— Полина! Полюшка! Ну что за бестия, где её вечно носит? — сокрушалась Нина Ивановна, который раз за день пытаясь отыскать маленькую врединку Полечку, свою любимицу.
Детский дом "Очаг" находился в очень живописном месте, на границе двух областей. Детей в нём было немного и жили все одной и дружной семьёй. Нина Ивановна, старший воспитатель приюта, не имела своих деток и всю свою любовь и тепло отдавала малышам, оставшимся без попечения родителей. У многих детей были семьи, в которых их не любили, не ждали.
Полиночка отличалась от других детей. Её родители были беженцами из союзной, когда-то, республики. Своего жилья не имели, скитались по съёмным углам. На работу без прописки брали неохотно. Денег катастрофически не хватало даже на самое необходимое. Устав от нищенского существования, отец стал часто прикладываться к бутылке. Нет, он не хулиганил, не ругался, просто напивался и на другой день шёл на работу хмурый и молчаливый. Однажды он вовсе не пришёл домой. Работая каменщиком на стройке, сорвался с высоты и погиб. Что тогда было с мамой Полины! Она не могла представить, как жить с ребёнком на одну её зарплату, снимая при этом жильё. Когда их погнали из квартиры за неуплату, она просто пришла в опеку и сдала дочку в приют, пообещав, что получив гражданство и устроившись на приличную работу, заберёт малышку обратно. Очень просила не лишать её родительских прав, любила дочку.
Сначала она часто навещала малышку, даже приносила сладости и игрушки. Так продолжалось около двух лет.
— Полечка моя! Я гражданка России и теперь могу работать по специальности. Потерпи ещё немного, надо устроиться. Хорошие экономисты всегда нужны. Это не посуду в кафе мыть, совсем другой доход, — успокаивала она девчушку при последней встрече.
А потом случилось страшное. Полина ещё с вечера заметила, что Нина Ивановна как то странно смотрела на неё во время ужина. Полине даже показалось, что её глаза наполнились слезами и она готова была разрыдаться.
— Мама Нина, у тебя горе? — спросила девочка после ужина свою любимую воспитательницу.
— Ну что ты, милая, никакого горя, просто соринка в глаз попала, а вытащить не могу, — соврала женщина воспитаннице и даже слегка улыбнулась.
— Мама Нина, ты не забыла, что у меня завтра День рождения? Завтра мама придёт и принесёт большой торт, она мне обещала!
Вдруг Нина Ивановна сорвалась с места и побежала по длинному и гулкому коридору, громко топая каблуками своих новых туфель.
— Как хотите, Анна Максимовна, но сами ей скажите, я не могу! Она маму завтра ждёт, а у меня глаза на мокром месте. Да я рядом с ней находиться не могу, чтобы не заплакать, — шептала Нина Ивановна, чтобы никто не услышал, директрисе.
— Нина Ивановна, Вы, в первую очередь, педагог! И возьмите уже себя в руки! — строго ответила железная, с виду, женщина.
— Давайте подождём пару дней. Пусть не в День рождения хотя бы! — взмолилась воспитательница, кончиком белого, рабочего халата, вытирая навернувшиеся слёзы.
— А как вы себе это представляете? Девочке не пять лет. Это пару лет назад мы бы соврали, что мама не приехала на День рождения, потому что заболела или с работы не отпустили, а сейчас сотовая связь и родители звонят своим детям на общий телефон. Вот завтра она будет целый день сидеть у телефона и ждать звонка от мамы. Мама не приедет и не позвонит. Что Вы ей скажите? Ну хорошо! Не завтра, пусть днём позже, но мы должны это сделать! Ну она же не умерла, в конце концов! — громко сказала директриса и только сейчас увидела в створе двери девочку, держащую в руках своего любимого мишку.
— Моя мама не приедет на День рождения? Она заболела? — тихо спросила малышка, ещё крепче прижимая к груди старенькую, плюшевую игрушку.
— Пойдём, моя хорошая! Я всё тебе объясню. Ты уже большая девочка и сможешь понять меня, — сказала Нина Ивановна, взяв Полечку за руку и стараясь скорее покинуть кабинет директора приюта.
Они шли молча по бесконечно длинному коридору. Казалось, что не будет конца этому узкому тоннелю, выкрашенному тёмно-зелёной краской.
Дойдя до комнаты педагогов, Нина Ивановна толкнула старую, тяжёлую дверь и предложила воспитаннице войти.
— Давай мы с тобой здесь поговорим. Никто нам не помешает, — предложила старшая воспитательница и, усадив Полину на старенький, кожаный диван и, придвинув к нему стул, долго и пристально посмотрела в глаза девочки.
— Знаешь, малышка, бывают в жизни такие ситуации, когда человек не может для себя решить, что или кто для него дороже. Он думает, что поступает правильно, а на самом деле, это большая и непростительная ошибка. Ты не осуждай свою маму сразу. Может быть сейчас тебе будет тяжело принять то, что я тебе скажу, но со временем ты поймёшь и примешь её решение. Дело в том, что твоя мама вышла замуж и уехала в другую страну. Не потому, что она хотела бросить тебя, а потому, что ей было очень тяжело одной всё это время. А сейчас она рядом с добрым, порядочным и состоятельным человеком, который помогает ей во всём, с которым она чувствует себя защищённой. Она, по сути, не бросила тебя, она хочет устроиться на новом месте, а потом и ты к ней поедешь. Это ведь правильно? Ты не обиделась на маму?
Девочке было трудно сразу всё это принять. В её глазах застыл ужас. Она даже не плакала, просто сидела, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом, прижимая к себе мишку, который, будто мог защитить её от жестокого и несправедливого мира.
— Она больше не приедет, — тихо сказала девочка. — У неё будет другая дочка или сынок, а я теперь ничья, я приютская.
Она как-то очень по взрослому посмотрела на педагога и добавила:
— Не бросай меня, Ниночка Ивановна! Ну хоть ты меня не бросай!
Старшая воспитательница отработала в приюте почти двадцать лет и навидалась многого, но такого взрослого и обдуманного взгляда, совсем ещё маленькой девочки, видеть не приходилось. Слёзы текли по её щекам. Она прижала к груди маленькую, светлую головку и сказала:
— Никогда я тебя не брошу! Ты мой светлячок. А давай сейчас пойдём в город и выберем тебе самый красивый торт! У тебя же завтра День рождения! Не будем думать о плохом! Пошли?!
Девочка вложила свою маленькую ручку в руку воспитательницы и уверенно зашагала рядом.
Одиннадцать лет школы пролетели быстро. Из маленькой девочки со светлыми, слегка вьющимися волосами, Полина превратилась в приятную, молодую особу с копной густых, тёмно-русых волос, правильными чертами лица и прекрасной фигуркой. На выпускном из школы, красивее её была только Вероника — девушка из семьи военных врачей, родители которой погибли в результате своей профессиональной деятельности. Девочки дружили с детства и помогали друг другу. Темноволосая, кареглазая Вероника отличалась жёстким нравом и часто заступалась за подругу, если её обижали.
— Вот и всё! Скоро нас выкинут из этой богодельни в большой и жестокий мир, о котором мы почти ничего не знаем, — поделилась своими страхами Вероника со своей подругой.
— Почему жестокий? А вдруг там, за воротами детдома весёлая и беззаботная жизнь, где нет ограничений, назиданий, поучений и прочих неприятностей? — предположила Полина и задумалась.
— Поживём — увидим! — задумчиво ответила Вероника. Она то знала, что за воротами приюта их ждёт полная неизвестность.
Веронику отдали в приют двенадцатилетней, грустной и замкнутой в себе, девочкой. Она до сих пор не могла понять и простить многочисленных родственников, которые не смогли или не захотели взять её к себе. Для неё это было страшным испытанием. Смерть родителей, потеря всех связей с внешним миром, из которого её просто вычеркнули. Бабушка — жёсткая и принципиальная дама, посчитала, что государство воспитает внучку лучше, чем она. Она изначально была не рада браку своего единственного сына с девушкой не из их круга. Внучку она не любила, просто терпела. Девочка была похожа на мать и бабка пару раз оговаривалась, что "не способна от души полюбить наполовину плебейку, хоть она и является её внучкой".
Родственники со стороны мамы были людьми совсем другого сословия. Жили в сельской местности далеко в Сибири. Бабушки в живых не было, а дед и тётка не решились взять к себе девочку из большого города, постеснялись своей простоты, да и Вероника не горела желанием уехать в этот "тёмный угол", как говорила её заносчивая, столичная бабка.
Полина — её первая и самая преданная подруга по приюту. Они как то сразу сошлись. Сидели пять лет за одной партой в школе, жили в одной комнате и только интересы были разные. Вероника любила спокойное времяпрепровождение: много читала, вышивала или делала оригами из бумаги для принтера.
Полина была более подвижной и любила заниматься спортом. Была чемпионкой приюта по бегу и лыжам.
— Тебе хорошо, после родителей осталась квартира почти в центре, какие никакие родственники...хотя, с такими, лучше никаких, — рассуждала Полина, заранее зная, что ей светит, в лучшем случае, общежитие при каком-нибудь заводе или училище, нищенская жизнь и вечные напоминания по поводу её детдомовского прошлого.
— Тебе тоже положена квартира по закону, — хотела подбодрить подругу Вероника.
— Ой, не смеши! Ну получу я какую-нибудь конуру года через три. А до этого мне куда? В ВУЗ не поступлю, сама знаешь, учёба — это не моё. Без образования найти хорошую работу не получится. Если получить хоть какое то образование, то жить на что, пока учишься? Бес-про-свет-но! — ответила Полина и в её огромных, серо-голубых глазах отразилась такая тоска и безысходность, что Веронике захотелось её обнять и сказать что-то очень тёплое и такое многообещающее.
— Подожди, мы же можем временно пожить в моей квартире. У нас была хоть и не огромная, как у бабушки, но вполне приличная квартира с гостиной и двумя спальными. Господи, ну почему я об этом сразу не подумала? Йо хохо! Мы будем жить вместе и нам море по колено! — смеялась и прыгала Вероника, обнимая свою любимую подружку.
— Вот было бы здорово! — как-то, не веря своей удаче, сказала Полина. — Ну не может же у меня быть всё плохо. Отец погиб, мама совсем обо мне забыла. Поначалу ещё писала из своей Канады, даже обещала в скором времени забрать. А сейчас у неё ещё двое детей, новая жизнь и последнее письмо я получила три года назад, где она недвусмысленно дала понять, что мне в этой жизни надо как-то обустраиваться самой. Вероника, вот что во мне не так, если даже родная мать от меня отказалась ради безбедной и сытой жизни? Я тебе клянусь, что бы со мной не случилось, какие бы испытания ни легли на мои плечи, я никогда не оставлю своих детей! — уже со слезами на глазах закончила Полина свою пламенную речь и расплакалась окончательно.
