Маруся
Она родилась недоношенной. Перед ней родился старший брат -красавец и надежда семьи, и три дочки: Александра, Валентина и Елена.
Маруся пришла в мир нежданно-негаданно. Ей предстояло быть маленькой куклой старших сестёр. Они ее наряжали, купали и таскали за собой по службам в окрестных церквах, где они получали просфорки и сладкое вино без очереди. Им, конечно, попадало за вольности. Но совсем сильно старшие были наказаны, когда искупали малышку в ледяной воде и она получила воспаление легких.
История не пощадила патриархальную семью: умирает скоропостижно молодой ещё отец-кормилец и мать чтобы заработать открывает обеденный дом для окрестных служащих. Все дочери трудятся на кухне, сын колет дрова для печи, а Маруся, хоть и была мала, отвечала за стирку на всю большую семью.
Революционные годы унесли старшего сына в эмиграцию, весь гимназический выпуск увёз сначала в Монголию, а потом в Харбин директор гимназии бывший военный царской армии, спасал генофонд от красной чумы.
Мать с дочерьми осталась одна без известий о своём любимце.
Сколько слез пролила молодая ещё женщина ночами, да кто их считал эти слёзы, когда вся страна была разодрана революционным переделом.
Женщины жили тихо и трудолюбиво.
Старшие отучившись пошли на службу, там давали талоны на дрова и на отрезы сукна, иногда удавалось достать сапоги или ботинки. Маленькие помогали по дому и тоже учились уже в советской школе. Дома потихоньку читали на французском и немецком, повторяли латынь и арифметику.
Когда младшая Маруся подросла ей пришлось идти по стопам старших на экономические курсы. Бухгалтеры и плановики были нужны молодой республике.
Все жались к матери, женщине цепкого ума и практической хватки.
Рано осиротевшая младшая дочь огромной семьи не нашедшая приюта в родных сестёр и братьев была выращена попадьей. Та научила девочку всему, вести хозяйство, запасать продукты впрок, шить, вышивать и даже дала в приданое швейную машинку. Приданое было роскошным.
Маруся не шила и не вязала, это с блеском делали сёстры. Она прибирала дом, стирала и запоем читала книги о романтической любви, о погонях и кладах, о путешествиях и открытиях неизведанных земель.
Вечером, после ужина, когда вся семья собиралась в столовой под абажуром все занимались своим делом: старшая сестра сверяла дневные отчеты, проверяла бумаги взятые на дом с работы, средние сёстры и мать шили, а Маруся читала вслух. Так и повелось, как бы не сложился день, вечером они читали.
Наверное этим и выжили.
Было и трудно и голодно и страшно, но они все вынесли, потому, что вечером их ждали главы из романов про волшебную жизнь, где всегда побеждает добро и любовь.
Девушки росли. Старшая хорошо двигалась по службе. Ее острый ум и математические способности унаследованные от отца принесли ей пользу. Ее ценили и даже наградили орденом за ударный труд.
Средние сёстры устраивали личную жизнь, улетели из гнезда в другие города за мужьями. А младшая не могла отлепиться от мамы.
Но как-то на литературном вечере познакомилась с молодым человеком, он был милый и интеллигентный, врач. Они долго и не часто встречались, пока наконец не решили «записаться».
Через несколько дней после объявленного решения молодой человек пропал, как потом выяснилось был арестован, так как лечил крупного военного начальника попавшего тогда, перед войной в опалу и тоже арестованного и расстрелянного.
Маруся тяжело переживала потерю жениха. Следы его терялись в лагерях и она ничего не знала, как сложилась его судьба.
Средних, замужних сестёр рядом не было, а обсуждать это с мамой или старшей она не решалась.
Военные годы пролетели незаметно и страшно, как во сне. Сёстры приезжали и привозили в эвакуацию своих детей. Помогали друг друга как всегда.
