Думаю, вы уже догадались, о каком ружье пойдёт речь. В разговоре об ошибках, что время от времени допускают авторы художественной прозы, разве можно обойти вниманием «чеховское ружьё»? Никак нельзя. Вроде бы все про него знают, а вот, поди же ты, всё равно развешивают на страницах своих произведениях. Так же как и вечная «чеховская шляпа» летает по разным текстам.
В чем суть ошибки
Кратко напомню тем, кто забыл, «чеховским ружьём» называют один из принципов драматургии. Сам Антон Павлович упоминал этот принцип неоднократно, потому так и называется. Вот одно из его высказываний. В ноябре 1889 года в послании писателю Александру Лазареву (Грузинскому) Чехов писал: «Нельзя ставить на сцене заряженное ружьё, если никто не имеет в виду выстрелить из него. Нельзя обещать». Впоследствии Чехов озвучивал эту мысль неоднократно.
Суть её в том, что в произведении не должно быть ничего лишнего, не имеющего отношения, ни к сюжету, ни к образу героя. Любая деталь, на которой автор останавливает внимание читателя, должна быть оправдана задачами развития сюжета и «выстрелить» рано или поздно, но в нужное по сюжету время. А если такого не происходит, то это обман читателя и ненужные буквы в тексте.
Например: «Встретиться мы решили в гриль-баре на перекрёстке. Его хозяин — мой старый приятель Ахмет — будет рад моим друзьям. Впрочем, он вообще рад всем, кто приходит в его заведение с деньгами. Хотя искреннее радушие Ахмета было приятно, неважно, что за ним стояло».
Итак, кто такой Ахмет и что он делает в тексте? Ничего не делает. По сюжету, друзья до бара даже не дошли. Так зачем, спрашивается, надо упоминать этого Ахмета? Для демонстрации своих литературных способностей? Для украшения текста? Ну, скажем, так себе украшение.
То есть эта деталь явно лишняя и ничего незначащая, то самое «ружьё», которое никогда не выстрелит. Иногда, правда, автор что-то упоминает, планируя впоследствии вернуться к этой детали в тексте. Но потом забывает, или сюжет неожиданно даже для самого автора поворачивает в другую сторону. Например, в тексте мы читаем, как героиня, собираясь на (дело) прогулку, думает, куда бы спрятать стилет. Автор с любовью описывает эту красивую, но опасную игрушку и мысли героини. Но потом больше о стилете и не вспоминает. Он просто не понадобился по сюжету.
Возможно, эта вещь как-то характеризует героиню? Не исключаю, но в любом случае стилет должен всплыть в тексте, хотя бы в мыслях героини, что он так и не понадобился. А то ведь получается, обманутый читатель долго ждёт, когда девушка пустит его в дело. Писатель забыл, а читатель помнит, потому что книга читается гораздо быстрее, чем она пишется.
То есть Антон Павлович не зря предупреждал: не стоит обманывать читателя и перегружать текст лишними деталями.
«Чеховское ружьё» наизнанку
Сейчас этот принцип стали трактовать ещё и по-другому. И, буквально вывернув наизнанку, превратили из недостатка в литературный приём.
В чём его суть? Чтобы герой смог снять со стены ружьё и застрелить из него в финале злодея, нужно это ружьё повесить на стену заранее. Возможно, даже в первой главе. Логично? Вполне. Тогда не придётся потом ломать голову над безвыходным положением героя и «тащить рояль из кустов».
Заодно и читателя можно заинтриговать, если он, конечно, заметит «ружьё на стене». Высший пилотаж — это когда читатель лишь в нужный момент вспоминает о той, казалось бы, несущественной детали, о которой прочитал в начале книги. Термин «ружьё» здесь обобщающий и предполагает какую-то не слишком заметную на первый взгляд и незначительную деталь, что впоследствии должна сыграть важную, а, возможно, и решающую роль в развитии сюжета.
Например, в «Гарри Поттере» Дамблдор упомянул, что слёзы феникса обладают целебной силой, и именно благодаря им, в самом конце Гарри и спасся.
В трилогии М. и С. Дяченко «Маг дороги» в начале первой книги упоминается женщина, которая смотрит вслед процессии. И лишь в третьей книге выясняется, что эта болотная ведьма и устроила «весёлую» жизнь героям.
Правда, подобный приём требует детальной продуманности произведения и разработки буквально поэпизодного плана. А это многие авторы не любят — им не интересно писать по плану. Ну, тогда в проблемном случае им придётся возвращаться и переписывать начало или «тащить рояль из кустов». Обычно выбирают второе, как более простое.
Такой приём имеет ещё и другое название — «предзнаменование». Но сейчас почему-то его заменяют «чеховским ружьём». Хотя ещё раз отмечу, Антон Павлович имел в виду совсем другое: «И вообще не надо ничего лишнего. Всё, что не имеет прямого отношения к рассказу, все надо беспощадно выбрасывать. Если вы говорите в первой главе, что на стене висит ружьё, во второй или третьей главе оно должно непременно выстрелить. А если не будет стрелять, не должно и висеть». (Цитируется по воспоминаниям о А. П. Чехове его друга протоиерея С. Н. Щукина).