Бабушка Вероники Ирина Георгиевна, встретила внучку холодно и, даже не предложив пройти в квартиру, сообщила, что квартира родителей пока занята, а срок аренды заканчивается через две недели.
— А где нам жить эти две недели? — возмутилась на сообщение бабушки Вероника.
— Нам? И кого же ты ещё хочешь поселить в родовом гнезде? Не забывай, что ты там только прописана и прав на эту квартиру не имеешь. Я владелица! Так что слово "мы" забудь. А временно пожить можешь пока у моей помощницы по хозяйству, она как раз комнату сдаёт. Не переживай, комнату оплачу, — тоном, не терпящим возражений, произнесла "железная леди" и сунула в руки внучки записку с указанием адреса съёмного жилья и телефоном хозяйки.
— Ага, сейчас, так я и послушала. Не переживай, Полинка! Прорвёмся! Мы детдомовские, а это не статус, это стиль жизни! — весело произнесла Вероника и стала набирать номер хозяйки квартиры.
— Добрый день! Я внучка Ирины Георгиевны. Она мне сказала, что я поживу у Вас до того момента, пока не освободится квартира моих родителей, — вежливо изложила суть вопроса девушка.
— Да-да, мне Ирина Георгиевна только что позвонила. Вы можете сейчас приехать. Я сегодня выходная и смогу Вам показать Вашу комнату.
Девушки направились по адресу квартиры, даже не рассчитывая на то, что хозяйка примет их с распростёртыми объятиями и обеих.
— Если она скажет, что может разместить только меня, то я хлопну дверью и уйду! Перекантуемся, в крайнем случае, в какой-нибудь ночлежке, — самоуверенно произнесла Вероника.
Дверь в квартиру открыла немолодая, очень приятная женщина:
— Вы от Ирины Георгиевны? Проходите, деточки! А она вроде только про одну девушку говорила. Ну ничего, в комнате диван-кровать, места всем хватит, — очень ласково и искренне сказала женщина и провела девушек в комнату.
Комната была небольшая, но очень уютная. Белые обои в мелкий цветочек расширяли пространство и делали комнату больше. Большой, велюровый диван был накрыт мягким, мохнатым пледом и на нём восседал огромный, белый медвежонок, похожий на Умку из одноимённого мультика. Круглый, старинный стол на одной мощной ноге, которая расходились на четыре стороны, будто огромная лапа страшного зверя, был накрыт плюшевой, лиловой скатертью с бахромой. В центре стола стояла красивая ваза с полевыми цветами.
— Вам нравится? — с улыбкой спросила милая женщина.
— Да, очень! Всё так просто и, в то же время, со вкусом. А как Вас зовут? — спросила Вероника.
— Ой, извините, я не представилась. Вера Семёновна, можно просто Вера. А вы почему вдвоём? Ирина Георгиевна не упоминала о второй гостье, — спросила хозяйка, поправляя складки на мохнатом пледе.
— Вера, не говорите бабушке, что я не одна. Это моя подруга из детдома. Ей совсем некуда идти. Сами понимаете, как трудно сейчас получить квартиру, даже если она тебе полагается по закону. Даже чтобы найти комнату в общежитии, нужно либо куда то поступить на учёбу или на работу. Ну не на вокзале же ей жить? — умоляющим тоном произнесла Вероника.
— Конечно не скажу. Я сейчас чайник поставлю и мы будем пить чай с домашним печеньем и сливовым вареньем. В том году столько сливы было! У меня сад за городом. Вот на пенсию вышла и два раза в неделю помогаю Ирине Георгиевне по дому, а потом в сад уезжаю. Так что мне даже спокойнее будет, если вы за домом присмотрите, — по-матерински тепло сказала Вера Семёновна и ушла в кухню ставить чайник.
В первый же день их пребывания у доброй женщины, позвонила Нина Ивановна, чтобы узнать, как девушки устроились в квартире Вероники. Узнав об их злоключениях, воспитательница тут же пообещала использовать все свои связи, чтобы помочь Полине найти работу и хоть какое-то жильё.
— Милые мои, вы поймите меня правильно, не даст бабка вам жить вместе в квартире Вероники, если это её собственность. Если она изначально настроена враждебно даже по отношению к родной внучке, то что говорить о постороннем ей человеке? — сокрушалась Нина Ивановна и была права в своих опасениях. К концу второй недели проживания девушек у доброй хозяйки, позвонила Ирина Георгиевна и властным голосом приказала внучке переезжать в освободившееся жильё. А потом добавила, что никаких детдомовских приживалок в своей квартире не потерпит.
— Деточка, а ты живи пока у меня. Я не буду брать с тебя плату, а ты просто цветы поливай и Марусю корми, пока я на даче, — предложила Вера Полине, пока Вероника собирала свои вещи для переезда.
Вера Семёновна уходила на работу, а потом сразу уезжала на дачу. Домой возвращалась накануне рабочей смены. Полине было одиноко и грустно находиться всё время одной в пустой квартире, где из живых существ только она, да старая кошка Маруся.
Через три дня после отъезда Вероники, Полине позвонила Нина Ивановна и радостным голосом сообщила, что нашла ей отличную работу в кафе в качестве официантки.
— Деточка, директор кафе наша бывшая воспитанница. Она замечательная и я уверена, что вы подружитесь! Но работать нужно честно и добросовестно, чтобы мне за тебя не краснеть, — наигранно строго сообщила воспитательница и прислала адрес кафе и имя владелицы.
В первый рабочий день Полина страшно волновалась. Нервно перебирая пальчиками краешек белого фартучка, она предстала перед полной и улыбчивой хозяйкой заведения.
— Светлана, — громко и задорно представилась дама и протянула Полине руку для приветствия.
— Полина, — стесняясь ответила девушка и слегка сжала пухлую руку начальницы.
— Ничего и никого не бойся! Публика у нас приличная, драк не бывает и из происшествий только случайный пролив кофе на скатерть или клиента. Вот второго надо избегать, — с назиданием отметила Светлана и весело зашагала в центр зала, где за барной стойкой милый бармен Кирилл расставлял новую партию красивых бутылок с алкоголем.
— Кирилл, ты отвечаешь за новенькую! Не ругать, не мешать, а вот помогать можно, — с задором произнесла женщина и скрылась за дверью в служебные помещения.
В первую неделю Полина ужасно уставала. Ноги к концу смены отказывались её слушаться, а клиентов с каждым днём становилось всё больше. Кафе находилось не далеко от городского пляжа, а пляжный сезон был в самом разгаре.
— Ну вот, Полина! Ты у нас уже полгода работаешь и могу сказать только одно: ты замечательный человек и незаменимый работник! И в твой День рождения тебя ждёт сюрприз!!! — на торжественной ноте закончила своё поздравление хозяйка царства коктейлей и отличного кофе.
— Светлана, Вы меня интригуете! Что за сюрприз? — с волнением спросила Полина, которая и так в первый раз в жизни на День своего рождения получила так много подарков и искренних поздравлений.
— Я не имею права разглашать тайну. Вот сейчас приедет мама Нина и ты всё узнаешь! — весело сообщила Светлана, постоянно посматривая то на часы, то в окно.
— А вот и я!
В банкетный зал вошла любимая воспитанница Полины и Светланы. Пожилая женщина просто светилась изнутри, столько в ней было тепла и любви к своим бывшим воспитанницам.
— Девочки мои дорогие! День то какой сегодня светлый, хоть и дождь за окном. Полиночка, с Днём рождения тебя! Я так торопилась к этому дню закончить все формальности и у меня получилось! Не знаю как и сказать. Завтра пойдёшь смотреть свою новую квартиру. Я писала во все инстанции и Светочка мне помогала. Ну нельзя так, не по-божески это — выйти из детдома в никуда. Так что, твоё первое жильё отвоёвано! А захочешь улучшить или расширить его — это уже твои старания и добросовестный труд!
В конце своей простой, но такой тёплой речи мама Нина расплакалась.
— Мам Нин, Вы волшебница! Вы моя добрая фея-крёстная! Вы уникальный человек!
Полина обнимала любимого педагога и плакала вместе с ней.
— Ну всё! Развели тут болото! Надо веселиться, а вы будто похоронили кого! Кирюха, музыку давай! — приказала Светлана бармену и первая пустилась в пляс, чеканя ламинат тонкими каблучками.
Квартирка, которую выбила для своей подопечной Нина Ивановна, не отличалась особым комфортом и удобным месторасположением. Спальный район, стандартная однушка с балконом и крошечной кухней, но для Полины это были хоромы! Привыкшая долгие годы жить с соседками по комнате в детдоме и хозяйкой в квартире Веры Семёновны, она была рада любому жилью, даже в полуподвальном помещении, а тут второй этаж кирпичной пятиэтажки. Рядом сквер, детская площадка и поликлиника. До работы не более получаса на трамвае или автобусе. В квартире от прежних хозяев осталась даже старенькая мебель: скрипучий диван, большое, слегка покосившееся на один бок кресло, письменный стол и старинный шкаф времён СССР. В квартире было чисто и срочного или капитального ремонта не требовалось.
— Ну вот, живи не хочу! — радовалась Нина Ивановна, осматривая новое жильё вместе со своей воспитанницей.
— Мама Нина, Вы мне ближе мамы теперь! И территориально, и душевно.
— Совсем не звонит и не пишет? — озабоченно спросила воспитательница и, опустив голову, будто в этом была и её, какая то косвенная вина, обняла свою подопечную.
— Нет, как будто и нет меня вовсе. Я первое время пыталась как то наладить отношения, звонила, но к трубке всегда подходил мужчина и говорил по-английски что-то типа "нет дома", "занята", "что передать?" Может что то случилось с мамой, а мне не говорят? А может просто я стала ненужным, неудобным воспоминанием из прошлой жизни? — задумчиво рассуждала девушка.
— Не думай об этом. Просто живи и радуйся! — посоветовала добрая женщина и вышла из квартиры.
— Девушка! Да-да, я именно Вас зову! Как это не Ваш столик? А я хочу получить свой кофе именно из Ваших рук и не из чьих боле! — весело звал официантку мужчина лет тридцати в плохо выглаженной, модной рубашке.
