В печали и радости
звучат хоралов крылья,
что ловят нить дыхания
и сердца тихий стук.
На мелочах земных
и в повседневной речи
они парят,
как пчёлы над цветком.
В снов глубину,
в сумбур неясных чувств
и грёз мозаику
они уходят стаями китов,
поющих песню
первородства моря.
И власть отчаянья, и боль известна им:
в замешанных на судорогах страданьях
нисходит в кровь горящий херувим –
со мной испить из Чаши Упованья.