-Безотцовщина!.. – это слово София Витальевна бросала так торжествующе-гневно, будто уличала Даньку в каком-то очень серьёзном нарушении школьного распорядка. – Безотцовщина! – победоносно звучал неумолимый приговор Новосёлову.
Данька и правда чуть вздрагивал, смотрел исподлобья… и потом весь урок не решал уравнения. Эвелине Чайке тоже хотелось поёжиться: в слове безотцовщина ей слышался шелест высохшей колючей травы, когда зимой по ней пробегает такая же колючая позёмка. И Лине казалось, что ей за шиворот кто-то бросил горсть сухих колючек, смешанных со снегом…
А Насте нравилось, как София Витальевна называет Новосёлова безотцовщиной: ей самой становилось так спокойно и уверенно, – что это и правда колючее слово никак не могло относиться к ней, Насте Карташовой. В 7-А не только у Даньки Новосёлова не было отца. У Тимки Степанюка и Любы Задорожной отцы погибли, когда в шахте взорвался метан. У Дианы Курушиной отец горноспасателем был, и тоже погиб – в забое тогда случился внезапный выброс угля и начался пожар, и Дианкин отец со своим отделением горноспасателей спасли всех шахтёров, а сами не успели подняться на-гора, потому что от пожара обрушилась крепь … А у Даньки отца не было с самого начала. И Настя догадывалась, что это как-то отличает Даньку от других ребят, и будто разрешает Софии Витальевне так торжествующе бросать это слово, – с каким-то непонятным, тягуче-злым намёком, что в Данькином рождении изначально не было ничего хорошего.
Однажды Настя слышала, как её мама убеждала Софию Витальевну:
- Милая Вы моя!.. Да о чём Вы с ней говорить хотите, с этой матерью!.. Она даже из роддома одна возвращалась, с младенцем на руках. Ей, дурёхе, предлагали написать заявление-отказ… раз нагуляла в семнадцать лет, так она упёрлась, – ни в какую… И что хорошего вышло! Сами видите.
Настя не всё поняла про какое-то заявление… Но ей стало радостно, что в их семейном альбоме есть фотографии, на которых мама стоит на крыльце роддома с огромным букетом розовых роз, – целое розовое облако! – а папа бережно держит в руках розовый конверт с белым кружевным уголком. Поэтому о ней, о Насте Карташовой, никто и никогда не скажет это слово: безотцовщина… И никто не скажет, что её надо оформить в специнтернат.
- Будет так, как я скажу!.. – это были самые главные слова, которые Насте Карташовой хотелось говорить всегда и везде, с самого первого класса. И Настина мама радовалась, что дочка так похожа на неё… и так быстро поняла самое главное в жизни: её Настюша никогда не будет трусихой и плаксой, как многие девочки. А папа переживал, что Настя не умеет играть с другими девочками в куклы или в «классики», потому что сразу начинает командовать и требовать, чтобы всё было так, как сказала она. Мама смеялась:
- Как хорошо, что вышло так, как сказала я! И у нас родилась дочь, и она похожа на меня! А родился бы сын, как ты хотел, он был бы таким же размазнёй, как и ты. Папа задумчиво возражал:
- Но у неё же нет подруг. А у девочки обязательно должны быть подруги, Аллочка…
- Не смеши! Нет подруг! Да её все девчонки в классе слушаются! Делают так, как она скажет!
И правда: как-то, ещё в третьем классе, Вероника Жигалина села с этой трусихой, Линкой Чайкой. Веронике, видите ли, понравилось, что Линка умеет вязать крючком,– на уроке труда Юлия Антоновна ещё только учила девчонок набирать петли, а Эвелина связала красивую салфетку, похожую на большущую снежинку. У Насти Карташовой никак не получалось набирать петли, и она со злостью отшвырнула ярко-розовый клубок. А на перемене обняла девчонок, что-то долго шептала им… И они перестали разговаривать с Вероникой… Эвелина тогда сказала Веронике:
- Ты не садись со мной. Я уже привыкла, что со мной никто не дружит, а тебе обидно, что они перестали с тобой разговаривать.
Вероника нахмурилась. И всё равно на переменках подходила к Лине, рассматривала её салфетки… А потом Вероникиного папу перевели на другую шахту, и они уехали из посёлка.
Но вот командиром класса Настю не выбирали… В первом классе Настина мама сама сказала Юлии Антоновне, что командовать 1-А будет Настя Карташова. А потом ребята выбирали или Тимку Степанюка, или Даньку Новосёлова… Правда, в пятом классе София Витальевна категорически не согласилась с тем, что командир 5-А – этот дерзкий мальчишка с вызывающе-нахальными глазами… А Данька и сам уже не хотел быть командиром: какой же он командир… если у него по математике одни двойки… и вообще, он безотцовщина.
Мама у Даньки была совсем молодой. Как девчонка-старшеклассница. Никто не верил, что такую маму слушается сын. А Данька всегда слушал маму, и ей даже не за что было ругать его. И сейчас, в седьмом классе, Данька тоже слушал маму… а ещё очень жалел её, и дома они с мамой всё делали вместе: готовили борщ и лепили вареники, убирали, даже стирали. Так что София Витальевна зря как-то кричала на педсовете, что такие матери, как у Новосёлова, не умеют воспитывать своих детей.
В конце ноября у Новосёлова был день рождения. Этот день в 7-А всегда хорошо помнили, ещё с первого класса. И ждали его: Данькина мать умела печь просто сказочно вкусный торт с шоколадным кремом. Торт получался таким большим и красивым, что ели его целый день, на каждой переменке. И в этом году к большой перемене Данькина мама принесла торт. Кабинет географии был в этот день свободен: у Елизаветы Павловны не было уроков, и она осталась дома, со своими двойняшками Мишкой и Машкой. Пацаны быстро сдвинули столы, Диана и Любаня аккуратно и красиво порезали торт, разлили по стаканчикам лимонад. По очереди говорили Даньке то, что желают ему в день рождения. Смеялись над философским пожеланием Якушева: чтоб перемены длились сорок пять минут, а уроки – пятнадцать… Ну, а пока даже большая перемена продолжалась всего двадцать минут, и 7-А, конечно, не успел от души попраздновать в честь Данькиного дня рождения… Якушев заметил, что до звонка всего три минуты, а кусков торта ещё так много… и причём остались самые красивые, а до следующей перемены – целых сорок пять минут геометрии… Ну, и понадеялись, что вдруг София Витальевна чуть задержится в учительской, – она очень любила поговорить по телефону. Самое главное – так и получилось: Якушев вышел из кабинета географии, глубокомысленно прошёлся мимо учительской… София Витальевна и правда с кем-то увлечённо разговаривала по телефону. Счастливый Якушев вернулся в класс, – когда Любаня с Дианой ещё только разрезали торт, он приметил для себя кусок, где было больше всего крема. Кусок этот благополучно оставался на большом блюде, и Якушев рассчитывал, что вполне успеет съесть его, пока София Витальевна разговаривает по телефону.
То, что Настя Карташова вышла из кабинета географии, заметила только Ульяна Василькова. Просто Ульяне было уютнее без колких Настиных насмешек, и она обрадовалась, когда Карташова вышла. Правда, Настя скоро вернулась, – чем-то очень довольная…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»