Помещица Посникова наладила дело: отбирала среди своих крепостных самых красивых девочек и нанимала им учителей. Бывшие дворовые занимались французским языком, музыкой, танцами, литературой. Их также учили шить одежду и причесывать дам. А дальше все зависело от внешности и таланта. Старательных умниц Посникова выгодно продавала в горничные – хорошо обученные девушки ценились высоко. А самым красивым находила другое применение. Таких помещиц, которые «дрессировали» крепостных для будущей перепродажи, в восемнадцатом столетии было немало.
В Орловской губернии в XVIII и XIX веке сразу несколько помещиков держали собственные театры. Сцена у Петра Офросимова была небольшой, но он гордился своим детищем: вкладывал средства в обучение актеров, приглашал декораторов для оформления спектаклей. Со временем стало понятно, что дорогая игрушка отбирает слишком много денег, а не приносит практически ничего. Тогда-то Офросимов и сел считать потраченное. И пришел к выводу – крепостные должны окупаться! Если ему не под силу держать солидную труппу, «лишних» надобно распродать. Тем более, что за время своей «дрессировки» они изрядно выросли в цене.
Покупатель на семью Кравченко нашелся практически сразу. Граф Каменский с удовольствием обменял мать, отца и дочь на деревеньку и двести пятьдесят крепостных душ «попроще». Готовые работники! Офросимов потирал руки, радуясь выгодной сделке. Актеры перешли в крепостной театр Каменского, где старшие Кравченко играли в спектаклях, а их маленькая дочка Аграфена грациозно танцевала. Вложение вернулось сторицей.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Их хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
(А.С.Пушкин, «Деревня»).
Обличая современников, Пушкин, конечно, был совершенно прав. И про «прихоти бесчувственной злодея» писал не просто так. Та самая помещица Посникова, которая «выращивала» из крепостных миловидных и бойких прислужниц, самых ярких «воспитанниц» держала у себя дольше. Они проходили выучку, чтобы затем оказаться совсем в других условиях – пополнить число чьих-то фавориток. И если за горничных Посникова выручала по пятьсот рублей, то «товар первого класса» расходился намного дороже.
А Варвара Ивановна Долгорукова, урожденная Пашкова, пополняла семейный бюджет иным способом. В воспоминаниях ее родственника, князя Петра Долгорукова, есть подробное описание ее предприимчивости: княгиня скупала имения, выставленные на продажу (чаще всего за долги), а потом всех дворовых, приписанных к нему, отдавала в рекруты. За очень хорошую цену. После этого поместье снова выставлялось на продажу. «И в этом она была не одинока, - писал князь, - тем же занимались графиня Бутурлина и Воронцова».
Вкладывать в обучение крепостных было выгодно. Десятилетний мальчик, с которым начинали регулярно заниматься, к шестнадцати годам превращался в готового камердинера, артиста, парикмахера или кондитера. Всё зависело от предпочтений хозяев. Он мог работать в доме, которому принадлежал от рождения, или попасть на перепродажу. Бутурлины гордились своим вышколенным дворецким, купленным за немалые деньги - он держался с достоинством графа и получил прозвище Месье Ле Тур.
А французский путешественник Фабр, оказавшийся в России, с восторгом писал о своем слуге Фёдоре, которого к нему приставили:
«Французский слуга превосходен, но русский единственен в своем роде… Он исполнит буквально все, что вы ему прикажете. Его повиновение безгранично».
Если оказывалось, что крепостной имеет талант к живописи, то это считали большой удачей. Потратив несколько лет и средства, можно было вырастить из него настоящего художника. Так крепостной Николая Милюкова из Вышневолоцкого уезда Тверской губернии, в 1842 году был отправлен на обучение к знаменитому Алексею Венецианову. Юноша Григорий Васильев (впоследствии он взял себе псевдоним Сорока) оказался настолько талантливым, что сам учитель хлопотал о нем перед барином: отпустите дарованье на свободу! Однако Милюков не собирался расставаться с крепостным, в которого изрядно вложился. Григорию предложили на выбор работать портретистом у хозяина или стать у него же садовником.
К слову, замечательный русский художник Василий Тропинин – тоже бывший крепостной – изначально подвергался другой «дрессировке» (кстати это слово, применительно к крепостным, упомянул в своих "Секретных записках о России" автор, Шарль Франсуа Массон). Граф Ираклий Морков собирался сделать из Василия повара. И лишь убедившись, что юноша гораздо способнее, дал ему свое разрешение учиться в Академии художеств. И если судьба Тропинина сложилась, в целом, благополучно, то тысячи других крепостных от своих талантов не видели большого прока. Григорий Сорока волю не получил. А композитор Лев Гурилёв обрёл свободу в возрасте за шестьдесят, будучи уже больным человеком. Вся его творческая жизнь прошла в услужении графу Орлову.
История умалчивает о том, что стало с ученицами помещицы Посниковой. Разойдясь по домам, в которые их продала хозяйка, они не оставили заметного следа в истории.
А вот о судьбе Григория Сороки читайте здесь:
#наука #история россии #история #литература #культура #россия
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!
