды западной цивилизации. В то время в Польше даже ходил анекдот о том, как советские туристы, отправившись во Францию поездом, сошли в Варшаве, решив, что это и есть Париж. То же произошло и с французскими туристами, которые, по пути в СССР сошли с поезда в Варшаве, приняв ее за Москву.
Сегодня центр польской столицы заполонили зеркальные небоскребы, футуристические здания банков, вездесущие "Макдональдсы" и "Патио–Пиццы", модные бутики и интернет-кафе. Здесь по прежнему говорят "по-иному", ездят на иностранных машинах, утренний кофе пьют на террасах в кафешках, на велосипедах передвигаются по специальным велосипедным дорожкам, одеваются по-европейски. Однако в вагонах варшавского метро до сих пор висят таблички "Мытищинский вагоностроительный завод", а, поднимаясь в город из помещения Центрального железнодорожного вокзала (он расположен под землей), первое, что бросается в глаза — это та самая сталинская высотка, столь привычная для московского взгляда. И, оглядываясь вокруг, хочется сказать: "Да, Варшава — это заграница, но такая своя, родная".
Сталинская высотка, Дворец культуры и науки был подарен Варшаве Советским Союзом. Идея принадлежит Вячеславу Молотову, который посетил еще разрушенную Варшаву в июле 1951 года. От этого предложения поляки не смогли отказаться, и в 1955 году строительство было окончено. После падения коммунистического режима в Варшаве поговаривали о сносе высотки. Однако, похоже, она все-таки прижилась: в 2005 году на Дворце красовался огромный транспарант "Мне 50", а в день празднования юбилея на площади перед зданием прошли концерты.
