Вся эта неделя была какой-то особенно несчастливой. Дома вместе закончились продукты питания: соль, сахар и кофе. Настасья подозревала, что с картошкой и маринованными грибами ей помогли соседи, но, как говорится, не пойман – не вор. Кушать жажду очень сильно, но денег в кошельке было так мало, что было даже лень найти из дома, чтобы хоть что-нибудь съедобное на них купить.
В гости она ходила тоже не зря: на этой неделе она уже побывала в гостях даже у тех, с кем когда-то рассорилась в пух и прах, но адреса их сохранились.
Одна из таких знакомых была так удивлена ее приходу, что от испугу упала у открытых дверей собственной квартиры. Конечно, квартира была не заброшена, а обычная коммуналка. Просто так принято говорить.
На экране компа булькнуло и появился маленький портретик неизвестного мужчины в шляпке альпийского пастуха. Мужчина был обыкновенный, с усами и смотрел вбок.
.....Интересно, что думают люди, когда покупают себе такие головные уборы? Или просто по недоразумению под замену ушанки в банных гардеробах? Зачем в таких уборках нужно фотографироваться для представлений незнакомых женщин. Не может же быть, чтобы человек поймал что попало под руку с вешалки и отснял себя для представительства.....
Настасья щелкнула по альпийской шляпе, и на экране появилось несколько строк.
... Я читал страницы много раз, хотел вам написать, но не был уверен, что.....
Считаю, писать вам можно хвалебное или ругательное. Не хочу делать ни того , ни другого – хочу с вами побывать за деньги...
На ловца и зверь бежит. Судя по перу на шляпе и стиле письма, мужик не слишком нормальный, но, по случаю происшествия, не забивает до смерти "с приветом-как дела".
....Он сейчас на линии ждет моего отказа, но не дождется, потому что мне нечего жрать. Прямо так ему и скажу, что встретилась бы с ним, но ослабла от голода до такой степени, что не могу спуститься по лестнице, а лифт с зимы не работает......
Она прямо так и напечатала как подумала. Ответа не было пару минут, и Насталась, что спугнула человека и потеряла возможный заработок.
Но портретик появился опять.
....Спокойно, девушка, подсекать рановато. Пусть для начала будет свое настоящее имя и про перенесенные инфекционные заболевания, мне не волноваться об иммунитете и просроченных прививках. Может он и юмора не понимает. Тогда надо будет на 500 больше взять как за работу в особо удаленных районах.....
Предлагает пойти поесть вместе, если меня это не смутит.
.....С какими порами можно попробовать смущение для голодной девушки – я же не пойду туда голая. Впрочем, пусть лучше приносит еду домой, и выпивку тоже. С незнакомыми лучше всегда быть чуть-чуть навеселе, тогда события не создавались очень драматичными, и себя не так жалко.....
Настасья была самой знаменитой блогершей на Пушкинской улице, но где она жила, знала немногие. В парадной еще не висели указательные пальцы на поверхности ее квартиры. Не было также и матерных слов и упреков в ее адрес.
Если бы не крайняя нужда и нелюбовь к другой форме деятельности, она бы, конечно, не стала этого делать.
Как-то так случилось, что неоднократно она испытывала для приобретения новых ощущений, и сама неожиданно оказалась обыденности происшедчего: не было никаких угрызений совести или других угрызений. В конце концов она никому не меняется, просто бросилась на весы две: переться в холодном транспорте ни свет – ни зоря черт знает куда, и там восемь часов заниматься или увидеть незнакомого мужчину , накормить его же принесенным и сделать его счастливым за 3-7 минут. Потом взъерошить ему волосы, со словами, что он ей тоже очень приятен и не возражает на его « я тебе позвоню».
Интересно было со второй половинкой – парень ей понравился, они поговорили несколько часов за пару дней. Не то чтобы Настасья его полюбила, просто ей было с ним не так скучно, как с другими, и письма его возбудили.
Через неделю они встретились. Все это было сделано в публичном месте, почти на виду у всех. Она очень смеялась и все спрашивала, как дурочка, «как это». Павел, так его звали, сказал, что это слишком долго объяснять – быстрее сделать, что, до, как его отчисли из того ряда милиции, он делал такое довольно часто с рыночными торговцами, у которых не было никаких документов ни продаваемых продуктов ни на них сами.
Он играл, что любил свою работу беззаветно и плакал, когда изгнали из рядов.
Настасья слушала его рассказ с недоверием. Они шли по Достоевскому к Владимирскому рынку, и когда она поняла, почему он подтолкнул ее к железным дверям с надписью «осторожно – высокое напряжение», он уже отмыкал дверь какой-то странной формы ключем.
В ходе второго наблюдения не было никакого высокого напряжения, зато были необычные размеры окна, которое выходило в зал МЯСО-РЫБА. Павел ее успокоил, что стекло это противоударное и прозрачное только с одной стороны, в комнате-его бывшего боевого поста.
