Елена Васильевна вырастила двоих дочерей. Она не рассчитывала, что на старости лет они будут с нее пылинки сдувать, но была поражена холодным равнодушием. Которое, впрочем, сами дети маскировали под что угодно!
Младшая — Вера, только что вышла замуж и вила семейное гнездышко, крутилась на двух работах, чтобы оплачивать ипотеку и два кредита мужа, иногда просила прощения у мамы, что так занята… И на этом все. Ни в гости, ни звоночка. Старший ребенок — Полюшка, развелась и вышла замуж повторно, а с матерью круто поссорилась из-за нежелания той продавать квартиру.
- Ты же старая! Куда тебе столько одной? - взмахивала руками и почти срывалась на крик Полина, когда приходила к ней.
Это была пятикомнатная квартира в доме, возведенном еще в начале прошлого века. Когда-то тут жила богема — поэтесса и художник, имена которой затерялись после семнадцатого года, затем тут была коммуналка, а потом, уже в пятидесятых, квартиру пожаловали микробиологу и отцу Елены. Она понимала, как велик ее возраст — семьдесят четыре и понимала, сколько стоит такая жилплощадь. Да еще с антикварной мебелью. Вот поэтому устремления дочери все продать и «справедливо» поделить, подстегиваемые аппетитами зятя, ее пугали.
Елена Васильевна была особой в юности порывистой и даже авантюрной. Сейчас же ее угнетало одиночество и чувство, что она и правда — одна. Если что случится… кто поможет?
И все-таки одиночество это не было абсолютным. Потому что у нее была подруга — Дана Игнатьевна, восьмидесяти шести лет. Бывший литературный редактор, и, если можно было так сказать, — прирожденная феминистка. В ее молодости было море пылких романов, но ни одного брака. Не родила детей, потому что, как говорила, не было материнского инстинкта. Зато охотно нянчилась с племянниками и прочими отпрысками своих родных и даже друзей. И хотя здоровье её было неважным, даже «катастрофическим», как говаривал ее врач, она жила одна в крохотной однушке, про которую Елена была убеждена — это бывшая дворницкая.
Этот старый дом цвета песчаника выходил окнами с одной стороны на тихий скверик, а с другой — на шумную, дорогу, где вечерами потоки машин казались дрожащими лентами сверкающего серпантина.
В доме жила еще одна пара пенсионеров, но уже не подруг, а супружеская — Емельян и Ирма, которые не любили, когда к ним обращались по отчеству — потому что оба были детдомовцами, но при живых родителях. Ей было шестьдесят пять лет, ему — семьдесят пять. Он — бывший повар, любивший похвастаться тем, что и как готовил в ресторанах для партийцев союза, а также бывал приглашаем на устройства пиршеств на их же дачах, она — бывшая врач-офтальмолог, которая обожала читать лежа в постели, хоть и не исключала дикую этого вредность для глаз. Единственный сын пары — Ростислав, был пропащей душой и жил где-то на другом конце страны с женщиной почти вдвое старше себя.
- Приворожила, - качая головой рассказывала Ирма. - Ведьма!
- Чужая душа потемки, - задумчиво добавлял Емельян. - Но не знаю, что делать будем, если решит однажды вернуться… А с тем, как он пьет и отнюдь не минералку, глаза бы мои его не видели!
Все четверо пенсионеров знали друг друга хорошо. Любили поболтать, то сидя на лавочке под раскидистым кленом, то прогуливаясь по скверику, где благодаря их, кстати, бурной общественной деятельности лет десять назад, был создан маленький прудик с фонтаном.
Однажды стылым мартом, когда возможность прихода весны виделась чуть менее вероятной, чем шансы на то, что на любимом клене вырастут апельсины, Дана сломала ногу. Елена, пришедшая навестить подругу, хотела наставительно ткнуть тем, что вот, мол, некому ухаживать за тобой, потому что не родила, не воспитала! Но потом сопоставила запланированное морализаторство с собственным отрицательным опытом и ничего такого не сказала. Только предложила перебраться к ней. Потому что ясно же, так будет проще!
