В далеком 1980 году. Космический аппарат «Вояджер-1» входил в завершающую стадию своей работы и совсем скоро должен был покинуть пределы Солнечной системы, что повлекло бы за собой потерю связи с Землей. Тогда, известный ученый и популяризатор науки Карл Саган предложил развернуть «Вояджер», чтобы тот сделал свой последний снимок. По задумке ученого на фотографии должна была быть запечатлена Земля. Саган понимал, что кадр со столь далекого расстояния, не будет иметь особой научной ценности, и тем не менее считал, что для всего человечества будет крайне важно его увидеть. Дело в том, что взгляд на родную планету из космической глубины дал бы людям возможность по-настоящему осознать их место в огромном океане Вселенной и понять всю хрупкость их маленького мира. Мира, который постоянно раздирают конфликты, не имеющие абсолютно никакого значения, когда речь заходит о бескрайнем космосе. Снимок, на котором запечатлена Земля, получил название «Бледная голубая точка». Именно такой представляется наша планета с расстояния в 6 миллиардов километров.
К сожалению, взгляд со стороны быстро замыливается, и люди забывают, что они похожи и дом у них только один. В итоге все попытки построить общество на принципах взаимоуважения, заканчиваются тем, что кто-то пытается навязать свои правила игры и заставить остальных им следовать. И это не было открытием даже для тех, кто жил тысячи лет назад, ведь мифическая Вавилонская башня навечно так и осталась недостроенной. Может прозвучать весьма странно, но в какой-то степени это даже хорошо. Пусть мы никогда не увидим мир, о котором пел Джон Леннон, нельзя не ценить то невероятное наследие, что за многовековую историю сформировала культура многочисленных народов разных стран мира.
Но теперь законный доступ ко многим произведениям искусства в этой стране перекрыт и люди, только недавно осознавшие, что вообще-то за кино, музыку и игры в интернете нужно платить, снова вынуждены поднять пиратский флаг. В общем-то, даже не это главное. Особенно удивляет то, насколько многим живущим здесь ничего не нужно. Миллионы людей в один миг и в едином порыве, кажется готовы отказаться от всех благ цивилизации, которые были доступны им на протяжении тридцати последних лет.
Хотел бы я сказать, что все это странно, но ведь нет. Избрав свой «особый» путь все смирились с тем, что путь этот всегда будет труден, а любые, даже самые спокойные, уютные и приятные привалы на нем, рано или поздно закончатся. Самое страшное, что никто как будто бы не осознает, что ничего хорошего в этом нет.
Часть 1. От частного к общему.
Когда речь заходит о региональном искусстве, его поддержке на местном уровне и продвижении на общероссийский или даже мировой рынок практически всегда, в качестве основных особенностей упоминаются «культурная и национальная идентичность» авторов.
«Вот посмотрите – этот уникальный образец изобразительного искусства в первую очередь примечателен тем, что его создатель, используя самые разнообразные средства художественной выразительности, отражает культурный код своего региона. Художник прекрасно понимает, чем территория на которой он проживает отличается от других местностей и посредством своих произведений транслирует зрителям самобытность народа, населяющего ее». Примерно так звучит типичное описание творческой деятельности региональных художников.
Серьезно, стоит лишь мельком проглядеть официальные документы вроде локальных законодательных актов касающихся культурной политики как станет понятно, что вопросам сохранения исторического и культурного наследия того или иного региона, а также национальной и культурной идентичности его жителей, уделяется достаточно внимания. Безусловно, в первую очередь это связано с политикой нашего государства в целом. Россия уже много лет пытается найти культурную идентичность своего народа. Разыскивается она в творчестве известных писателей, художников, режиссеров, героических подвигах обычных людей, победах в сражениях и достижениях в спорте. Не менее важно (во всяком случае, было до определенного момента) обозначить все это в мировом культурном контексте, а параллельно (скорее даже в первую очередь) обратить жителей к традиционным ценностям, тем самым ограждая от тлетворного влияния якобы идущего с запада. То же самое, следуя за центральной линией правительства, делают и регионы.
