Джейн Моррис (1839-1914) была английской вышивальщицей и моделью для художников, воплощавшей идеал красоты прерафаэлитов. Она была моделью и музой своего мужа Уильяма Морриса и Данте Габриэля Россетти.
Братство прерафаэлитов
Трое молодых художников-бунтарей Данте Габриэль Россетти, Уильям Холман Хант и Джон Эверетт Милле основали Братство прерафаэлитов в 1848 году. Все трое учились в школах Королевской академии. Следовательно, они очень хорошо знали стиль Академии, но хотели внести изменения в мир искусства.
Группа стремилась вернуться к богатым деталям, насыщенным цветам и сложным композициям итальянского искусства 15 века. Они отвергли так называемый механический подход, впервые принятый художниками-маньеристами, унаследовавшими его от Рафаэля и Микеланджело. Кроме того, классические позы и элегантные композиции Рафаэля оказали разрушительное влияние на академическое изучение искусства. Отсюда и название “Прерафаэлит”. Группа приняла концепции истории живописи, подражания природе, как центральную цель искусства.
В результате братство собрало многих великих художников того времени. Кроме того, на в нем собралось много красивых женщин, которые позировали художникам. Их самые известные музы, вероятно, Элизабет Сиддал и, конечно же, Джейн Моррис.
Открытие
Джейн Берден родилась в Оксфорде, в семье конюха и прачки. В октябре 1857 года 17-летняя Джейн и ее сестра Элизабет посетили представление театральной труппы "Друри-Лейн" в Оксфорде. Данте Габриэль Россетти и Эдвард Берн-Джонс, пораженные ее красотой, заметили Джейн там. Они были членами художественной группы, рисовавшей фрески Оксфордского союза по мотивам сказок об Артуре. Они попросили ее позировать для них. Судьба Джейн Моррис была приведена в движение. Ее андрогенный, но чувственный вид с квадратным подбородком, мягкими губами, глубоко посаженными серыми глазами и густыми волнистыми черными волосами вызывал чувства в людях. Несмотря на это, никто никогда не говорил ей, что она красива.
Джейн обручилась с одним из членов группы в 1858 году, творческим и предприимчивым Уильямом Моррисом.
Муза
Джейн Моррис в основном позировала Россетти. Она также была моделью для Уильяма Морриса, который в первые месяцы их дружбы нарисовал ее в образе трагической принцессы Артура Изольды и написал на готовом холсте “Я не могу нарисовать тебя, но я люблю тебя”. Мы считаем, что "Красавица Изольда" - единственная картина Уильяма Морриса, написанная маслом.
Джейн Моррис была “красавицей” Россетти, и со временем она стала любовью всей его жизни. Кроме того, после смерти Уильяма Морриса она призналась, что никогда его не любила мужа, но она также никогда не признавалась в своих чувствах Россетти. Кажется, их дико привлекло друг к другу с первого взгляда. Моррис впервые позировала Россетти в образе средневековой королевы Гвиневры. А после 1862 года, когда умерла Элизабет Сиддал, жена Россетти, их еще больше потянуло друг к другу.
Картина "Прозерпина" Россетти, по-видимому, является кульминацией его переплетенных художественных и любовных увлечений. На портрете высотой четыре фута Моррис держит расколотый гранат. Краснота его плоти соответствует цвету ее рта. Согласно мифу, Прозерпина попробовала часть запретного плода и была обречена проводить часть каждого года в подземном мире. Тем не менее, обычное неулыбчивое выражение лица Моррис, которое можно увидеть как на картинах, так и на фотографиях, не вызывает ни сожаления, ни беспокойства. Напротив, Россетти отражает суть, которая сделала эту сдержанную и умную женщину такой привлекательной в качестве модели: намек на сложную, тщательно охраняемую внутреннюю жизнь за мрачным составом ее черт. Рисунки и картины Россетти, изображающие Джейн, - это точные портреты.
А как насчет ее супруга Уильяма? Если он и страдал от ревности или неуверенности, то в основном держал это при себе. Он всегда был добр к Джейн, которая однажды похвалила его как “самого великодушного и наименее эгоистичного из людей”.
Художник
Джейн Моррис - одина из оригинальных дизайнеров и вышивальщиц. В молодости Моррис получила мало образования и, вероятно, стала бы прачкой, как ее мать. Но после помолвки она получила частное образование, чтобы стать женой джентльмена. Она увлекалась чтением и овладела французским и итальянским языками. Кроме того, она стала великой пианисткой с большим опытом работы в классической музыке. Ее манеры и речь стали утонченными, поэтому позже у нее не было проблем с вращением в кругах высшего общества.
Моррис переехала со своим супругом в Бекслихите через год после того, как они поженились. Именно там она развила свои навыки вышивальщицы, работая со своим мужем Уильямом Моррисом и дочерью Мэй Моррис. Они создавали рисунки, вышивки и текстиль. Ее работы были переведены на трафареты для использования на обоях, потолках, мебели, стеклянной посуде и металлических изделиях. На самом деле, она была гораздо больше, чем музой, она создавала культовые текстильные дизайны и вышивки для "Morris & Co".
Конец любви
Моррис окончательно прекратила роман с Россетти в 1876 году из-за резкого ухудшения его психического здоровья. У Россетти были шизофренические психотические эпизоды, в 1872 году он впал в кому после того, как выпил большую дозу настойки опия. После этого художника частично парализовало на несколько месяцев. В последние годы жизни Моррис говорила, что любила Россетти, но разлюбила, когда он начал разрушать себя. "И все же он был"- с нежностью говорила она- непохожим на всех остальных мужчин”.
Моррис продолжала время от времени позировать для своего бывшего любовника, они поддерживали нежную переписку. Моррис была для Россетти гораздо большим, чем просто визуальным стимулом для его творческих и чувственных порывов.
Именно после смерти Россетти она связалась с другим мужчиной: Уилфредом Скавеном Блантом. Он был авантюристом и бывшим дипломатом, с которым она познакомилась в 1883 году. Будучи поклонником творчества Россетти, он изначально рассматривал соблазнение музы своего кумира как вызов. Но роман стал серьезным и длился около семи лет. Блант сделал Моррис счастливее, чем она когда-либо была.
Искусствовед Гарри Квилтер написал о любви Россетти и Моррисе:
"Вероятно, нет в истории такого художника, чья личность настолько погрузилась в форму и лицо одной женщины".