Он приходил в кафе часто и садился всегда за один и тот же столик, чтобы выпить свой крепкий кофе без сливок и сахара. Этот столик обслуживала другая официантка, но он всегда подзывал именно Полину и делал это в такой весёлой, заигрывающе-интригующей манере, что вторая официантка, завидев его, говорила Полине:
— О, твой клиент явился. Подкрась губки, поправь локон и, походкой от бедра, шагом марш!
Над их платоническими отношениями подшучивал уже весь коллектив ресторана и некоторые постоянные клиенты. Если Полина обслуживала кого то из-завсегдатаев, то они, с какой то долей иронии, предупреждали:
— А вот и Ваш клиент подошёл! Бегите, душенька, а то опять будет пожирать Вас взглядом и кричать на весь зал, пытаясь обратить на себя Ваше внимание.
Молодую девушку немного напрягало такое внимание, но у Артура, так звали настойчивого клиента, всегда в запасе была новая шутка, маленький презент для любимой официантки и щедрые чаевые. Со временем это превратилось в некую, романтическую игру, в которой Полина и Артур были главными героями и их ежедневный "спарринг" стал фишкой данного заведения.
Получая каждый раз чаевые, равные по стоимости хорошему ужину, Полина говорила:
— Вы меня балуете, — и удалялась с неудобным чувством, будто она обкрадывает своего постоянного клиента.
Несколько раз Артур предлагал Полине прогуляться, сходить в кино или поужинать, но девушка вежливо отказывала, ссылаясь на усталость или занятость. Другие официантки часто подшучивали над ними, а влюблённый в Полину бармен Кирилл, жутко ревновал и хмурил лицо, когда Артур, в очередной раз, посещал их заведение.
— А почему бы тебе не обратить внимание на этого молодого человека? — как то, по-дружески, посоветовала хозяйка кафе Светлана.
— Ты не заметила, что он на много старше меня? Лет на десять, как минимум и, наверняка женат, и дети есть. Не заметила на заднем сидение его машины детское кресло? А я сразу обратила внимание. Обычный ловелас, которому надоел семейный быт и он хочет попробовать себя в качестве Казановы. Но не на ту нарвался, я не встречаюсь с женатиками, да ещё со старыми, — весело ответила девушка.
Шло время, а все попытки поближе познакомиться, а возможно, и подружиться с несговорчивой официанткой, заканчивались для Артура полным отказом и последующим разочарованием.
Перед новогодними праздниками, возвращаясь домой очень поздно после очередного корпоратива, Полина увидела в сквере, рядом с домом, весёлую, подвыпившую компанию молодёжи, которая приставала к редким прохожим, громко смеялась, часто нецензурно выражаясь. Девушка решила идти по дальнему тротуару, дабы не спровоцировать молодых людей на неадекватные действия. Не дойдя до дома, буквально, сто метров, сзади себя девушка услышала быстрые шаги и пьяный оклик:
— Мадам, а что это Вы так поздно и одна? А как же мы? Нам тоже хочется женского внимания и немного любви и ласки! А давайте выпьем вместе? Познакомимся, поболтаем.
Голос был настолько неприятен, что Полину передёрнуло и она ускорила шаг. Это не помогло, вся компания просто побежала за ней и настигла на детской площадке между поликлиникой и её домом. Тусклые лампочки под козырьками подъездов не давали возможности рассмотреть молодых людей и, тем более, разгадать их планы.
— Ребята, я очень устала и хочу спать. У меня был напряжённый день и мне не до развлечений, — пыталась объясниться с подвыпившей компанией девушка, но это только распаляло их пыл. Один из парней слегка приобнял Полину и попытался влить ей в рот жидкость из початой бутылки со спиртным. Вдруг, из темноты сквера на пьяную компанию налетел незнакомец в куртке с капюшоном, надетым на голову. Двух, особо активных негодяев, того, который держал Полину и того, кто выкрикивал пошлые предложения, незнакомец повалил на землю одним ударом. Третий оказался не так прост, но тоже повалился на снег от удара ногой в пах. Ещё двое сначала отступили, но резко передумав и перегруппировавшись, накинулись на незнакомца сзади.
— Полина, беги! — только и успел крикнуть защитник перед тем, как получил мощный удар в спину в районе почек от одного из ранее убегающих. Он сразу осел, и вся толпа кинулась к нему, чтобы растерзать, уничтожить, затоптать.
Полина, отбежав на несколько шагов, стала звать на помощь. Хотела позвонить в полицию, но телефон, видимо, выронила на месте потасовки.
— Кто-нибудь! Люди! Убивают! Помогите! — кричала девушка и в некоторых окнах даже зажёгся свет, но выйти на помощь так никто и не решился. Где-то совсем близко была слышна сирена, но непонятно, то ли скорой, то ли полиции. Нападавшие, услышав её, отошли от мужчины и побежали врассыпную.
— Господи! Что они с Вами сделали! На Вас же живого места нет! — причитала, подбежавшая к своему защитнику Полина. Лицо мужчины было густо залито кровью. Нельзя было определить возраст мужчины, тем более увидеть его внешность.
— Я сейчас. Где-то выронила телефон. Нужно вызвать скорую и полицию, — кричала Полина и шарила по снегу руками, в надежде отыскать пропавший телефон.
— Ничего не надо, я в порядке. Бывало и посильнее топтали и не только ногами, — произнёс мужчина и его голос показался девушке очень знакомым.
— Артур? Артур, это Вы? Как Вы здесь оказались в такое позднее время? — недоумевала девушка, пытаясь поднять своего воздыхателя.
— Вас ждал! Вот чувство тревоги замучило. Будто что то страшное должно было произойти. Но с кем? Мои все дома, остались только Вы, — как-то сбивчиво и непонятно объяснил Артур своё пребывание около дома Полины.
— Господи, ну у Вас же есть телефон! Давайте с Вашего вызовем и скорую, и полицию! Как я сразу то не догадалась, — ругала себя Полина за несообразительность и медлительность.
— Чтобы бравый солдат вызывал скорую и полицию из-за разбитого носа? Да не смешите, Полечка! Лучше отряхните меня от снега и пожелайте доброй ночи... хотя, можете поцеловать, я ведь отогнал от вас хулиганов и заслужил поощрения, — уже смеясь, предложил Артур.
— Я Вам искренне благодарна! Не знаю что бы было со мной, не окажись Вас рядом, — с взглядом, полным благодарности, ответила Полина. — И вообще, что мы здесь стоим? Пойдёмте ко мне. Я вас умою, смажем раны и ссадины, почистим Вашу одежду...
— Ничего не надо. Я на машине. Мне, буквально, два квартала проехать и я дома. Не утруждайте себя, — отказом ответил Артур и хотел уже идти, как его мотнуло в сторону и он чуть не упал на лавочку, что была врыта у детской песочницы.
— Ну всё! Хватит геройства. Держитесь за меня и раз не хотите скорую, придём ко мне и решим что делать, — строго заявила Полина и повела своего Ангела-спасителя к дверям своего подъезда.
— Снимайте рубаху и брюки, я постираю, — приказала Полина, подавая гостю свой банный халат. — И умойтесь, ванна там. Я потом Вам обработаю раны на лице и руках.
Артур вышел из ванны спустя несколько минут. Лицо и руки пострадали в драке значительно. На затылке красовалась внушительная шишка с несколькими ссадинами.
— Не шевелитесь! Поднимите подбородок! Прикройте глаз, я обработаю веко и бровь! — отдавала Полина приказы, как заправский военный или начальник.
Дошла очередь и до рук. Костяшки пальцев правой руки были сбиты, рваная рана на запястье, огромная гематома на груди и плече.
— Не больно? — наконец-то уже не приказным, а более мягким тоном, спросила девушка.
— Я привык. Меня всегда кто-то периодически латал. В детстве дед с бабкой, когда я в кровь разбивал коленки или дрался с соседской детворой. В юности старый доктор Михалыч в Кадетском училище, куда меня отправили старики мои, чтобы я по наклонной не прокатился. А мама мной и не занималась никогда, я приблудный у неё, имени отца и не знал никогда. Я не сужу её, запуталась она. Меня дед с бабкой вырастили, а с мамой мы потом, после "Кадетки" вместе жить стали. Потом армия, вторая Чеченская, ранение и комиссовали меня, а я нигде не пропал! Так что лей своей перекисью и люголем, не стесняйся.
— А это что за старый шрам на левом запястье? Боевой или из детства ещё? — поинтересовалась Полина, убирая пузырьки и флакончики обратно в аптечку.
— Нет, это мы с другом по глупости, ещё в армии сделали. Он первый дембельнулся, а мы не разлей вода были. В одном взводе служили. Он из Архангельска, далеко это. Вот и сделали себе одинаковые надрезы на руке в знак вечной дружбы. А потом как то потерялись. Я ему писал на адрес, а письма обратно приходили. Может и он мне писал, но я к маме жить переехал, дед с бабкой умерли и в деревне мне без них мало проку. Ездим на могилку с мамой. Так что пути наши разошлись. Я его искать пробовал, но фамилия Кузнецов такая распространённая и имя Сергей не лучше. По стране таких сотня тысяч наберётся. Отступился. А я потом, после реабилитации по ранению, в школу МЧС учится пошёл. Мне всегда опасности в жизни не хватало. Серёга такой же был, рисковый и смелый до безобразия, — закончил свой автобиографический рассказ Артур и посмотрел на часы. — Скоро полночь, Вы, наверное спать хотите, а тут я со своими болячками и историями, — озабоченно сказал мужчина.
— А Вы не хотите? Вас дома, наверное, уже хватились? Брюки и рубашку я постирала, но мне совершенно не во что Вас переодеть, — забеспокоилась Полина, боясь, что жена Артура устроит ему сцену. Но было очень странно, что ему никто не звонил и не интересовался где он в столь поздний час.