И в целом, продвигать работы малоизвестных национальных авторов совсем неплохо. Но вот в чем вопрос – должен ли художник, чтобы привлечь к себе внимание (при условии, что ему это вообще нужно) намеренно обозначать в произведениях свою принадлежность к определенной территории, национальной группе и/или культуре? Возьмем, к примеру, режиссера Энга Ли. Первые двадцать лет своей жизни он прожил на территории Тайваня, впитывал местные традиции и обычаи, знакомился с культурой, а затем уехал учиться режиссуре в США. Получив диплом Ли, однако, не смог найти в Америке работу по профессии и был вынужден вернуться на родину. Но и дома он шесть лет ничего не снимал, пока не выиграл в конкурсе сценариев и наконец не получил возможность продемонстрировать свое мастерство в полном метре. Уже первые ленты отправились по мировым кинофестивалям, где были тепло встречены международной публикой. Разумеется, тогда продюсеры обратили внимание на талантливого постановщика и пригласили его поработать за рубежом. Вполне классическая история успеха.
Первым англоязычным фильмом Ли стала экранизация романа Джейн Остин «Разум и чувства», а в последующие годы выйдут «Халк», «Горбатая гора» и «Жизнь Пи». Итого, что мы имеем – английская драма в декорациях XIX столетия, супергеройский боевик, американская драма в антураже 1960-х и приключенческий блокбастер об индийском мальчике, решившем исповедовать сразу три религии. Как во всем этом проявляется национальная и культурная идентичность автора? Правильный ответ – никак. Из чего следует, что талантливый автор может создавать произведения о чем угодно, не опираясь на собственное происхождение и самоидентификацию.
Вот только в Российских реалиях все работает несколько иначе и молодые режиссеры, если они живут и трудятся в регионах, в попытках обратить на собственное творчество внимание, изо всех сил стараются обозначить свою принадлежность к родным местам. Проблема в том, что делается подобное не через отсылки к малоизвестным местным художникам, поэтам или музыкантам, а посредствам обращения к одной хорошо знакомой практически каждому жителю России теме.
Знаете, какой фильм из числа снятых в Красноярском крае местными кинематографистами стал самым популярным? Криминальная драма «Дороги», повествующая о трех друзьях, решивших заняться нелегальным бизнесом. Секс, наркотики и продажные полицейские прилагаются. А в Хакасии прямо сейчас снимается картина под названием «ЧЕкаго», главным героем которой является наркокурьер. Из Бурятии в последние несколько лет пришли фильмы «По совести», о подростках, увлекшихся АУЕ (запрещенная в стране организация) и «Решала», о человеке, который вытаскивает своего брата из незаконной деятельности. Можно вспомнить и прорвавшийся на «Кинотавр» «Владивосток», о военном, который после совершения убийства пытается покинуть страну.
Может показаться, что примеров не так уж и много, однако, учитывая общий объем рынка регионального кино (если не брать в расчет Якутию), количество лент на криминальную тематику выходит достаточно значительное. Но почему так происходит? Зачем авторы рисуют образ своих родных областей посредствам бандитизма? Неужели жизнь в азиатской части России это и есть сплошной криминал, а режиссеры просто стараются подобное положение вещей отразить? Скорее всего проблема кроется несколько глубже.
Часть 2. Are you gangster? No, we are Russians.
В начале 2022 года на «Netflix» вышел сериал «Изобретая Анну». Он рассказывал про русскую аферистку, которая приехала в США и обманула кучу людей, притворившись богатой наследницей немецкого олигарха. В одном из эпизодов журналистка, пытающаяся разобраться в истории Анны, приезжает в Германию, где находит ее отца. Тот живет в маленьком городке и ведет тихий, практически затворнический образ жизни. Местные считают его бывшим криминальным авторитетом и потому сторонятся. В итоге выясняется, что этот человек самый обычный мигрант, никогда не связывавшийся ни с чем незаконным, а все, что о нем говорят это банальные предрассудки. Очень правильная мысль – быть русским не значит быть бандитом. Но от стереотипов так просто не избавиться (особенно теперь).