Далее все было очень просто – как на осмотре у врача. Павел отдал ей помятый открытый конверт с изображением работ и надписью 8 Марта. В конверте лежат деньги. Потом показал, куда ей встать коленками и ничего не бояться, а смотреть на тувинцев-разделочников или на грузина – пожирателя собственных бастурмы.
Настасья повторила тогда себе - это, должно быть, одно из семнадцати мгновений весны.....
Возможно, что он был бы неплохим любовником, останься они в другом месте. Однако все эти подвешенные холодные коровы и бледные колбасы не давали ей сосредоточиться на главном, но вместе они пытались много.
В метро Достоевская они быстро распрощались даже без взъерошивания волос. Она нащупала конверт из известных и вернувшихся на Владимирский. Вообще-то продукты Настасья покупала в местах подешевле, чем на рынке, но в тот раз хотелось не столько продуктов, сколько можно увидеть противоударное окно снаружи, из зала. Окно было на месте. Большое и покрытое пылью. Она подошла к продавцу бастурмы, его самому самому, и определила как старого знакомого: « Чем бастурма?»
- бастурма кончилась.
- меньше жрать надо - прокомментировала она в сердцах и купила килограмм Кронштадтских сосисек у продавщицы с лицом из театра Кабуки..
Раздался телефонный звонок. Настасья сняла трубку и молча по молчанию поняла, кто звонит. Он сказал, что просто хотел предположить, что она дома, чтобы ему не переться на четвертый этаж без лифта с полными руками за здорово живешь.
Настасья с уверенностью громко сказала в трубку: «Да здесь я, здесь».
Но мужчина вешать трубку не торопился. Возможно, ему нужно было еще что-то сказать именно по телефону, потому что потом может быть поздно. Настасья не торопила его, хотя и хотела есть. Василий, так называли мужчину, задал довольно необычный для реальности вопрос, как она относится к цирковому искусству.
Чтобы хоть как-нибудь притупить свой аппетит, она с готовностью сказала, что после кино – цирк для самого важного из искусств, и уж не хочет ли он ее пригласить туда прямо сейчас. Но все обошлось. Он просто сказал, что уже идет.
Через пару минут раздался один телефонный звонок в дверь. Одиночный обычно был не ей, но Настасья все равно пошла рядом. В глазах никого не было видно, не было там и придавленного ощущения. Она открыла дверь и немного опешила: какой-то взрослый мужчина говорил как будто на коленях или замысловато согнувшись. По его усам было понятно, что это к ней. Настасье стало очень смешно вдруг от вопроса про цирк. Она ущипнула себя за первый отпавший под кусок целлюлита на своем теле, чтобы не расхохотаться, но тут же спохватилась: «Блин – будет синяк».
Они быстро прошли в комнату, чтобы не столкнуться в коридоре с соседями.
Василий по-хозяйски поставил санкции в фирменном мешке дорогого продуктового магазина на стол. Садиться он никуда не торопился, очевидно, что для него сидячее положение не было комплиментарным. Он просто прохаживался на двух стенах и смотрел на фотографии.
Настасья немолодая, куда бы его посадить – у нее все сидячие места были обычных размеров. Не предлагать же ему с порога прилечь на кушетку.
Но он сам как-то оттолкнулся, подтянулся и оказался на подоконнике между банзай-деревом и китайским лимоном. Свет от люстры падал на его лицо как на допросе. Настасья медленно распаковывала и поглядывала на Василия.
Он посмотрел на нее и неожиданно сказал: «Так я и сказал – многословные люди на странице – молчуны в жизни».
Настасья не собиралась с ним в начале ни в каких депрессивных аргументациях. Самый быстрый поток голосов, вызванный чем-то более частым, чем пустопорожний разговор с карликом.
.....Так он оказался карликом, девушка. Вы с карликами когда-нть бывали? Нет – так будете!! Вот вам и наводящий вопрос про цирковое искусство. Наверняка он там служитель карликом у арены и нюхает звериное дерьмо по вечерам. Вероятно у них там есть и другие такие же, и все они делают свои неловкие репризы- подражения настоящим циркачам...
Василий, оказывается, в это время тоже говорил что-то свое и теперь вроде как ожидал от нее ответа. Настасья ответила общей фразой, что это может случиться, но сейчас она бы скорее чего-нибудь съела, потому что очень голодна. Он ей просто сказал: «А ты кушай и на меня не смотри. Я просто покурю и выпью немного».
После первого стакана сладкого и крепкого Дюбонней Настасье стало жарко, и не было обнаружено воздуха для проглатывания пищи. Она смотрела на своего кавалера, сидящего в необычном для ординарных гостей месте и подумала, как ни странно, что еще не додумались делать маленькие сидячие статуи облаков карликов и ставить их на подоконники между горшками с цветами. Даже необязательно затопленных. Можно с рожками и копытцами и звать их фавнами.
