Завтра всех нас ждет ужасный день.
Прямо сейчас SMM-щики всей страны заготавливают шуточки про 3 сентября — день, когда горят костры рябин и все такое, ну вы знаете.
При активной поддержке самого Шуфутинского мем про 3 сентября ежегодно форсится с каким-то невероятным энтузиазмом. Я, однако, принадлежу к той части населения, которую это откровенно утомило. Причем утомило давно — вот уже несколько лет я ежегодно ною о том, что нам всем пора уже отпустить Шуфутинского и эту роковую дату, но реальность диктует обратное — и вот 3 сентября снова нависает над всеми нами в своей зловещей меметичности.
Притом, что сама по себе песня «3 сентября» — красивая, а еще очень грустная. Она про расставание, притом расставание болезненное («Ты мой друг, я твой враг») и внезапное («Ведь было все у нас всерьез второго сентября»). Но немногие об этом задумываются, ведь мало кто вслушивается в куплеты, но зато все отлично знают припев.
Михаилу Шуфутинскому, конечно, виднее, как распоряжаться своим музыкальным наследием, но есть впечатление, что ежегодно творящаяся в соцсетях мем-чехарда несколько обесценивает и затирает эту серьезную и проникновенную композицию.
А с другой стороны — чего горевать-то? Люди потребляют контент так, как им удобнее и прикольнее, люди осмысляют контент так, как им нравится, люди респектуют так, как умеют. Живучесть мема про 3 сентября лишь доказывает величие сделанного Шуфутинским культурного вклада и крепость народной любви.
Да, возможно, мем не самый смешной, да, возможно, он утомил, но в конце концов, это же всего на один день в году — можно и потерпеть. Потерпеть и порадоваться за Михаила Захаровича, который 3 сентября мощно покрутится на стримингах и получит чуть больше бабла.
Однако Михаил Шуфутинский — фигура достаточно важная и значимая, чтобы знать о нем больше, чем говорится в мемах. С этой целью я обратился за комментарием к самому компетентному в сфере шансона человеку — Наталии Хомяковой из канала «Чифирнуть бы — ништяк»:
Вообще я бы сравнила мем про 3 сентября с анекдотами про Чапаева: всем все понятно, но дослушивать до конца всегда приходится. И когда мне звонят бывшие коллеги и просят телефон Шуфутинского, чтоб он им «че-нить сказал про костры рябин», случается испанский стыд. Ну сколько можно потому что? Ну камон!
Михаил Захарович — не просто певец. Он символ русского шансона. Во-первых, потому что Шуфутинский не стесняется того, что он шансонье, в отличие от многих других, кто пытается подобрать этому определению менее популярные и порицаемые синонимы.
Во-вторых, потому что у Шуфутинского музыки много и она разная: от блатной до кабацкой, от эстрадной до лирической, от джаза до почти-рэпа. А сколько музыки он сделал для других артистов! Его аранжировки спасли десятки песен, если не сотни.
И в-третьих, МихалЗахарыч — абсолютно народный мужик. Он может носить «Баленсиагу» и петь по-хулигански «прошлась по коже иголка-иголочка», вспоминать работу в Магадане и снимать фоточки на Мальдивах в этот же день. Он может флексить под хип-хопчик своего внука, а потом в очередной раз терпеливо рассказывать, что «3 сентября» — это просто песня, без какой-то там душещипательной реальной истории. Шуфутинский подходит всем.
Чтобы получше узнать этого артиста, можно:
а) Прочитать его книжку «И вот стою я у черты...». Это вроде автобиография, а вроде история страны в жизни одного человека.
б) Посмотреть любое интервью Шуфутинского или фильм «Михаил Шуфутинский — о русском шансоне, „Третьем сентября“ и эмиграции в США». Как он рассказывает разные байки! Заслушаешься и влюбишься!
в) Сходить на концерт. То, как работает Шуфутинский на сцене и как уважительно, но при этом иронично общается со своим слушателем, — фантастика.
Кстати, последний пункт красноречиво подтверждает вот эта история. Она о том, что настоящему артисту ничто не мешает выйти на сцену.