Джениффер Биллок — автор, редактор и дизайнер из Иллинойса, специализирующаяся на разных кулинарных штуках — предложила несколько вариантов сочетания английской литературной классики с разными чаями. Ну это когда ты читаешь книжку и пьешь чай, который под эту книжку по каким-либо критериям подходит. Понятное дело, что никаких четких правил для такого пэйринга нет, все такие сочетания являются плодом фантазии каждого конкретного человека — тем любопытнее читать пояснения к чайно-литературным парам. Итак.
Читать «Джейн Эйр» она предлагает под пуэр, потому что пуэр с годами становится лучше, прямо как жизнь главной героини. К «Гордости и предубеждению» подойдет Лунцзин, потому что он такой же капризный, как и герои книги. К «Портрету Дориана Грея» нужно подавать каркаде, потому что он тоже на вид приятный, а на вкус — редкостная дрянь, особенно если постоит. К «Большим надеждам» отлично подойдет Эрл Грей, потому что и в романе, и в маркетинговой истории чая присутствуют приключения и аристократы. «Франкенштейна» нужно запивать индийским чаем с молоком и специями — потому что этот чай, как и монстр Франкенштейна, собирается из разных компонентов и оживляется специями, которые в гастрономии можно считать аналогом электричества. К «Повелителю мух» подойдет аньхойский зеленый чай, известный как Хайсон — его скрученные листочки разворачиваются в горячей воде также как развернулась под влиянием среды жестокость молодых героев романа. «1984» надо запивать Лапсанг Сушонгом, чтобы жизнь медом не казалась. К «Алисе в стране чудес» надо подавать настой клитории с лимоном — потому что он сначала синенький, а если добавить лимона, станет фиолетовеньким. И, наконец, «Грозовой перевал» — отличная пара для дарджилинга. Потому что он тоже сложный и многогранный. Ну а еще потому, что дарджилинг — тоже грозовой.
Сочетания, безусловно, подобраны остроумно. Хотя, конечно, про них гораздо интереснее рассказывать, чем их употреблять. Потому что на словах эти и аналогичные сочетания хороши, а на деле почти никогда не работают. Для того чтобы определенный чай начал как-то особенно сочетаться с определенной книгой, нужно загнать себя в какое-либо измененное состояние сознания.
Кстати, об измененке. Мэри Шэлли — создательница «Франкенштейна» — была большой любительницей зеленого чая. Доподлинно неизвестно, что пили супруги Шелли и Байрон на Женевском озере в начале XIX века. Но если это был зеленый чай, то впору задуматься над тем, как по-разному действует этот напиток на людей разных поколений. Для большинства из нас выпить несколько чашек зеленого чая в сутки — это как крышечку от кефира понюхать. А творческим людям двести лет назад от него составные монстры мерещились. Да и сто лет назад нормально нахлобучивало. «Под влиянием зеленого чая его бессонница стала прерываться снами и видениями духовного содержания необычайной яркости. Он видел королей, которых закалывали в жертву ради странного и нелепого ритуала. Перед его глазами развертывались длинные пышные процессии: при громадном стечении народа над толпой развевались странные хоругви, появлялись какие-то особые, невиданные символы. Он видел себя поверженным перед необъятным грозным небом. Эти сновидения, вызванные, очевидно, зеленым чаем, были не столько явлениями обычного сна, сколько результатом напряженной концентрации мысли, поддерживающей бессонницу». Это «Душа епископа» Герберта Уэллса. Написанная в 1917 году.
Интересно, кстати, было бы исследовать поколенческую психофизиологическую толерантность к чаю и отдельным его компонентам — например, к кофеину. Правда как реализовать такое исследование технически, я совершенно не представляю.