Можно бесконечно спорить, кто первым «придумал» научную фантастику, и в таком споре будут правы одновременно все и никто, поскольку сделал это, конечно, не один человек, и не единовременно. От кого бы мы не вели отсчет — Жюль Верн, Герберт Уэллс, Сирано де Бержерак, Фламмарион, найдутся аргументы и за, и против каждого автора и произведения.
Однако есть книга, которую можно совершенно однозначно поставить в «нулевую точку отсчета» одного из поджанров, а именно - «геометрической», или, если говорить чуть шире, «математической» фантастики. Я говорю о романе Эдвина Эбботта «Флатландия» (полное название - «Флатландия — роман во многих измерениях»), впервые опубликованном в 1884 году.
Роман описывает жизнь и государственное устройство разумных существ, обитающих в двухмерной вселенной — попросту говоря, на поверхности. Уровень разумности и статус в обществе определяется (точнее даже жестко задается) у обитателей Флатландии количеством углов — чем их больше, тем выше ранг флатландца. В результате общество представляет жесткую кастовую систему, в которой, впрочем, возможно и перемещение вверх и вниз по ранговой лестнице — с шагом в одно поколение, поскольку количество углов у флатладндцев увеличивается от отца к сыну. Ах да, я забыл упомянуть, что женщины в Флатландии вообще не имеют углов и потому считаются полностью лишенными разума, а любые опасные отклонения от правильной формы караются смертью.
Роман уникален по многим причинам. Во-первых, это действительно первое и одновременно очень интересное произведение, посвященное гипотетическим обитателям пространств с различным числом измерений, и это не мое личное мнение: тут я всего лишь иду по следам таких титанов, как Жюль Верн, Герберт Уэллс и Айзек Азимов, крайне высоко оценивших значение «Флатландии» для развития научной фантастики. Недаром у книги есть множество вольных продолжений, написанных как профессиональными математиками, так и известными писателями (например, Грегом Иганом и Руди Рюкером).
Во-вторых (хотя я подозреваю, что для автора это было «во-первых»), «Флатландия» - острейшая, можно сказать, бритвенно-режущая сатира в лучших традициях Свифта. Говоря об этом аспекте романа, принято обычно говорить, что это сатира на викторианское общество, но, читая роман, постоянно ощущаешь некоторое неудобство, словно колючий камушек застрял в ботинке и царапает ногу при каждом шаге. Во всяком случае я ощущал, а это означает одно: где-то внутри меня мой подлый «всевидящий глаз» логического анализа видит кучу параллелей общества Флатландии (прямо скажем, общества очень неприятного и даже жуткого — куда там Оруэллу), и того мира, в котором живет человечество двадцать первого века.
Ведь главный «монстр», в которого беспощадно бьет автор романа — это нежелание и даже органическая неспособность флатландцев даже не принять, а хотя бы вообразить какую-либо точку зрения, отличную от их собственной, каковую они полагают единственно возможной для существования общества.
«Все мы склонны к одним и тем же ошибкам, все в равной мере являемся рабами предрассудков своей размерности»
Те удивительнее, что написавший эти строки Эбботт по образованию был богословом, и другие его сочинения, помимо «Флатландии» и «Грамматики Шекспира» (учебника, внесшего огромный вклад в формирование современного литературного английского языка) были богословские и религиозные сочинения.
По современным меркам «Флатландия», конечно, не самое выдающееся произведение с чисто литературной точки зрения, но не всегда вклад книги в мировую культуру измеряется изяществом стиля и отточенностью сюжета, особенно когда речь идет о произведениях полуторавековой давности и старше.
Между прочим, меня эта книга вдохновила на прочтение нескольких других — в том числе и давно уже лежавшей в «лонг-листе» на прочтение «Бесконечной гирлянды» Хофштедтера, «Ортогонала» Игана и одного крайне занимательного сборника «Молодой Гвардии», посвященного математической фантастике — а в нем и Азимов, и Хайнлайн, и Гарднер, и Кларк, и Блиш… И конечно же, я обо всем этом обязательно напишу.
Так что оставайтесь на канале — будет интересно!
