Скажу сразу, я считаю Ридли Скотта одним из лучших кинорежиссёров, у которого не знаю ни одного слабого, неудачного фильма. Да, какие-то ленты из его фильмографии радуют больше других. Какие-то выходят скучнее, чем остальные. Но все они становятся событиями в год выхода и выдерживают многочисленные просмотры.
До просмотра «Марсианина» в 2015-м году (то есть, в год его премьеры) я ждал, что он окажется у меня в любимчиках, ведь его так расхваливали уже посмотревшие. А потом ещё и россыпь номинаций на «Оскар» (правда, так и не оформившихся в заветную статуэтку). Но, увы! Видимо сработал эффект завышенных ожиданий. Фильм оставил меня равнодушным, показался шаблонным и предсказуемым. Попсовым даже.
Сильно разочаровало отсутствие в «Марсианине» сильного женского персонажа (а Ридли Скотт — главный поставщик волевых женских образов в западный кинематограф). Ещё сильнее — отсутствие «двойного дна» и околорелигиозных размышлений, которыми увлекается режиссёр, особенно — в поздний период своего творчества. Ну, и отрицательных персонажей мне, как зрителю, немного не хватило: очень уж это приторно, когда вообще все люди, попавшие в кадр, положительны до последнего предела.
В общем, признавая за «Марсианином» техническое совершенство и мастеровитость постановки, полюбить я его не смог. Ну, и пересматривать потому не торопился все эти годы. Даже теперь, когда по ряду причин взялся освежать в памяти вообще всю фильмографию Скотта, эту фантастическую драму про выживание на Красной планете я оставил напоследок. И всё тянул, и тянул с повторным просмотром.
А, оказалось, зря! Потому что это — как раз тот случай, когда фильм во второй раз воспринимается гораздо лучше, чем в первый. «Марсианин» открылся мне с новой стороны, и я разглядел-таки в нём то, что в 2015-м ждал, но не заметил.
Во-первых, религиозные «размышлизмы» в нём всё-таки есть. Помните сцену, в которой герой Мэтта Дэймона обстругивает деревянный крестик, потому что ему понадобилось раздобыть щепы? В ней он разговаривает будто бы с владельцем распятия — с улетевшим на Землю коллегой. Но этот «односторонний диалог» запросто можно воспринимать, как диалог с Богом, ведь произнося свои реплики, Дэймон смотрит прямо на крест, а не куда-то ещё. И своё финальное в этой сцене «Я верю в тебя» (ну, или «Я полагаюсь на тебя») марсианский робинзон, конечно, адресует тому, кто на распятии висит, а не к тому, кто распятие это позабыл на чужой планете.
Сцена с крестиком соседствует со сценами, в которых забытый на Марсе американский астронавт умудряется выращивать «из ничего», «на пустом месте» картошку. И появление распятия в монтажных «рифмах», а также ещё несколько деталей выводят на одну из любимых Ридли Скоттом тем — на зарождение жизни как таковой. Её он наиболее полно развил в «Прометее» и в «Завете». Но и в «Марсианине» она тоже явным образом присутствует.
И сильный женский образ в «Марсианине», конечно, тоже имеется. Это капитанша космического корабля, которую сыграла Джессика Честейн. Роль не очень большая, поэтому неудивительно, что при первом просмотре я особого внимания ей не уделил. А теперь, наконец-то, заметил, что это — классическая «сильная женщина Ридли Скотта». И дело, конечно, вовсе не в том, что она без раздумий бросается из корабля на летающем «креслице», чтобы ловить парящего в космосе подчинённого. На протяжение фильма ей приходится неоднократно принимать сложные решения, и за свои короткие экранные появления Честейн удаётся показать, что героине это даётся не так-то легко.
Вот чего мне по-прежнему не хватило, так это хотя бы намёка на недовольство в сцене, где экипаж решает возвращаться на Марс (что обрекает всех членов команды на дополнительные годы разлуки с семьями). Уж очень охотно, с энтузиазмом все соглашаются на многодневное продолжение полёта. Буркни хотя бы один из них что-то вроде «опять болтаться в этой пустоте?», и образы получили бы дополнительный объём. Ну, и более бы человечными выглядели (часто ведь мы делаем благие дела с ворчанием о том, как же нам лень их делать).
Кроме того, я заметил, наконец-то, что Ридли Скотт в «Марсианине» припрятал не одну, и не две отсылки к своему же «Чужому» 1979-го года. Их там множество, начиная с титра названия фильма (буквы стилистически оформлены очень похоже) и заканчивая несколькими звуками, которые буквально взяты из старого шедевра.
В итоге, «Марсианин» у меня из разряда «менее любимых фильмов Ридли Скотта» перебрался-таки в «любимые» (пусть не «самые»). Причём, «Царству небесному» для этого понадобилось обзавестись более развёрнутой режиссёрской версией. А тут понадобилось лишь заново и повнимательней посмотреть всё ту же самую версию.
