Ещё немного про Гриню, когда мы стали постарше и уже не спрашивали разрешения у родителей выпить портвейну или вермута, мы любили ходить к Грине в гости, все коридоры шкафы и кухня с ванной у него, были заставлены коробками с консервами, там были тушёнка, и сгущенка, и килька в томате , и сайра и скумбрия и чего там только не было. Он очень хорошо устроился после Калинарного техникума в ЦОК (Центральные, офицерские курсы), и добра в виде консервов Грине перепадало настолько много, что мы от него уходили трезвыми из за обилия закусок и с подарками, каждому доставалась плотно набитая коробка ассорти из консервных банок. Сверх этого подарка каждому доставалось бутылки по три подсолнечного масла. Нести эту тягу было очень сложно, самые не жадные доносили примерно половину, по дороге раздаривая консервы изумлённый прохожим. Свою первую машину Гриня купил на эти консервы. Вот такой был Гриня, (про него ещё написано в главе Гастроли), и все, после гастролей Гриня женился, кого то народил, работал поначалу настройщиком роялей и пианино, потом в похоронном бюро. Как то случайно встретил его на улице, и он пригласил отпраздновать встречу у него на работе, то бишь на кладбище. Приличное чистое помещение с холодильником и диваном, Гриня открыл напольную морозилку(холодильный ларь), а она доверху набита водовкой, ну просто очень много пузырей, больше ста штук точно. Как разъехались я уж и не помню, водка это вам не консервы. Последний раз я его встретил очень плохо выбритого кустами с длинными лохмами седеющей шерсти на шее и щеках. Неопрятного одетого в засаленную какую-то одежду, но видно, что стиранную. Спрашиваю, дескать, Гриня, ты чего так херово выбрит, ответил лежу в больнице болею. На том и расстались, а месяцев через пять встречаю я зятя Грининого, Василия, мужа красотки Тани, он и рассказал, что Мишаня чалится в дурке, и диагноз ему достался в наследство от родного дяди, брата матери Грини, тети Вали. Вот такая невесёлая картинка про веселого лежебоку и пердуна, дрочилу и пьянчугу, хорошего друга, только немного сумасшедшего. Ещё вспомнилось, когда Гриня в школе пытался ухлеестывть за совсем худенький девочкой, сам он был гигантом по сравнению с ней. Она ему отказала в свидании и он беззлобно обозвал ее Соплей. А у нее был тайный ухажер, отличник, дрищь и стукач, еврейчонок Пиантковский, а может и Касторский, оба они были одинаковыми. Кароче этот жыденок подходит на перемене к Грине и говорит, ты Богатырев подлец и скотина, Мишаня поворачивается к нему медленно, хочет схватить за грудки пархатого жиденка, а тот ничтоже сумняше выливает ему на голову пузырек зеленки, которая потекла ему на лоб и щеки, на нос и подбородок. Гриня ещё помог своей лапищей размазать широкими мазками по лицу, вырисовывая авангардный портрет всем известного крокодила. Я вам скажу зеленка совсем херово смывается с ткани, а уж с лица и подавно. Класс ржал три урока, пока всех смехотворителей не выгнали на волю. И как, ни странно, добрый Гриня не стал мстить еврейчику, просто сказал: «Достоин уважения, сам бы говорит, я бы давно обосрался, будь я такими же дрищем, как Буба.» В этом весь Гриня. Гриня был добрым и любил животных, особенно кобелей, он дрочил им хер собачий, а потом показывал собачью сперму своим друзьям. Поэтому за руку с ним, предпочитали не здороваться. Вместе мы шароебились по району, играли в хоккей и футбол, курили втихаря, мацали девчонок, в общем росли нормальными пацанами. От бати Грине достался мопед «Рига-1», и мотороллер «Вятка электрон 150». Все пацаны ему завидовали, и выпрашивали покататься, но самостоятельно проехать на его средствах передвижения удалось немногим, а так он катал всех желающих по двору и вокруг сараев с ветерком. Как- то я решил показать свою ковбойскую удаль, и хотел запрыгнуть на железного коня в момент движения Вятки электрон, за рулём которого был Гриня, а сзади примостился Васятка Кислый. Гриня ехал тихо, места на сиденье было достаточно, и я разбежавшись, прицелился между седоками, но не сделал поправку на ветер, и не рассчитал ускорение свободного падения, угол задира своей правой ноги. Спешу успокоить болельщиков, я точно приземлился на сиденье, но при этом, совершенно случайно, четким ударом колена в челюсть, вышиб Кислого с насиженного места, мы поехали дальше, а Васятка барахтался в дорожной пыли. Аппарат немного вильнул и выровнялся, мы преспокойно поехали по Луначарке. Гриня, сильно удивился увидев сзади меня вместо Кислого. Глядя на Гриню, вся наша банда стала покупать себе мопеды, покупали новые за 40 рублей, добивали за месяц, и продавали за червонец. Первым от байкерской карьеры отказался Хью, не вписавшийся в поворот, сорвав при этом развешенные на верёвке чье-то нижнее белье, и смачно вдолбившись в заднюю стенку детсадовской веранды, выходящей к нам во двор. Хорошо веранда оказалась прочней мопеда и выстояла. Гриня долго колдовал над Юркиным мопедом, но починил, лишив аппарат сцепления. Второго падения через штакетник, Хью не перенес и продал мопед Сане Филиппову, за червонец, на этот раз твердо решив стать рок музыкантом. Я ещё с месяц дрягался со своим двухколёсный другом, который постоянно глох, заливал свечи, жёг свечи, которые приходилось постоянно чистить наждачной бумагой, прокаливать на газовой плите, прокалывал и клеил на нем шины, клепал порванную цепь. Трёх месяцев обладания чудо техникой, мне хватило для принятия решения, я тоже решил стать рок музыкантом, и забить на мотоциклетный спорт. Верховину продали все за тот же червонец.