— Я понял! Вы думаете, что меня уже ищут? Никто меня не ищет. Я Вам не всё рассказал. После армии мы с мамой жили не богато. Мама плохо видит и не может работать. На производстве получила травму. Пока я был в армии, за ней присматривала наша соседка Ленка. Когда я в армию уходил, она совсем ещё девчонкой была. Она мне обещала навещать маму и помогать ей. После срочной контракт подписал, потом война, в общем, не на год ушёл, как обещал. Когда пришёл, Ленку не узнал, такая ладная девушка стала. Я с ранением, она и мне помогала. Короче, любовь у нас закрутилась, пока я в школе МЧС учился. Мама так радовалась! Свадьбы не было, так расписались. Лена к тому времени забеременела, а позже узнали, что двойней. Я не знаю, как некоторые отцы от детей отказываются, девушек своих на аборт отправляют. Моей радости не было предела! Я не ходил, я летал! Потом работать стал в пожарной части и платили хорошо. Так у нас мальчишки наши появились, Костик и Игорёк. Забавные и абсолютно одинаковые, только Лена могла отличить. Жили дружно, никогда не ссорились. Мама дом бабки с дедом продала и нам однушку купила. А мне потом, как участнику боевых действий и раненому, тоже однушку в пригороде дали. Мы обе квартиры продали и хорошую трёхкомнатную купили. Я начальником караула стал, зарплата не плохая. Лена медсестра и массажами подрабатывала, когда мальчишки подросли. Но нам так девочку хотелось... Беременность сразу как-то не так пошла. Врачи говорили, так бывает, что первая нормально, а с возрастом... с каким возрастом? Ей тридцати не было! Трудные роды, отслойка плаценты... выжила только малышка. Ей уже три. Она забавная. Братья её обожают. Им по семь. Вот теперь ты знаешь всё, — закончил свою речь Артур и опустил голову на грудь, будто в том, что случилось, он один был виноват.
— А где дети сейчас? С кем они? Вы же не бросили их одних дома? ...
— Стоп, стоп! Я похож на плохого отца? Я похож на разгильдяя или пьяницу? Я даже не курю, потому что насмотришься на эти пожары из-за пьющих и курящих, потом ком в горле не от гари и дыма, а от увиденного.
Дети у бабушек. Они же соседки: моя мама и мама Лены, поэтому Лена и помогала моей маме. Сейчас же каникулы у мальчишек новогодние начались, а Евочка без них ни шагу! Пришлось всех троих на бабок повесить, а те и рады.
Так что никто меня сегодня не ищет, никому я не нужен, — заключил Артур, уплетая за обе щеки печенье с чаем, поданные Полиной.
— Тогда Вы ляжете на диване в комнате, а я на раскладушке в кухне! И никаких возражений! Вы гость и раскладушка утлая, Вас не выдержит.
Рано утром, когда гость ещё спал, Полина, быстро собрав свою временную кровать, погладила его вещи и приготовила завтрак.
— Ух ты! Семь часов! Я ж на работу опаздываю! — воскликнул Артур и стал в спешке собираться.
— Артур, я Вас без завтрака не отпущу, тем более он уже готов, — предупредила гостя Полина и поставила на стол полное блюдо сырников со сметаной.
— Да я бы и сам без завтрака не ушёл, — весело заявил мужчина и закинул в рот сырник, щедро искупав его в сметане.
Около восьми, с контейнером сырников, Артур выбежал в дверь и, перепрыгивая через ступеньку, за несколько секунд преодолел два этажа.
— Артурчик, где это мы сегодня ночевали, раз пришли на работу в отглаженной до неприличия рубахе, да ещё и с обедом? — ехидно поинтересовалась диспетчер Любочка, давно положившая глаз на начальника караула.
— Не знаю где это Вы, Любочка, ночевали, а я у любимой женщины. Имею право, никому ничем не обязан, да и готовит она, в отличии от Вас, намного приличнее. Хотите сырничек? — грубовато отшил Артур свою воздыхательницу.
— Не хочу! — с обидой в голосе отказалась Любочка и пошла на своё рабочее место.
Роман Полины и Артура начался быстро и неожиданно. Они вместе отпраздновали Новый год на даче друзей Артура, потом вместе выбирали новогодние подарки детям, но поздравлять малышей Артур поехал один.
— Папа приехал! Папа приехал! — кричали дети, когда, покрытый инеем Артур, ввалился в квартиру матери. Там же была и баба Тося, мать его покойной жены.
— Так, это подарки бабушкам. Бабе Марусе тёплый халат и мягкие тапочки, а бабе Тосе новый чайник со свистком! А теперь малышам! Кто себя плохо вёл? Кто опять дёргал кота за хвост и рассыпал кукурузные палочки по ковру? А ну, признавайтесь! — по-мальчишески, громко и задорно спросил отец. Маленькая Ева опустила вниз голову и заплакала:
— Я боси не буду! Я хаосия, я сигурочка! — оправдывалась малышка под общий хохот.
Раздав подарки, которыми дети тут же занялись, Артур пригласил маму и тёщу для приватной беседы.
— У меня для вас новость. Баба Тося, я понимаю, что она, на первый взгляд, покажется Вам тяжёлой и неприятной. Я знаю так же, что Вы разумный человек и сможете меня понять. Лены нет уже более трёх лет. Я хранил ей верность все эти годы, а память буду хранить всю оставшуюся жизнь, но...мне тяжело растить детей, даже с вашей помощью тяжело. У детей должны быть оба родителя, кто то должен заменить им маму. Я нашёл замечательную женщину и уверен, что она справится с этой задачей. Если бы я не был в этом уверен, то не говорил бы на эту тему с вами сейчас. Баба Тося, Вы поймите и не осуждайте, — дрожащим голосом закончил разговор Артур и ушёл в комнату к детям.
Бабушки ещё долго сидели на кухне. Плакали, пили чай, разговаривали.
— Ничего не поделаешь, Маша, это жизнь. Я изначально понимала, что он когда-то найдёт другую женщину и будет счастлив с ней и с детьми. Он это заслужил. Но почему же мне так тяжело на душе? — плакала баба Тося, зачем то размешивая ложечкой давно остывший чай.
— Отпусти ситуацию. Внуки всегда будут твоими, мы же рядом живём, а за Артурчика порадуйся, он три года, как неприкаянный. То в поликлинику с детками, то в садик, то в школу, а ведь он ещё и работает на ответственной должности. Как всё успевает? — размышляла баба Маруся, мать Артура.
Зимние каникулы закончились и дети вернулись домой.
— Ух ты! У нас новые занавески? И в нашей комнате такой порядок! У нас живёт фея? — поинтересовался Игорёк, самый любознательный из детей.
— Да, дети. Теперь с нами будет жить фея, которую зовут Полина! — сказочно произнёс отец и из спальной вышла красивая женщина в нарядном платье.
— Это Вы фея? А где Ваша волшебная палочка? — опять поинтересовался Игорёк. Костик и Ева стояли, взявшись за руки и наблюдали за происходящим.
— Дети, Полина теперь будет жить с нами. Она очень постарается заменить маму, хотя маму, наверное, заменить нельзя. Она будет любить вас и станет вам настоящим другом. Не обижайте её.
Дети переглянулись, а маленькая Ева подошла к женщине и ткнулась личиком в подол её нарядного платья цвета неба в солнечный день.
— Мама, — тихо сказала девочка.
У Полины потекли слёзы. Она вспомнила свою маму, которую не видела уже около пятнадцати лет.
— Так, а кто у нас опять не чистил зубки? Костик, ты знаешь, что того, кто не чистит зубки, настигает страшный и злобный кариес? Нет, это не злой волшебник! И не домовой! Костик, ты прекрасно знаешь кто это и по какому поводу вы с папой на той неделе ездили к стоматологу. Нет я скажу папе! А если ты опять не будешь меня слушаться, то будешь спать со мной! — весело и беззаботно шутила мама Полина со своими приёмными детьми. Костик бегал по комнатам, а девушка бегала за ним с зубной щёткой в руке. Потом эти утренние гонки перетекали в общее веселье и полное непослушание. Дети визжали, хохотали, ездили на Полине верхом, дёргали её за полы длинного халата и просто дурачились. Разбуженный детским смехом папа, делал наигранно-строгий вид и грубым голосом говорил:
— Кто не любит чистить зубы,
Тот поедет жить на Кубу!
Все дети хотели на Кубу, и не хотели в садик и школу.
Потом папа отвозил Костика и Игорька на занятия, Еву в сад, Полину в кафе, а сам ехал тушить пожары, решать организационные вопросы. Бабушки были на подхвате: Баба Тося забирала мальчиков из школы и вела обедать, а баба Маруся вечером забирала Еву из садика и дети воссоединялись в одной из квартир. Потом приезжали папа с мамой и забирал всех. Такая насыщенная жизнь казалась Полине самой верной, самой продуманной и счастливой. Недели пролетали незаметно. В выходные, если они у всех совпадали, вся весёлая семейка шла гулять в парк.
— Я не верю своему счастью, — часто любил повторять Артур, когда счастливые и уставшие, дети засыпали и они с Полиной оставались вдвоём. — Я не знаю, предрешено всё в этой жизни или нет, но именно ты назначена мне судьбой и никто другой. Я так счастлив, что мне иногда страшно от того, что просто так такое счастье не даётся человеку, он должен за это заплатить!
Этот ночной разговор Полина вспоминала каждый вечер, когда укладывала детей спать, а сама ложилась теперь одна на большую, супружескую постель и плакала почти до утра.
Трагедия случилась перед самыми выходными в начале нового учебного года. Ева в этот год пошла в первый класс, а мальчишки в пятый. Отучившись первую неделю, всем были обещаны незабываемые выходные, тем более, что сентябрь стоял тёплый и солнечный. В пятницу дети, придя из школы, увидели, что мама Поля укладывает в большой, папин рюкзак одежду, теннисные ракетки, удочки, а в холодильнике, в контейнерах разной величины, сложена походная еда и консервы.
— Мама Поля! Мы едем на рыбалку с ночёвкой? — предположил сообразительный Игорёк, пока Костик и Ева дрались из-за мяча, который Полина ещё не успела засунуть в одну из спортивных сумок.
— Мы куда-то едем! Папа маршрут держит в секрете, так что меня ни о чём не спрашивай. Мне велено упаковать вещи, вот я и пакую. Так что идите все мыть руки, будем ужинать. Спать сегодня ляжем рано, потому что вставать ни свет, ни заря. Сам же знаешь, какой наш папа суетливый и строгий! — улыбаясь и, искренне радуясь совместным выходным, поделилась планами Полина.
Тревожный звонок на стационарный телефон прозвучал ближе к десяти вечера, когда дети уже уснули, а Полина пыталась дозвониться до мужа, беспокоясь из-за того, что его до сих пор нет дома. Нет, такое, изредка, случалось и раньше: то срочный вызов на пожар, который долго не удавалось затушить или какая-нибудь проверка из главка, к которой нужно было основательно подготовиться, а однажды даже Артур напился по случаю рождения у сослуживца третьей дочери. Но он в таких случаях предупреждал, что задержится звонком или писал смс-ку. Прошерстив свой телефон, ни пропущенных звонков, ни смс сообщений Полина не нашла.
— Скажите, с кем я говорю? — спросил мужчина на другом конце провода.
— Я Полина Завадская, а что случилось? С кем я говорю? Да не молчите же вы!
