Возглавляющим тезисом нашего разговора будет слово о побеждении болью боли. Боль можно побеждать только болью. Это сказано Иоанном Златоустом.
Я слышал от пожарных, что есть способ тушения пожара пожаром. Огонь гасится огнём. Нечто подобное предлагает и Златоуст: можно болью тушить боль.
К примеру, если у кого-то болит плечо или глаз, или палец, пораненный во время полевых работ… Эта боль тревожит нас, поскольку наше тело сколь сложно, столь и немощно. Любая мелочь — мозоль на ноге или песчинка, попавшая в глаз, наносят человеку ощутимое страдание.
Но если человеку вдруг случилось пострадать большей болью, например, у человека с пострадавшим пальцем открылись желудочные рези, или тот, кто страдал от мозоля, вдруг стал мучиться от сильнейшей головной боли...
Большая боль погашает меньшую. И та меньшая боль уже не ощущается, и не переживается в силу того, что в жизнь вошла бОльшая боль, и она отвлекает всё внимание человека.
Все эти размышления святой Иоанн Златоуст прилагает к жизни нравственной и говорит нам, что в жизни мы можем страдать от многих внутренних болей.
Попутно замечу, что страдание определяется, согласно утверждениям святых отцов, не столько количеством бед, свалившимися снаружи, сколько глубиной переживания, рождающейся внутри.
Например, у кого-то украли кошелёк с зарплатой, и он скорбит. И у него же украли фамильную чашку, доставшуюся ему от дедушки, и он скорбит неизмеримо больше, потому что стоимость чашки несопоставима со стоимостью украденных денег.
То есть не внешние условия определяют душевную боль. Снаружи на человека может ополчиться весь мир, а он внутри может оставаться спокойным. И вот yмepла у него любимая собака, и он расклеился.
То есть мы не знаем степень скорбей человеческих. Степень скорбей измеряется внутренними мерилами, которые недоступны внешнему оку.
Иной на каторгу пойдет, припевая развесёлую залихватскую разбойничью песню. Но будет бояться остаться в комнате, где водятся мыши или тараканы.
Итак, у человека боль. Например, его оскорбили по службе или он потерял имущество, или что иное с ним случилось. Святой Иоанн Златоуст обращается к христианам. К тем, для кого дорого имя Иисуса Христа, у кого в памяти и сердце запечатлены события жизни Христа, особенно последние дни жизни, крест, распятие и последующее воскресение.
И он говорит человеку скорбящему: представь Христа, вспомни весь ужас Гефсиманского сада, Голгофы и всего, что было там. Представь хитрые лживые вопросы во дворце царя Ирода, насмешки, оплевания, рёв толпы… Эта жуткая замена праведника на грешника, Христа на Варавву, когда Варавву отпустили, а Христа определили на распятие. Представь себе бичевание в претории, одевание в хламиду и терновый венец, биение по голове.
Представь себе это живо. И пусть от большой боли страдающего миссии угаснет маленькая боль, нанесенная миром, плотью или дьяволом.
Златоуст настойчиво и намеренно предлагает именно вообразить, представить в красках, как живописную картину или кинофильм. Как бы стоя перед Христом, посмотри на страдающего праведника и соразмерь боль его за грехи твои и боль твою за понесенную несправедливость. Вот это погашение болью боли.
Иоанн Златоуст так же рассказывает о других ситуациях со святыми мучениками, где их, к примеру, кладут на раскаленные решётки... А они не были супергероями подобно Брюсу Уиллису. Это были обычные люди. И когда их резали, у них текла кровь.
И вот представь себе, говорит Златоуст, все эти решётки, вращающие колеса, утыканные лезвиями, пылающий огонь и инструментарий для пыток…
Разукрась дом души своей (как росписью стены) картинами событий из жизни мучеников. И тогда угаснет в тебе твоя боль. Тогда ты сможешь легче обиды прощать. И тогда ты сможешь оплевать (в высоком смысле) житейские невзгоды.
Это призыв воскресить свой внутренний религиозный опыт, и при помощи памяти и силы воли, воскресивши в себе переживания из сочувствия святым событиям, погасить болезненный опыт сегодняшнего дня.
Повседневность кажется великой, когда мы смотрим на неё, как через лупу. Но на самом деле она мелкая. И мы подставляем обе ладони под маленькую крошку.
Нам кажется порой, что мы участники великой скорби, а на самом деле всё это — мышиная возня. И при воскрешении в памяти настоящей боли и настоящих страданий наша собственная боль утихает.
Поэтому тот, кто скорбит, пусть встанет мысленно у креста Господня... И наша боль займёт своё место и перестанет быть пульсирующим нервом Вселенной.