Веронике везло всегда. Ещё учась в средней школе маленького среднерусского посёлка городского типа она поняла, что хочет не обычной судьбы. Хочет, чтоб жизнь привела ее к большой любви, чтоб эта великая любовь вынесла ее из обыденной и скучной жизни маленького городка, где есть только комбинат и унылый клуб, ну поликлиника с больницей не считается. Хотя, там иногда может было встретить что-то неординарное.
Как-то в одно жаркое лето горели леса в соседском районе и в больницу начали привозить пострадавших:обожженных и наглотавшихся дыма молодых пожарных. Вероника бегала смотреть на вертолеты, которые садились на футбольное поле комбината и из них выбегали военные вынося на носилках закутанных в блестящие одеяла раненых.
Это так сильно впечатлило девочку, что люди в форме стали казаться ей небожителями.
Она мечтала, что когда-то и за ней прилетит ее принц в погонах и на вертолёте и заберёт в свою прекрасную жизнь, полную риска и побед.
Она будет гладить форму с медалями и держать за руку своего героя. Она слабо представляла себе его лицо, но стройную фигуру и упруго стоящие на земле ноги в берцах видела реалистично.
Шли годы, после окончания школы она уехала в областной центр поступать в институт, она выбрала пед, потому, что в любом гарнизоне должна быть школа для детей военных, рассудилась она. Там она себя и реализует.
План работал. В городке было ещё и военное училище, где учились молодые курсанты. Она вглядывалась с трепетом в их лица и искала его.
Нашла она своего героя в гостях у подружки по учебе, к ней приехал в гости двоюродный брат на переподготовку и Вероника поняла, что это он, как только увидела ноги в берцах.
Любовь захватила обоих. Но похоже, что ее сильнее, ведь это был ее план. А молодой претендент не особенно был настроен на серьёзные отношения, но офицерам лучше быть женатым, да и девушка оказалась хороша. Она хотела именно его. Она не боялась трудностей кочевой жизни военного и гарнизонные будни ее не пугали.
Молодые быстро поженились и доучивалась Вероника уже удаленно.
Скоро родились двое детей. Женой и матерью она стала прекрасной: как молодая орлица она громко и преданно охраняла своё гнездо от всего, что может навредить ее плану быть счастливой.
Муж был занят работой день и ночь и вся семейная жизнь легла на плечи жены. Периодически они переезжали, повышение следовало за повышением.
В любом месте где они селились Вероника обустраивала дом, налаживала отношения со школьными учителями, соседями и сослуживцами мужа. Он начал чувствовать этот контроль и неосознанно попытался из под него выйти. Но жена всегда знала от друзей, когда учения, у кого повышение, родины или крестины, дни рождения или просто мужские поседелки с баней и рыбалкой.
Некоторая усталость годам к сорока появилась у него, а она все работала, как комбайн в страду, без отдыха и перебоев.
Муж иногда смотрел на неё спящую и только тогда в его душе появлялись тёплые чувства, когда она молчит и спит. Когда ее лицо безмятежно и беззащитно, а волосы бесконтрольно лежат на подушке.
Он пытался уловить в душе любовь к жене, но любовь вильнув хвостом, как маленькая рыбка, уплывала вглубь его сознания. Да и не обучен он был копаться в своих чувствах. Он был человек дела. И его жена и тоже, и это его обескураживало. Ему инстинктивно хотелось от неё мягкости и бытийности, а Вероника являла громкость и деятельность. Ее побаивались и уважали все, с кем она имела дело.
Она могла заговорить любого. Хотя при этом умудрялась выпросить для молодых семей более комфортных квартир, помогала с садиком и школьным автобусом, который возил детей, следила за выделением детских путёвок и плановых обследований. Все со всеми проблемами шли к ней. Руководство тоже уважало ее и шло на встречу.
Росли дети, вылетали из гнезда и единственным ее опекаемым в семье остался муж. Опустевшее гнездо сильно ударило по ней.
Она с удвоенной силой взялась за мужнее здоровье, отпуска, за его стрижку и обновки.
У него же появилось ощущение, что никогда больше у него ничего не будет, жизнь так и пройдёт или на службе на работе или на такой же службе дома. Чувство, что придя домой он попадает снова на учения давили и раздражали.
Ему захотелось вдохнуть запах молодости, отразиться в других глазах, а главное слышать не громкий голос Вероники, а другие, нежные и манящие переливы.
Измены пришли, как летние ливни - стремительно и неукротимо.
Вероника сначала не верила своим глазам, ушам, часам. Горевала, рыдала в подушку, похудела и постарела. Но ее манера вести в бой своё подразделение помощи и заботы не изменились. Она стала ещё более активной.
На всех праздниках, застольях с друзьями она солировала, как заправский тамада. Тосты и анекдоты, конкурсы и игры, которыми она развлекала общество приводили в восторг компании и раздражали мужа, особенно в той части, где Вероника уже захмелев, произносила длинный и витиеватый тост в честь мужа, говоря о ее любви к нему, о ее счастливой жизни с ним и той редкой возможности, которая выпадает единицам, которые встречают такую любовь, одну в тысячу лет.
Она пыталась обнять его и прижать к себе, чтоб наглядно показать свою любовь. Муж злился и уворачивался, просил ее умолкнуть и просто тихо посидеть. Разгоряченная супруга хотела продолжать признаваться в любви и этот затянувшийся «монолог под балконом» заминали друзья, чувствуя неловкость происходящего.
Их многочисленные друзья и сослуживцы любили Веронику, но при этом сочувствовали мужу. Никто из мужиков не хотел жить с таким громкоговорителем и бесконечным деятелем.
Это никогда не обсуждалось, но незримо весело в воздухе.
Он чувствовал, что подмят и раздавлен женой и только его интрижки давали ему ощущение свободы принятия решения лично им.
Он не распоряжался ничем, так уж вышло, кроме своего тела.
И опять, как бывает с мужчинами, пренебрегающими врачами, неожиданно он серьезно заболел, счёт шёл на дни. Нужно было достать квоту на операцию, которую нужно было делать вчера.
Вероника воспрянула и со всей силой вступила в схватку с госпиталем, Минздравом и министерством обороны.
Через два дня заветное разрешение было на руках. Муж сложно и долго прооперирован, уложен в реанимацию и жена не дыша сидит рядом.
Пока он не открыл глаза, пока шумно работает аппаратура у изголовья она сидит вспоминает, как это все началось, продолжалось, как она была так счастлива. Она не замечала, счастлив ли он, конечно, ведь она разбивалась в лепешку, служа ему и их семье, своей идее, своему великому плану.
Она держит его руку и понимает, что не отпустит его туда, чего бы ей это ни стоило, потому, что это смысл ее жизни.
Она не знает, какой смысл его жизни, но ее то точно.
Она будет бороться до конца.
Она усмехнулась, до его или ее?
Она вдруг подумала, что никогда его не спрашивала, чего он хочет или как он видит их жизнь. А зачем, она же знает лучше?
Вероника уловила мелкое движение руки: давай, Витя, давай же, не бросай меня!
Сейчас он проснётся и все я выдохну, и вдохну.
Я научусь, пойму, умерюсь, стану тихой и незаметной.
Давай же, Витя!
Дверь скрипнула и в неё заглянули перепуганные дети.
- Ты тут? Ну слава Богу!
Верника выпрямилась и встряхнулась, как птица над гнездом.