У Полины начиналась истерика, а голос в трубке говорил какие-то непонятные и пустые фразы, типа "при исполнении долга", "отважный пожарный и замечательный человек и семьянин"...
Потом она потеряла сознание, а голос в трубке продолжал сорить банальными фразами о долге, чести и вечной памяти.
Артур уже почти сел в машину, чтобы ехать домой, когда из здания части выбежала взъерошенная Любочка и голосом пожарной сирены закричала, что горит здание спортивной школы, где дети занимаются конным спортом. Пожар начался с конюшни. Пока выводили лошадей, огонь перекинулся на склады с кормом и раздевалки. Пожар произошёл в самом начале тренировки, когда дети от пяти лет и до совершеннолетия переодевались и не могли видеть, что конюшня в огне, в раздевалках не было окон. Когда же они почувствовали запах гари, все подходы к раздевалкам были объяты дымовой завесой и подойти к ним без экипировки было невозможно.
По прибытии первых пожарных расчетов, здание, где находились дети, почти полностью было объять пламенем. Завхоз Потапыч бегал с вёдрами, а двое инструктором, закутавшись с сырые попоны, пытались пройти сквозь завесу дыма и огня, чтобы эвакуировать детей, но пройти через главный вход уже не представлялось возможным.
— Назад! Назад, я сказал! Не осложняйте нам работу, — скомандовал Артур инструктором и завхозу Потапычу.
Крыло с детскими раздевалками хоть и дымилось, но огонь не объял его полностью, был виден технический выход и окна коридора. Пока один наряд выводил из конюшен лошадей, наряд Артура стал пробиваться по задымленному коридору к раздевалкам. Дети кричали и плакали. Младшие пытались открыть дверь раздевалки, а старшие не позволяли им этого сделать. Они смачивали одежду водой и прикрывали себе и малышам органы дыхания, на занятиях по технике безопасности их этому учил старый завхоз Потапыч.
Пожар тушили четыре расчета и старенькая, пожарная машина лесхоза, который находился в километре от конной базы. Детей выводили по очереди. Многим требовалось медицинская помощь, дети наглотались дыма.
— А где Алёнка с Артёмом?! — вдруг всполошился один из инструкторов, когда в раздевалках больше не осталось детей и стали подъезжать первые скорые.
— Кто это? Разве не все дети были эвакуированы? — спросил начальник караула и его объял животный страх за детей.
— Эта сладкая парочка вечно где-то бродит. Они ещё в младшей группе, им по шесть лет. Скорее всего, они опять в подвал залезли. Там у них что-то, вроде штаба конницы! Малыши, что с них возьмёшь? — сквозь шум воды в рукавах, кричал инструктор.
— Где вход в подвал? Покажите, чтобы не тратить время объяснения, — приказал Артур инструктору.
— Пойдёмте! Это в левом крыле. Вот неслухи, всегда их ищем, — делился своими страхами и переживаниями инструктор.
Левое крыло было почти потушено и лишь кое где виднелись небольшие всполохи, но крыша над ним нависла одним, большим куполом, готовым рухнуть в любой момент.
— Влад, Максим, сюда! Здесь могут быть дети! Господи, только бы живые! Будете страховать меня на выходе, а я попробую пройти вниз — позвал сослуживцев Артур и шагнул за крепкую ещё, металлическую дверь. Его не было минут пять. За это время инструктора, старый Потапыч и все пожарные молились, даже те, кто не верил ни в Бога, ни в дьявола.
— Принимайте! — крикнул Артур ещё поднимаясь по крутой, железной лестнице подвала, неся сразу двух малышей, обнимая их обеими руками и положив головы на плечи, своим напарникам Владу и Максиму. Передав, еле живых детей пожарным, опять заспешил вниз.
— Они там с котёнком играли, бесята, а он у меня из-за пазухи выскользнул в последний момент. Он тут рядом....
Тлеющая крыша рухнула с таким грохотом, что из-за страшного шума и дымовой завесы, можно было подумать, что взорвался снаряд или сработала противотанковая мина. Как карточный домик сложились и стены всего левого крыла. Выстоял только мощный железный косяк и распахнутая дверь в подвал. Сразу было ясно, что человек, погребённый под обломками, не мог выжить, будь он хоть трижды герой, но, тем не менее, почти весь состав пожарных бригад сразу был брошен на разбор завалов.
Артура нашли почти сразу. Он был ещё жив и сжимал в руках маленького, рыжего котёнка. В последний раз взглянув, с расстеленного на земле брезента, в темнеющее, закатное небо, Артур выдохнул и перестал подавать признаки жизни. Так они и лежали: доблестный вояка и пожарный, не раз жертвующий собой ради спасения чужих жизней и маленький, рыжий котёнок, ставший косвенной причиной гибели своего спасителя.
Похорон Полина почти не помнила. Она провалилась в какую то тёмную бездну неверия и неприятия действительности. Только иногда, возвращаясь, спрашивала у мамы Артура как там дети и снова проваливалась в глубокую яму небытия.
Детей забрала детдомовская мама Полины — Нина Ивановна. Мальчики знали о трагедии, но держались, как могли, чтобы не расстраивать сестрёнку, которая, играя в куклы, всё время спрашивала Костика и Игорька, где мама с папой? Почему они их отдали чужой тёте? Почему они в выходные так и не поехали на рыбалку?
Первые полгода после трагических событий Полина боялась только одного, что детей у неё могут забрать. Она цеплялась за них, как за некую соломинку, которая ещё держит её на плаву и соединяет с той, самой счастливой её жизнью. Мама Артура совсем ослепла от потрясения и была на полном иждивении бабы Тоси, бывшей свахи и старой, доброй соседки. Полина с детьми проводили у них все выходные. Оставаться дома, где не слышно грубоватого и весёлого голоса мужа, где в стакане больше не стоит его зубная щётка, а на полочке в ванной не разбросаны бритвенные принадлежности, было невозможно.
К концу февраля не стало и бабы Маши. Она ушла тихо, ночью. С вечера попросила бабу Тосю прийти к ней утром, чтобы померить давление. Баба Тося так и не достучалась, и не дозвонилась. Отперев дверь своим ключом, сразу прошла в спальню. Лицо соседки было спокойным и умиротворённым. По всему было видно, что ушла во сне и перед уходом видела своего сына.
— Какая лёгкая смерть! Мне бы так, — задумчиво произнесла баба Тося, перетирая ложки после поминок.
— А мне нельзя, у меня дети. Я обещала Артуру, что никогда не предам их, если что то с ним случится. Странно, зачем он тогда начал этот странный разговор? Так и сказал, "не предавай наших детей, если я, вдруг по какой-то причине, не смогу быть с вами рядом"! Я тогда ещё посмеялась и щёлкнула его по носу. А через неделю его не стало.
Полина заплакала, а маленькая Ева, подойдя к ней, вдруг упёрлась лицом ей в живот и, обхватив за бёдра, произнесла:
— Ты не предательница! Ты наша мама!
Сегодня у Полины тяжёлый разговор со Светланой, хозяйкой кафе. Сводить концы с концами становится всё тяжелее. Работать в кафе в полную силу не хватает времени. Три ученика, спортивная секция у Костика, музыкальная школа у Игорька, вечно болеющая простудой Евочка! Голова кругом! Постоянно отпрашиваться с работы уже стыдно, хоть Светлана всегда входит в её положение.
— Нет, нужно подыскать работу поближе к дому и школе или найти няню, которая бы забирала детей из школы и учила с ними уроки. Няню на зарплату официантки не потянуть. Вся пенсия, назначенная детям по потере отца, уходит на внешкольные занятия детей и коммуналку. Нужно либо экономить на питании, либо менять работу. Евочку хотела определить в плавание, говорят очень помогает при частых простудах и развивает легкие. Надо что-то менять. Нельзя уповать на расположение людей и вечно просить о помощи. Баба Тося сильно сдала и не может заниматься внуками, ей самой требуется помощь, — думала Полина по дороге в школу. Дети о чём то оживлённо беседовали, подшучивали друг над другом, а Полина вся ушла в свои мысли.
— Светлана, прости! Ты столько сделала для меня! Я буду твоей вечной должницей, но я так больше не могу. Я чувствую себя неудобно каждый раз, когда отпрашиваюсь с работы, чтобы забрать детей из школы или, когда беру больничный по очередной болячке Евочки. Да и с финансами туго. Хочу подыскать другую работу, чтобы и с детьми больше быть, и по специальности, более финансово выгодную. Я всё таки финансово-экономический колледж закончила. Если зарплата будет позволять, то смогу нанять няню хоть на несколько часов в день. Ты очень хорошая и я буду по вам скучать, но и ты меня пойми. Не могу я бросить детей, я Артуру обещала, да и сама без них уже не проживу.
— Ну что ты! Какие обиды? Я всё понимаю. Не могу я платить тебе больше. Как я другим это объясню? А вот в положение твоё войти могу. И вообще, здорово, что тебя Артур заставил тогда учиться. Пусть на вечернем, пусть после работы, но ведь закончила и диплом отлично защитила! Я, если честно, не была уверена, что сдюжишь. А ты ещё и без троек всё сдала! Умница! Ты вот что, пока работу другую ищешь, работай до обеда и все чаевые себе забирай. Как раз, как полная зарплата выйдет. А найдёшь что подходящее, без отработки отпущу. Я и сама по залу побегать ещё смогу, — с улыбкой сказала Светлана и на душе у Полины стало немного светлее.
Поиски работы зашли в тупик. Женщину без высшего образования, без опыта работы и с тремя детьми брать на работу никто не хотел. Полина обзвонила и обошла столько фирм и организаций, что совсем запуталась. Каждый день приносил новые разочарования и неудачи.
Спустя почти месяц, в телевизионных объявлениях о вакансиях, Полина увидела интересный номер телефона, который состоял из одних пятерок.
— Ух ты, какой номер удачный. Может мне хоть здесь повезёт? — подумала женщина и набрала номер. Приятный мужской голос ответил почти сразу:
— Да, нужен бухгалтер на неполный рабочий день. У нас уже есть бухгалтер, старый, опытный, но ему трудно бегать по налоговым и банкам, вот в помощь ей и берём человека, знакомого с финансами. Наша фирма на рынке уже десять лет. Мы, хоть и небольшая, но стабильная компания. Если у вас светлая голова и крепкие ноги, мы будем рады принять вас в наш коллектив, — на одном дыхании выпалил мужчина и назначил дату и время собеседования.
Полине было неспокойно. Она предполагала, что узнав о детях, её опять не возьмут и это будет очередным разочарованием.