В зарубежных проектах русских людей нередко связывали с темными делами. Мы легко можем представить себе условного Бориса (с ударением на О), который любит дринк водка энд мэйк пэйн, бекос он фром раша КГБ. Однако, проблема не в том, как нас представляют за рубежом, а скорее в нашем собственном взгляде на происходящее внутри страны. К несчастью, взгляд этот сродни тому, что был представлен еще в начале нулевых в ленте «Евротур» в образе восточноевропейской Братиславы. Но откуда подобный образ вообще появился и почему настолько сильно укрепился в массовом сознании?
А с чего началась история современной России? Правильно, с времен, которые назовут «лихими». СССР развалился, новое государство еще только формируется, народ теряет свои сбережения и на фоне всего этого хаоса начинают расцветать нелегальные промыслы. Грабежи, перестрелки, убийства, публичные разборки криминальных авторитетов – все это составляло основу новой русской жизни, в которой буквально каждый двор мог в одночасье превратиться в зону повышенной опасности. Но время шло, ситуация в стране постепенно стабилизировалась и вскоре криминогенная обстановка несколько разрядилась. Однако, разрядить память людей, которые десять лет пропитывались бандитским образом жизни оказалось непросто и на смену реальным ужасам пришла рефлексия по ним.
Так на свет появились легендарные криминальные драмы. Речь, конечно же, идет о дилогиях «Брат» и «Бумер», мини-сериалах «Бригада» и «Бандитский Петербург», а также детективных процедуралах вроде «Улиц разбитых фонарей» и «Каменской». Миллионы людей завороженно следили за злоключениями Саши Белого и проникались уважением к жестокому, но справедливому Даниле Багрову, все прочнее закрепляя у себя в голове одну очень простую, но оттого и крайне притягательную мысль, оправдывающую любые злодеяния – не мы такие, жизнь такая (ауф).
Надо сказать, криминальная культура и раньше проникала во все сферы жизни российского общества, а люди отбывшие срок находили в сердцах граждан сочувствие. Это не особенно удивительно учитывая советское прошлое, когда сотни тысяч людей оказались в лагерях и были вынуждены отбывать незаслуженное наказание. А более раннее время и вовсе породило немало историй о благородных разбойниках. Уже давно частью народного фольклора является «Мурка», имеющая тысячу разных версий, но сохраняющая сюжетную канву о девушке-бандитке, с которой ничего хорошего в итоге не случается. Все без исключения знают мотив песен «Хоп, мусорок» и «Голуби летят над нашей зоной». И да, это абсолютно не вызывая никаких противоречий соседствует в сознании людей с мыслью о том, что сидеть в тюрьме или заниматься незаконными делишками в общем-то плохо. Поэтому в 90-е годы криминальная культура всего лишь пережила второе рождение, отголоски которого, тем не менее, звучат до сих пор.
К несчастью, особенно громко они звучат в регионах. Во всяком случае если верить его кинематографу. Режиссеры, чтобы подчеркнуть свою обособленность, стремятся показать суровую жизнь в промышленных краях, где солнечные лучи лишь изредка пробиваются через смог и морозный воздух. И в этом им больше всего помогают давно сложившиеся стереотипы и знакомые образы.
Воспитанные криминальной культурой своей страны они идут по пути наименьшего сопротивления снова и снова представляя зрителям простых и понятных криминальных авторитетов, барыг, сутенеров и прочих малоприятных личностей. И в общем-то нет совершенно ничего плохого в заинтересованности культурой этих людей, в конце концов, мир помнит «Крестного отца» и «Однажды в Америке», а сейчас многие увлеченно следят за похождениями «Острых козырьков». Вот только в других странах подобные элементы демонстрируются в качестве отклонения от нормы, а у нас бандитский образ жизни становится чем-то вроде национальной идеи. С такой позиции совсем неудивительно, что в отсутствии зарубежных картин на большие экраны нашей страны возвращаются «Брат» и «Бумер». Осталось только дождаться отреставрированной версии «Бригады» на «России 1».