Дана не хотела стеснять подругу, но… Понимала, что не выдержит вот так, совсем беспомощной целыми днями лежать в одиночестве. Даже если будут навещать.
- У меня комнаты пустуют, - развела руками Елена. - Боюсь, в них приведения самозародяться, если так и оставить! Выручай, составляй компанию! И потом… я пеку хороший пирог с черносливом, курагой и изюмом.
- А цыпленка табака готовишь? - хитро спросила Дана, которая не говорила, но готова была переехать хоть в замок к Дракуле, лишь бы одной не быть.
- Ишь, чего захотела! - погрозила пальцем подруге Елена. - У тебя гастрит! Если только, - заговорческим тоном добавила - Будешь соблюдать режим, то кусочек, грудки, пожалуй, можно…
На том и порешили. И оказалось, что вместе жить даже дешевле, во всяком случае, так питаться точно.
Золотая осень сменила лето, Дана выздоравливала, но… старушке очень не хотелось возвращаться к себе. И она об этом, со свойственной ей прямотой, сообщила Елене.
- Но я понимаю, что жить со мной — подчас невозможно! Я же один большой недостаток, потому, между прочим и не нашла мужчину себе! - всплеснула руками, расплескивая откровения в быстрой, по-молодому чистой и звонкой речи.
- Ну, предположим, что будь я мужчиной, то действительно, не стала бы к тебе сватов засылать. Но я — просто твоя подруга, соседка и тоже, между прочим, старуха! Что, согласись, меняет расклад ситуации…
- Не совсем грамотно сказано, но все верно, - кивнула Дана. - Так, выходит, можно погостить еще у тебя?
Но это была не единственная перемена в жизни четверки пенсионеров. Квартиру Емельяна с Ирмой затопили соседи сверху. И вины своей не признавали за собой. Так что ремонт пенсионеры оплачивали из своего, далеко не тугого кошелька. Кроме того, у Емельяна обнаружились проблемы с сердцем и потребовались дорогие лекарства.
- Ума не приложу, как выживать в такой ситуации! - пожаловался он, когда все собрались как-то вечером на чаепитие в квартире Елены, как раз с тем самым ее легендарным фирменным пирогом.
- Но ведь должен быть выход! - сказала Дана и так энергично поставила чашку на стол, что из нее немного плеснуло. Хорошо, что внизу было блюдце.
- А ведь он действительно есть… - задумчиво произнесла Елена. - У меня, как видите, целых пять комнат… Две занимаем мы с Даной. А еще в одной могли бы поселиться вы. Остается целых две свободных, места хватит! А вашу квартиру, выходит, можно сдавать. Главное, найти приличных квартирантов. Например, студентов. Вот и будет прибавка к вашей пенсии!
За столом воцарилась молчание. Семейная пара была поражена щедростью души Елены. Дана просто не знала, что сказать… Но идея ей нравилась, очень.
- То есть, мы будем вот так, коммунально жить? - уточнила, покачивая головой и тихонько таща лишнюю конфету из вазочки. Хотя Елена рекомендовала не увлекаться с ее склонностью к повышенной глюкозе в крови.
И решение было принято. Переезд был хлопотным — ведь теперь предстояло все организовать, спланировать так, чтобы комфортно было жить всем четверым в одной квартире. Но кое-как и даже превосходно все решилось.
Емельян с удовольствием вспомнил молодость и взял на себя готовку на всю компанию. Его супруга,оказалась, питала пристрастие к наведению чистоты. И потихоньку то там, то тут в большой квартире затевала уборку, протирание и тому подобное… Она была в восторге от того, что прикасается к истории в лице мебели, заставшей еще современников Маяковского.
Дана выступала заводилой и организатором досуга. Вся компания полюбила книжные вечера, когда Дана читала вслух что-нибудь классическое. И нередко выбор того, что читать, приводит к бурным спорам. К примеру, Емельян находил «Опасные связи» слишком фривольными и настаивал на Пришвине. Сошлись на том, что читать можно все по очереди.