— Проходите, вас ждут, — с улыбкой сказала пожилая женщина, по всей видимости, выполняющая функции секретаря.
В большом и светлом кабинете, расположенном на втором этаже высокого здания из стекла и бетона, под табличкой "Отдел кадров" восседал молодой человек, который, судя по голосу, и общался с Полиной по телефону.
Просмотрев её документы и загадочно улыбнувшись, произнёс:
— Хочу Вас сразу предупредить. Мы уже несколько месяцев ищем человека на эту должность. Если Вы человек ранимый и обидчивый, то сразу скажу, лучше Вам здесь не работать. Мы то уже привыкли и не реагирует на нашего директора, а новенькие бегут, как угорелые и месяца не проработав, хоть и зарплата на порядок выше, чем в других фирмах. Так что Вы подумайте, стоит это того?
— Я согласна! Да у меня и выбора нет. Тем более не полный рабочий день, а у меня дети. Зарплата отличная, а со своей психикой я уж как-нибудь договорюсь, она у меня понятливая, — пыталась отшутиться Полина.
— Вы нас очень выручите, если не сбежите хотя бы пару месяцев. Татьяне Михайловне, нашему бухгалтеру давно за шестьдесят и ей трудно бегать по разным финансовым организациям, хотя со всеми своими остальными обязанностями она справляется на все сто. Да и к директору привыкла. Секретаря нашего видели в холле? Тоже под шестьдесят, с начала образования фирмы здесь. Нервы — буксировочные тросы! Я на успокоительных живу, но мне деваться некуда, у меня пять девочек, жена и четыре дочки, а зарплатой нас не обижают. Вы знаете сколько нужно всего пяти женщинам? — поделился своими чаяниями начальник отдела кадров Андрей Константинович.
— А у меня трое детей и я вдова. Будем держаться вместе, двоих разом нас директор не проглотит, — грустно пошутила Полина и стала оформляться на новое место работы.
Главный бухгалтер фирмы Татьяна Михайловна, была женщиной строгой, но справедливой и видя отличную работоспособность и рвение к работе в своей подопечной, сменила гнев на милость и стала обучать её всему, что знала сама.
— А ты, милочка, совсем не глупа, хоть и без высшего образования. Если будешь усердно работать, можешь лет через пять встать на моё место, — с долей иронии, но вполне утвердительно, пояснила главбух.
— Меня на Ваше место не поставят, надо закончить университет. Да меня и эта работа вполне устраивает. И дети присмотрены, и времени свободного достаточно. Только я так Вашего директора боюсь. Напугал меня Ваш начальник отдела кадров. А что, он правда такой жуткий тип? И вообще, где он? Я уже две недели здесь работаю, а так ни разу с ним и не повстречалась, — с некоторой тревогой спросила Полина.
— В госпитале он. Как весна или осень, старые раны ныть начинают. Вояка бывший. У него два пулевых навылет и осколок в позвоночнике. Оперировать его надо, а он всё никак не решится на операцию. Вот потому и злой вечно, что болит всё. А дамочек молодых вообще со свету сживает.
У нас коллектив заметила какой? Моложе сорока только Андрей из отдела кадров, но он и не женщина. Я сама не сильно в курсе, но моя предшественница рассказывала, что его жена бросила, когда он в первый раз в госпиталь загремел. Пришёл домой, а её и след простыл. Записку только оставила, что, мол, молодая я, чтобы мужа инвалида терпеть всю жизнь. Да и деток у них не было. Она думала, что из-за него. Вот он тогда и остервенел, обозлился на весь женский род. Ну, ты то пришла-ушла. Сталкиваться с ним по работе мало будешь. Может и не попадёшь под горячую руку? — поделилась причиной скверного характера директора Татьяна Михайловна.
— Эмилия Юрьевна! Позовите мне нового бухгалтера срочно! — строго приказал Сергей Викторович своему секретарю.
— Так нет её! С утра ещё в банк уехала, потом к аудиторам за результатами проверки, потом в налоговую и опять в банк. Её только рано утром можно застать, — ответила пожилая женщина, наверняка зная, что уже вызвала неуправляемый гнев начальства.
— Так позвоните ей и скажите, что я жду её во второй половине дня у себя в кабинете.
— Всенепременнейше! — с долей сарказма, но вполне услужливо пообещала Эмилия Юрьевна и опять села за пасьянс.
— Эмилия Юрьевна, я уже не успею сегодня прийти. Мне через полчаса детей из школы забирать, потом кормить, в музыкалку и бассейн бежать. Я специально на неполный рабочий день устраивалась, чтобы было свободное время. Извинитесь перед Сергеем Викторовичем и объясните ему ситуацию, — пыталась объясниться Полина.
Следующее утро было хмурым не только из-за дождя. По офису бродил запах грозы и причиной этой грозы была Полина, которая посмела ослушаться босса.
— Помаду сотри, он всяких там крашеных дамочек на дух не переносит, — посоветовала Полине Эмилия Юрьевна и сунула в руку влажную салфетку.
— Ну, я пошла! — ответила Полина, на ходу стирая с губ, почти бесцветный блеск для губ.
Крупный мужчина сидел за столом, устремив свой взгляд на кипу документов и счетов. Уже издалека было видно, что он недоволен и на его лбу обозначилась глубокая морщина — верный признак негодования.
— Доброе утро! Вызывали? — почти неслышно спросила женщина.
— Вчера! — грубо и не поднимая глаз от документов, ответил мужчина.
— Что вчера?
— Вчера вызывал! Но мы ведь настолько заняты, что не нашли в своём плотном графике десяти минут, чтобы почтить своим вниманием человека, который Вам платит очень неплохую зарплату! — продолжал свою гневную речь строгий начальник.
Полина молчала. Она хотела прямо сейчас расплакаться, громко хлопнуть дверью или, кинув ему в лицо заявление об уходе, высказать всё то, что думает о нём сама и всё его окружение, но... через неделю нужно заплатить за бассейн, купить Игорьку новые кроссовки, а Костику пластилин и новый альбом для рисования. И коммуналка выросла, и набойка у последних туфель отлетела, и кран в ванной потёк и так бесконечно.
— Простите! Эмилия Юрьевна вчера не дозвонилась до меня. Телефон старый и без подзарядки каждые три-четыре часа просто выключается. А я только в банке два часа просидела и в налоговой столько же. Я не подумала, что меня могут вызвать во второй половине дня, когда моё рабочее время уже закончилось, — пыталась оправдать секретаршу и себя Полина.
— Да мозги у тебя без подзарядки быстро садятся! А рабочий день здесь я устанавливаю, и впредь, чтобы телефоны не садились и мне плевать на их возраст! Хотите здесь работать — выполняйте то, что я приказал!
В гневе мужчина был неуправляем! Его, слегка седеющие, тёмные волосы сделались влажными то ли от напряжения, то ли от того, что в офисе было душно.
— Я поняла. Впредь такого не повторится, уверяю Вас! — с ущемлённым чувством гордости ответила женщина.
— Подойдите сюда и объясните мне результаты аудиторской проверки. Вот это пункт я не совсем понял, — уже более спокойно попросил директор и ткнул указательным пальцем в непонятый им пункт.
В процессе объяснения, когда успокоившийся босс переворачивал листы с графиками и таблицами, Полина увидела на запястье директора шрам, до боли знакомый и родной.
— Откуда это у Вас? — не по-женски резко спросила Полина и даже побледнела от неожиданности.
— Вам какое дело? У меня на теле таких шрамов и следов от пуль и осколков с десяток найдётся. Мне Вам все показать?
Полина, будто под гипнозом, без тени страха схватила директора за руку и повернула запястье к себе.
— Как у моего Артура! Точь в точь! — будто в каком-то экстазе произнесла Полина и замерла.
— Твоего Артура? Кто он тебе? — уже заинтересованно спросил начальник и потёр место шрама.
Мой муж. Его больше нет! Погиб на пожаре, — ответила Полина и огромные слёзы хлынули сразу из обоих глаз.
— Как погиб? Нет, не может быть! Вот я дурак! Ведь хотел его сразу, по приезду найти! Ведь знал, что здесь живёт! Но боевые действия, в госпиталь загремел, потом жена ушла и я пил по-чёрному. Потом фирму на ноги ставил! Всё откладывал, думал разбогатею и к Артуру приеду с подарками! Ну, жизнь! Что ж ты дура такая? — корил себя босс, даже не замечая, как Полина тихо покинула кабинет и скрылась за дверью туалета, чтобы никто не увидел её слёз.
Шли недели. Полина больше не видела своего обидчика. Она приходила на работу рано утром, забирала пакет с документами и уходила по инстанциям, выполняя поручения главбуха.
Приближалась первая годовщина гибели Артура. На этот день Полина взяла отгул и с утра, купив цветов, отправилась на кладбище. Ещё издалека заметила высокую, крепкую, мужскую фигуру в тёмном плаще, стоящую в ограде. Замедлила шаг. Не от страха, от неожиданности. Это был Сергей Викторович, её злобный босс и сослуживцев её мужа.
— Доброе утро! Рано Вы! Я специально хотела побыть с ним одна, пока не пришли его сослуживцы по МЧС, — немного грубо сказала женщина и положила на могилу цветы, рядом с букетом ярко-красных роз.
— Я руководствовался точно таким же желанием. Ну извините! Не буду Вам мешать.
С этими словами Сергей попрощался с Полиной и быстрой походкой пошёл по длинной, кладбищенской аллее в сторону выхода.
Полина поставила оба букета в вазы, налив в них воды из, спрятанной за крестом, бутыли. Поправила гирлянду из цветов на ограде и веночек из искусственной зелени на кресте. Она не брала детей на кладбище, рассуждая, что дети должны помнить отца живым. Потом к горлу подступил комок и слёзы заволокли глаза.
Она не помнила сколько простояла вот так, совсем одна в это раннее, осеннее утро. Мысленно поговорив с мужем и обвинив его в том, что не сдержал обещание всегда быть рядом, приглянулась головой к его фото на кресте.
— Я пойду, мой самый любимый! Придут твои друзья к обеду, будут вспоминать. Через пару лет и они забудут, а я не смогу. Ты у меня вот здесь! — и она пальцами сгребла в ком блузку у себя на груди.
Потом медленно шла по усыпанной листьями аллее. Отворив скрипучую калитку, выбросила в мусорный бак, собранные ей старые, увядшие цветы и направилась к автобусной остановке.
— Полина! — услышала она за спиной голос своего начальника. — Давайте я Вас подвезу! Я сегодня тоже решил прогулять работу.