Ноги Василия свисали до защиты от нагревания и немного покачивались.
- Признайтесь, Василий, вы артист?
- В присутствии роде, да. Я работаю на морских львах ассистентом и человеком.
- Могу себе представить, как это интересно быть среди людей и животных.
- Никогда об этом не думал, потому что ничем другим в жизни не было раньше. Я из потомственной цирковой семьи эквилибристов и вольтежоров на подкидных досках. Только вот у меня не сложилось....
......Правильно я делаю, что беру деньги – ничего большего они мне не предлагают ни в необходимом количестве, ни необходимого качества. Так вот и живу- выживаю в надежде дождаться своего принца...
- Что же вы потом по своей потомственной линии вольтежорства на подкидных досках не пошли – платят меньше там или семейные разборки подкидными досками?
Василий не просекал ее сарказма и признал добросердечно, что все его братья и молодые дядья-полноценные гимнасты, а у него что-то случилось не так с одной хромосомой, и поэтому он не вырос.
Настасья на это ничего не сказала, но подумала, что еще 500 надо будет взять за поврежденную хромосому.
Василий подлил ей в стакан алкоголя, а себе не стал. Она определила его почему он себе не наливает - уж не хочет ли он ее споить и смотаться, не рассчитавшись. Василий протянул ее три хрустящих банка: «Я перед сексом стараюсь не пить много, чтобы не впадать в страсть, а то могу уйти могу до смерти».
Он продолжал молча курить и смотреть на Настасью. Ей теперь было не так уж плохо, и мысленно она себя подготавливала к концу трапеции и плавному переходу на холмистый диван.
- У тебя горячая вода – то работает?
- Работает. А ты что собрался посуду за меня помыть?
- Зачем посуду – тебя. Как и договаривались.
- Меня? Зачем это? С кем это ты договаривался, друг?
- С тобой. Ты мою страницу читала. На ней ясно написано - водный секс. За это я и пришел к тебе.
- Акватический – да я ж о таких и не читала даже.
Лицо Василия в эти минуты стало недобрым и еще более угловатым. Настасьин мозг летал от стенки к стенке в поисках выхода из положения. Выхода не было. Чтобы не злить мужчину, она безнадежно-примирительно определена: «А может на суше в первый раз можно – мы ведь не настолько знакомы».
- Слушай, девушка, там черным по белому написано: акватический секс.
Он оказался с другими , спутанными... И белье у меня не стиранное, кроме кухонных. Но это не так важно –кухоным вытрется, он немногим больше мясорубки."
Настасья как-то разом закончила трапезу и сказала: "Спасибо , было очень вкусно. Ты меня здесь подожди, а проверю, свободна ли ванна. Вон там журнальчик «Восток и Запад». Полистай, если хочешь- он с картинками.
"
Ванная комната была не занята. Из-под соседских дверей пробивался слабый свет – должно быть уже улеглись телевизор смотреть. Настасья пустила горячую воду и задвинула ногой по-хозяйски тазики с замоченным бельем поглубже с поля зрения.
Они молча раздевались, стоя в пол-оборота друг к другу. Настасья полностью убедила себя, что стоит испытывать беспокойство Василия ей не, потому что она видит в нем скорее животное, чем человек, явно неравное ей по интеллекту- не стала бы она испытывать шимпанзе или какого-нибудь гиббона при подобных условиях. В конце концов, она не удерживает и не наблюдает за ним. Его тело было нездорового белого цвета, усиленное мускулами в самых неожиданных ситуациях. Но и, конечно же, краса мужская тоже была на месте, хотя и выглядела иначе, чем обычно. И дураку было понятно, что с хромосомной, ответственной за продление рода, все было отлично.
Ей кто-то говорил и раньше, что карлики потому и не объясняли, что рост их идет в корень. Видно поэтому сладострастные царицы держали во дворе карликов – для развлечений.
Настасья вспомнила, что видела в порношопе дилдо похожих очертаний на витрине. Наверное, потому что и не покупали, что, вероятно, он не был на атрибуте.
От тепла и алкоголя она опьянела еще больше, и ей тепло было все равно - с кем: с карликом ли или с нормальным человеком роста – ей хотелось побыстрее быть все это закончить и забыть как дурной сон.
Настасья достала бутылку с пузырчатым шампунем, но была остановлена властной и представительной- Василию нужна была жидкость.
Полчаса спустя они оба дышали как после серьезного заплыва. Василий нежно тер луфой ее коленки и сказал ей, что если она думает, что он перенял идею об водном сексе у морских львов, то это не так – он сам до этого дошел, следуя о гравитации.
Настасья смотрела на него взглядом мокрые завитки волос и думала, что его края руки похожи на плавники и усы - как у тюленя щеточкой.
Василий подмигнул ей и залаял как морской лев.
Автор - писатель Илья Либман
#из жизни в Питере