А еще вся компания, как говорила Дана, стала «чудить». Например, раз в месяц выбирались на утренний, самый недорогой сеанс в кинотеатр. Или захаживали в кофейню, которую все, как ни удивительно, знали и любили еще в эпоху своей молодости. Порой на всю стайку стариков оборачивались прохожие — очень уж весело, бодро они шагали, болтали и посмеивались, просто излучали энергию жажды жизни, которой недоставало порой и молодым. А если кто-то из них чувствовал себя неважно, то за ним было кому поухаживать.
Только однажды случилось происшествие. К Елене пришла старшая дочь, опять с тем же.
- Мам, мне тяжело. Двое детей! Мужу бизнес предлагают открыть. Деньги нужны… Вот мы посовещались и решили… Что квартиру твою срочно нужно продать! А что? Переедешь к нам… И еще, у нас дача! Там так хорошо летом… Да и осенью тепло!
Елена только головой покачала. Она не верила, что могла бы спокойно дожить в доме Полины. Вере она просто была не нужна… А вот интерес Полюшки отдавал чем-то темным.
- Нет, милая. Квартиру ты, пока я жива, не получишь.
А потом на кухню вплыла Дана и открылась истина о том, что Елена живет не одна. Емельян с Ирмой отсутствовали — ушли на рынок, прикупить масла с творогом и прочего молочного. Полина скривилась, узнав о том, как мать теперь живет.
- Ты с ума сошла?! Как можно?! Чужих людей пустила! Тебе голову надо лечить! У меня, кстати, есть знакомый психиатр… Ты за квартирой не углядишь! Продавать надо...
- Знаем мы такие номера, - ухмыльнулась Дана.
И вдруг к самому носу Полины поднесла сухонький, но крепкий такой кулачок:
- Шла бы ты отсюда, доченька! Думаешь, раз мать старая, так беззащитная? А вот и нет! Есть у меня еще старые связи, есть! Подниму, если понадобится… Юрист знакомый есть, слышала? Так он, если что удумаешь на мать давить, квартиру отнимать, он так обстряпает это дельце, что взвоешь! Так что иди уже… Мы и без тебя проживем! И вот еще что… - добавила она, когда Полина, с раскрасневшимся лицом уже стояла в дверях. - Подумай, как ты себя ведешь… И как твои собственные дети с тобой обходиться станут в старости, если такой пример им подаешь!
- Дана… Я тебя не узнаю, - сказала Елена, держась за голову, которая страшно болела после визита дочки. - У тебя что, правда связи есть, а чего одна тогда живешь, не ходит никто?
- Гордость, - пожала плечами. - Глупо, а есть такой грешок за мной. Только от тебя вот помощь принять решила. Но, может пора менять привычки? Есть у меня… До сих пор есть один поклонник! У него и сын, внук еще — все династия адвокатов, юристов! Так что если что — помогут нам, не боись!
Когда вернулись Ирма с Емельяном, сели пить чай по устоявшейся традиции. О визите Полины не рассказали — не желая тревожить. Просто чаевничали с удовольствием.
- Удивительно все-таки получилось, - сказала Ирма. - Как так? Собирались уже свой век одними доживать и вот! Вместе стали…
- Потому что мы особенные! - усмехнулась Дана. - Жить хотим, любим и умеем.
- Вечно мудрости говоришь, - покачала головой Елена.
- Но с зерном истины! - наставительно поднял палец Емельян. - И знаете, наши триста лет, а это число и выходит, если считать годы, они как по мне, не хуже выходят, чем у иных молодых их восемнадцать или тридцать!
- Золотые слова! - улыбнулась Елена.
И они продолжили пить чай. За окном сгущались сумерки и нельзя было предсказать, что несет новый день. Но они точно знали, что вместе — встретят его так, как невозможно было по одиночке.
Автор: Анна Антонова
Чтобы не пропустить новые интересные для вас публикации, подписывайтесь на канал! Комментируйте, делитесь в социальных сетях.