Женщина села в дорогой внедорожник. Она была почти без сил, а тоскливый взгляд мог растопить самое холодное сердце.
— Это ведь не ваши дети? Вернее, это дети Артура? Не отвечайте, я и так всё знаю. Когда-то очень давно, ещё во время боевых действий в Чечне, мы дали друг другу клятву, что если один из нас погибнет, другой позаботится о его близких. Мы дали такую клятву на крови, как два глупых подростка, порезав себе руки. Тогда нам это казалось таким серьёзным ритуалом. А потом как-то всё успокоилось. В общем, не защемило у меня сердце, когда он умирал. Не знаю, щемило ли у него, когда мне было плохо? Это сейчас не важно. Важно только то, что я обязан выполнить своё обещание на крови. И простите меня за тот случай. Я со всеми такой грубый. Дурак наверное или псих? Ладно, лирика всё! Я вот о чём: выйти замуж с тремя маленькими детьми — на грани фантастики. Ну, разве прохиндей какой попадётся или дурак последний. Ты не думай, что я из-за какой-то обиды на женский пол это говорю. Я просто всегда и со всеми честен. Я не исключаю того, что в тебя можно влюбиться, видная ты дама, но как узнать наверняка, что тебя любят, а не используют? А никак! Поэтому я предлагаю тебе руку и сердце. Любить меня не обязательно, а вот то, что вы все будете под моей защитой и полный достаток гарантировать могу. Думай! Ты с детьми целый день, я вас обеспечиваю, все довольны!
— Мы приехали! Зайдёте? Скоро сослуживцы придут помянуть, я вас познакомлю.
— Нет! Я с Артуром там, на кладбище поговорил, а значит и вспомнил. А тебе на раздумье месяц!
Сергей уехал. Полина не совсем понимала его порыв. Как можно предлагать такое только ради памяти друга? А как же любовь, преданность, нежность отношений? Жить ради того, чтобы обеспечить себя и детей? Звучит как то пошло, как "продать себя подороже"! А с другой стороны, она обещала мужу позаботиться о его детях, а пока никак не может свести концы с концами.
Жизнь Полины понемногу налаживалась. Дети слушались её и не капризничали, как часто бывает в их возрасте. Понимали, что кроме мамы Поли нужны только бабке Тосе, но та совсем сдала, гибель зятя подкосила её окончательно.
Злобный начальник больше не тревожил Полину и этого ей было достаточно для того, чтобы чувствовать себя на работе вполне комфортно.
Спустя месяц после годовщины гибели Артура, в выходной день, когда вся весёлая семейка вернулась с прогулки по осеннему парку, в дверь позвонили.
— Кто там? — в недоумении спросила Полина, ибо гостей не ждала, да и не терпела посторонних в своём доме.
— Это Сергей! — ответил грубый, мужской голос из-за двери.
— Проходите. Совсем не ждала Вас. Мы только с прогулки, — оправдывалась Полина, открывая входную дверь.
— Ничего. Это Вы извините, что без предупреждения. Просто проезжал мимо и решил заехать, познакомиться с детьми Артура и напомнить Вам, что месяц уже прошёл и я жду Вашего ответа, — как то совсем холодно и буднично произнёс Сергей, протягивая Полине букет ярко-жёлтых роз и коробку конфет известной марки. Будто речь шла совсем не о предложении руки и сердца, а об отчёте по итогам работы.
— Проходите. Дети в ванной, умываются после прогулки. Они такие подвижные. Валялись в опавшей листве, кормили белок из рук, собирали листья для гербария. Так выпачкались, что можно прямо в одежде под душ, — поделилась Полина своими маленькими заботами, приглашая гостя пройти в гостиную и бегая по дому в поисках приличной вазы.
Сергей сел на диван и осмотрелся.
— Как вы живёте в такой тесноте? Трём детям и разбежаться негде? — спросил гость, изменяя взглядом холл и выходящие из холла ещё две крошечные комнаты, двери в которые были открыты.
— Нам хватает. Мы с Евочкой спим вон в той, уютной комнате с балконом. Мальчишки в комнате побольше, а в холле они играют и смотрят мультики. Кухня, конечно, маловата для четырёх человек, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде, — будто оправдывалась Полина.
В это время из ванны, со смехом и криками выбежали дети и будто остолбенели, увидев незнакомца у себя в доме.
— Здравствуйте, — первым поздоровался бойкий, но вежливый Игорёк и протянул незнакомцу детскую ручонку.
— Ну привет, боец! И вам, малышня, привет! — уже более мягко и доброжелательно произнёс Сергей, протянув руку Костику, а потом и Еве.
— Меня зовут дядя Серёжа. Я папин друг и сослуживец по армии. Мне бы очень хотелось с вами подружиться, поэтому завтра, то есть в воскресенье, я приглашаю вас всех за город. У меня там большой дом и отличный сад, где можно развиться и играть сколько захочешь. Надеюсь мама Полина не будет против? Если все "за", то завтра в девять утра я за вами заеду, — очень непринуждённо и даже задорно произнёс Сергей, вставая с дивана и направляясь к выходу.
— Ура! Как здорово! — кричали дети, прыгая и хлопая в ладоши.
— Спасибо Вам! Мы почти никуда не выбираемся, тем более за город. Хорошо, что парк совсем рядом с домом, там и гуляем по выходным. Я не вожу машину и свою нам пришлось продать, что стоять без дела? Да и деньги были не лишние. А без машины с этой весёлой компанией тяжело ехать куда-то. Я с удовольствием принимаю Ваше предложение о прогулке, — немного стесняясь ответила Полина.
— Завтра в девять и без опозданий! Я больше пяти минут ждать не буду! — громко напомнил Сергей время отъезда и вышел за дверь.
Воскресный день пролетел незаметно и весело. Дом Сергея был просторным, но не уютным. Чувствовалось, что это берлога холостяка и женская рука, в лице представительниц из крининговой компании, здесь только прибиралась раз или два в неделю. А вот сад был чудесен! Большой, с несколькими яблонями и грушами. На некоторых яблонях ещё висели поздние, осенние яблоки, а на клумбах ярко цвели последние, самые хладолюбивые цветы. Дорожки из цветной брусчатки были широкими и детвора гоняла по ним на велосипедах и самокатах. Потом Сергей играл с ними в футбол, смастерив ворота из подручных материалов и пригласив, для пущего веселья детвору из соседних домов.
— Дядя Серёжа, а можно мы иногда будем к вам приезжать? У вас так весело и места много для игр, — спросила Евочка за обедом.
— Ева, это неприлично! — строго оборвала её Полина.
— Ну мам! — вторили Игорёк и Костик, грустным и жалостливым взглядом измеряя хозяина жилища.
— Нет! Категорически нет! Никаких выходных в моём доме! Я настаиваю на полном и безоговоррчном переезде ко мне насовсем! —немного напугав ультимативной формой предложения детвору, произнёс Сергей и улыбаясь посмотрел в сторону Полины.
— А как это насовсем? Прям насовсем-насовсем? А мама Поля тоже может с нами переехать? Мы без неё не согласны, — немного робея, произнесла Евочка.
— Мам Поль! А давай переедем! — кричали наперебой Игорёк и Костик, допивая чай с тортом из больших бокалов с изображением сцен из Гарри Поттера.
— Ну, что скажите, мама Полина? Дети "за", я двумя руками "за"! Мне одному здесь скучно и страшно, — подыгрывал детям Сергей, рассчитывая, что такой подход к важному вопросу не оставит Полине выбора.
— Ну я не знаю. Это так быстро! Я не готова ответить, — пыталась сбавить скорость принятия решения, ответила Полина.
— Я так рассуждаю: четыре голоса "за" против одного сомневающегося! Переезд в следующие выходные, а я, как раз, подготовлю ваши комнаты, — предложил свой план Сергей, задорно подмигнув детворе.
— Ура! Мы уже сегодня начнём собирать вещи! — наперебой кричали дети.
— Стоп! А как же школа, бассейн, тренировки? — пыталась вставить хоть слово Полина, но общий шум и возня заглушили её слова и они повисли в воздухе так и неуслышанными.
Разобрав вещи после воскресного визита за город и, уложив детей спать, Полина решила позвонить Сергею и выразить своё негодование по поводу переезда. Трубку долго никто не брал и решимость Полины в этом вопросе даже немного утратила свою силу. Около десяти вечера Сергей перезвонил сам.
— Полина, извините, что не ответил на звонок. По воскресеньям у меня лечебный массаж, спина, гадина, покоя не даёт. Но сегодня, после подвижных игр на свежем воздухе стало значительно лучше, — оправдывался Сергей за неотвеченный звонок.
— Извините, не знала. Я по поводу переезда. Сергей, это нереально сейчас. У нас школа и тренировки, много всего, что держит нас в городе. Не могу же я в начале учебного года перевернуть всё с ног на голову, это же дети. У них и так нелёгкая судьба и с ними нужно как то деликатнее, осторожнее..., — пыталась объяснить ситуацию Полина, на что получила короткий и бескомпромиссный ответ:
— Всё останется, как есть. И школа и другие составляющие. В распоряжении Вас и детей будет машина с водителем и вопрос считаю закрытым. В пятницу вечером приедет машина и заберёт необходимые вещи: одежду, школьные принадлежности, игрушки. Ни технику, ни мебель везти не нужно, я обо всём позабочусь. Кстати, Вы работаете последнюю неделю, вся забота о детях и доме ляжет на Ваши плечи. И подумайте ещё раз над моим предложением о создании семьи. Надеюсь, что переезд и более тесное знакомство подтолкнёт Вас к принятию правильного решения. А теперь извините, поздно и я должен отдыхать. Завтра тяжёлый день и много нерешённых задач. Я привык жить по расписанию, — немного резко оборвал Полинины возражения Сергей и, пожелав спокойной ночи, отключился.
— Хам! Да кого он из себя возомнил? Какое право он имеет распоряжаться чужими жизнями? Мужлан! Сатрап! — тихо, почти про себя, ругала Полина несгибаемый нрав строгого начальника.
Как бы не была возмущена Полина таким скорым переездом, но глядя на то, как дети рады сборам и перспективе жить за городом в огромном доме с садом, немного успокоилась и всю неделю упаковывала вещи в большие коробки.
В семь вечера пятницы к дому подъехала грузовая Газель и двое расторопных мужчин-грузчиков за полчаса погрузили коробки с вещами в фургон машины. Сергей позвонил ещё в обед и предупредил, что заедает за семейством в районе восьми вечера.
— Дядь Серёж, а мама Поля теперь вам кто будет? А мы вам кто? А можно собаку и кошку завести? А то мама Поля не разрешала, говорила, что места мало и времени на них нет, — сорили вопросами дети, пока Сергей вёз их на новое место жительства.
— А это от мамы Поли зависит. Она вон замуж за меня идти не хочет. Может вы ей скажете? У меня нет жены и детей, а так хочется, аж зубы сводит, — шутил Сергей, который, как ни странно, был в отличном расположении духа и постоянно шутил и своими шутками поддевал Полину.
— Мама Поль, а ты почему не хочешь замуж за дядю Серёжу? Он хороший, папа бы не возражал, — вдруг спросил умненький Игорёк.
Полина покрылась испариной и покраснела от неожиданного вопроса.
— Я папу вашего люблю и мне, пока, не хочется другого мужа, — сухо ответила Полина и до конца пути все ехали молча.
Первые дни в новом доме Полине было не легко. У неё была своя комната, но она была совсем не рядом со спальнями детей. Зато дети радовались, что у каждого был свой уголок и его не нужно было ни с кем делить. Правда Ева, иногда, перед сном просила Полину полежать с ней и рассказать сказку или весёлую историю. Мальчишки же обожали дядю Серёжу и ходили за ним по пятам, как только он появлялся дома.
Полина осознавала, что детям нужен отец, а особенно мальчикам. Сергей и вправду стал для них примером для подражания и непререкаемым авторитетом. По вечерам он проверял уроки, как добрый, но требовательный отец, а утром требовал от детей собранности, какой обладал сам.
Полина оставила работу и полностью посвятила себя детям. Если быть до конца честной, ей нравилось жить у Сергея, ощущая себя хозяйкой этого большого, не совсем уютного дома. Готовить еду, собирать и провожать детей утром и встречать после школы. Везде успевать, ходить на родительские собрания и тренировки, участвовать в жизни детей ежечасно, а не урывками.
В один из вечеров, когда выпал первый снег и сад через окна казался какой то сказочной декорацией, Полина попросила Сергея разрешить ей изменить внутренний интерьер дома, сделать жилище более уютным.
— Это и ваш дом тоже, поэтому делайте что хотите, только не трогайте мою спальню и кабинет, там должен быть только мой порядок, я так привык, — ответил Сергей и пообещал прислать хорошего дизайнера по интерьерам.
Полина так увлеклась обустройством дома, что иногда забывала спать и есть. Они по сотне раз в день обсуждали с дизайнером цвет стен, штор, потолков и всякие мелочи, которые приносят в дом тепло и уют. Дети тоже радовались переменам и только Сергей делал вид, что ему абсолютно всё равно, зелёные будут стены в гостиной или сиреневые, изображение женщины в шляпе будет висеть над камином или рыцарь в доспехах.
Однажды Сергей приехал домой очень поздно и слегка на взводе. Он отказался от ужина и, не пожелав детям спокойной ночи, удалился к себе в кабинет. Полина не стала допытываться причин его озабоченного вида и просто села смотреть фильм в холле рядом с кухней на большой, кожаный диван. Около одиннадцати ночи Сергей спустился и попросил приготовить ему кофе с бутербродами.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Полина, нарезая ветчину и сыр.
— Нет, всё как прежде. Я просто устал ждать твоего ответа и мне надоело жить в одном доме с женщиной, которая возомнила из себя эдакую страдалицу, которая чтит память по погибшему мужу и не пытается как-то выстроить отношения с другим мужчиной, который сделал для неё и детей всё, что только они желают. Да, я знаю, что не идеален, но я хоть стараюсь себя изменить. Ты думаешь мне это легко? Я искренне хочу быть вам опорой и не только ради памяти друга. Я хочу быть желанным, в конце концов! Чтобы меня с искренней радостью встречали не только дети, но и женщина, которая разделила бы со мной мои заботы, победы и поражения, да постель, наконец! Я хочу, чтобы на меня смотрели не как на человека, который обеспечивает уютный и обеспеченный быт! Я ждал, я не торопил, я был предельно вежлив и учтив. Я ни одним словом или намёком не оскорбил твоё достоинство. Я всем сердцем полюбил детей, так почему я до сих пор не заслужил твоего расположения? Что со мной не так? — почти рычал Сергей, рассыпаясь в откровениях.
Полина растерялась и не знала что ответить. Она и сама понимала, что жить рядом с мужчиной в его доме и ждать, что за этим ничего не последует, глупо. Тем более он несколько раз напоминал ей о том, что она не ответила на его предложение, но и не отказала ему. От растерянности и неожиданности Полина даже заплакала, тихо, почти не слышно.
— Ну, только без слёз и истерик! Я это не выношу! — неистовствовал Сергей и даже налил себе в стакан коньяка из бара.
— Ты ни разу не сказал, что любишь меня. Ты каждый день говоришь это детям, а мне ни разу. Если ты думаешь, что для женщины главное достаток, уют и довольные всем дети, то ты ошибаешься. Зачем ты привёз нас сюда, если заранее знал, что не полюбишь меня? Зачем всё это? Я не хотела ехать. Зачем ты склонил на свою сторону детей и приучил их к хорошей жизни?
— За тем, что хотел завоевать холодное сердце их матери! За тем, чтобы они научились воспринимать меня, как друга, а в перспективе, как отца. Что я сделал не так? — почти кричал Сергей, подливая коньяк в квадратный стакан.
— Давай успокоимся и поговорим об этом завтра, — собрав себя в кулак, предложила Полина и скрылась за дверями своей спальни.
Утром Сергей вёл себя спокойно, будто и не было ночного разговора. Играл с детьми, рисовал на хлебе смешные рожицы вареньем и варёной сгущёнкой, ел с ними наперегонки. Полина улыбалась, глядя на эту весёлую возню.
— Так, сегодня я приеду с работы рано и мы все вместе пойдём строить горку из снега. Всем куплю ледянки и завтра будем кататься, — с ребячьим задором сообщил Сергей и, закидывая в рот кусок хлеба с вареньем, выбежал на улицу.
— Мама, а почему дядя Серёжа такой хороший, а ты не хочешь на нём пожениться? — спросила Ева, вытирая салфеткой пухлые губки, испачканные вареньем.
— За мужчин замуж выходят, а не женятся, — поправил сестру умненький Игорёк.
— Мама всё ещё любит папу и мы тоже очень любим папу, но и дядю Серёжу любим. Разве так нельзя? — уточнил романтичный и тихий Костик.
— Можно, наверное. Я люблю дядю Серёжу, как друга, который о нас заботится, — задумчиво ответила Полина и стала собирать детей в школу.
Вечером все вместе строили горку и заливали её водой из шланга. Ночь была морозная и к утру горка застыла основательно.
Вечером следующего дня всё весёлое семейство каталось на построенном аттракционе и ужинать сели в начале девятого. Дети засыпали прямо за столом и Сергей бережно, как бесценный груз, разносил их по спальням.
Потом он помог убрать Полине посуду и сел рядом смотреть какой-то дурацкий сериал.
— Мне нужно тебе что-то сказать, — почти шёпотом произнёс Сергей и вытащил из кармана брюк маленькую, бархатную коробочку.
— Будь моей женой. Обещаю любить и уважать тебя. Обещаю заботиться о тебе и детях.
Полина будто впала в ступор и просто молчала, глядя на обручальное кольцо внутри коробочки.
— Обещай, что ты никогда не покинешь меня! Обещай! Поклянись! Меня покинули все, кого я любила: отец, мама, муж! Я так устала от потерь, что боюсь полюбить ещё кого-то! — сквозь слёзы ответила Полина и упала на грудь своему собеседнику.
— Я не могу тебе этого обещать. Но то, что я не покину тебя по доброй воли — вот это обещаю! — с лёгкой, грустной улыбкой произнёс Сергей и обнял Полину.
Эту ночь они провели вместе, поддавшись чувствам и желанию обладать друг другом. Нежные поцелуи и объятия Сергея вновь возродили в Полине желание любить и быть любимой.
— Уже утро, а мы почти не спали, — прошептал Сергей, наматывая на палец вьющийся локон своей невесты.
— Я так расслаблена, что боюсь встать. Мне кажется я упаду, — улыбаясь произнесла Полина.
— Мы сейчас соберём детей в школу, а сами никуда не пойдём и будем до обеда валяться в кровати, — сообщил Сергей и стал одеваться, чтобы разбудить детей.
— А как же твоя работа? Ты же очень строгий начальник, который никогда не опаздывает и не пропускает работу, — смеялась женщина, собирая по полу свою одежду.
— Знаешь почему я такой строгий был? Это потому что у меня любимой женщины не было. А теперь я меняться начну, буду мягким и вы все будете плести из меня верёвки! — хохотал строгий ещё начальник, медленно, но верно, перевоплощаясь в доброго семьянина.
Свадьбу сыграли в марте в небольшом, уютном ресторанчике за городом с небольшим количеством гостей.
— Как я устала! — сообщила Полина мужу, когда они с детьми приехали с торжества в свой уютный дом.
— Я сам уложу детей, а ты прими ванну и ложись, — предложил новоиспечённый муж и пошёл наверх сражаться с неугомонными мальчишками и капризулькой Евой.
— Всё, угомонил еле-еле. Никак не хотели ложиться. Пообещал завтра сводить их в аквапарк, только после этого разбежались по кроватям. Так что, вынимай купальник, жена! — весело произнёс Сергей и обнял жену.
— Это без меня! В моём положении это не лучшее времяпрепровождение. Ты уж сам как-нибудь, — таинственно ответила жена.
— Я не понял. Ты хочешь сказать...
— Я хочу сказать, что если мужчина и женщина любят друг друга, то от этого бывают такие положения...
— Ура!!! Я буду ещё раз отцом! Самым настоящим! Я думал, что не могу иметь детей из-за травмы! Господи! Ты меня на небеса подняла только что! Как же я люблю тебя! Как же я люблю вас всех! — почти кричал Сергей, обнимая жену.
Сонечка родилась ярким, сентябрьским утром.
— Вес три двести, рост пятьдесят два сантиметра, здоровы обе, — сообщила медсестра по телефону и Сергей впервые почувствовал себя уязвимым. На глаза навернулись слёзы радости, а по всему телу растеклось тепло. Хотелось петь, смеяться, чудачить и обниматься с каждым прохожим. Но дома ждали дети, их дети. Теперь четверо! Пусть будут ещё!
Пусть их будет много и в доме всегда царят смех, шум, маленький бардачок, кучи ползунков и бутылочек, а ещё счастье! Много счастья!