После войны сёстры укоренились в крупных городах и стали звать маму с Марусей к себе. Старшая сестра получила назначение в южный город, вторая сестра жила в Ленинграде, третья в Москве.
Был выбран южный город. Мама болела и солнышко и фрукты были ей нужны.
Маруся с мамой упаковав свой добротный скарб обменяли квартиру на юг.
Нальчик встретил их ласковым солнышком, огромным тенистым парком, шустрой горной рекой и приветливыми жителями.
Кабардинцы, русские, балкарцы и евреи жили дружно, помогали друг другу, праздновали вместе праздники и вместе горевали на похоронах.
Во дворах двухэтажных домиков накрывались длинные столы и всем находилось за ними место.
Маруся вышла на работу. Коллектив был женский. А для знакомства на улице она была слишком робкой, да и нравы были строгие.
Шли годы, умерла мама, следом старшая сестра.
Средняя сестра стала звать ее к себе в Москву. Мария собралась и обменяла просторную и солнечную квартиру в Нальчике на комнату в коммунальной квартире в Москве.
Тут ее подхватил водоворот родственников, сестра соскучилась, да и жить они так привыкли рядышком.
Из Ленинграда приехала третья сестра. Сново стали жить рядом.
Летом снимали дачу на Волге, уезжали туда с сёстрами, вывозили внуков.
Работающие дети наезжали в выходные, усталые и покрытые городской пылью.
Пили чай на веранде, ходили компанией купаться. Играли в бадминтон и умудрялись кататься на велосипедах.
Вечерами за самоваром играли в лото и подкидного.
Укладывали умотанных детей спать и тихо читали под лампой вслух, как в старые времена.
Марусе казалось, что она вернулась в детство.
Осенью возвращались в Москву загоревшие и окрепшие и она продолжала жить жизнью племянницы, водила ее детей в школу, следила за уроками и правилами поведения.
Старший мальчик был ее любимцем. Он чем-то отдаленно напоминал ей старшего брата, уехавшего так давно, что она толком и не помнила, как он выглядел.
Только пожелтевшая карточка на ее столе напоминала его гимназическую выправку, да пристальный взгляд.
И о чудо! Брат нашёлся. На главпочтамте чудом, случайно нашлась стопка писем из сша. Он писал на всякий случай, потеряв всякую надежду разыскать свою семью. Письма были проштампованы всеми городами, где когда-то проживала семья. И нашли ее.
Началась робкая переписка, боялись проблем из-за родственника из капиталистической страны.
Личная жизнь Маруси так и на сложилась.
Память о докторе, стремление жить с родными перевешивали все попытки других мужчин познакомиться и сблизиться с худенькой и застенчивой женщиной. Сначала было страшно, а потом уже и неприлично. В таком-то возрасте.
Тем более, что замужняя жизнь сестёр не вызывала у неё желание подражать.
У неё была своя комната, книги, были свои правила, усвоенные ещё в детстве.
Всегда чисты пол, приготовленный обед и чтение вечером.
Она была записана во все окрестные библиотеки, где читала все и не по одному разу. Библиотекарши любили ответственную читательницу, которая всегда вовремя возвращала книги. Поэтому ей давали без очереди новинки и периодику.
Марусина жизнь проходила среди женщин, сестёр, племянницы, внучки. Один единственный мужчина трогал ее сердце, это внук. Ей хватало.
Начались болезни. Голодное революционное и военное время не прошли даром.
Даже, когда наконец из Америки приехал уже пожилой брат с дочерью, то она с трудом узнала в нем родственника. Он плакал обнимая ее, путал английские и русские слова, да так, что она вконец сконфузилась.
Приняла заморские подарки и старалась держаться в сторонке путаясь и называя его то на «ты» то на «вы».
Пришлось сделать ответный визит к нему в отель Метрополь, куда поехала только в сопровождении старшей сестры. Роскошь обстановки совершенно ее добили.
Скорее в свою комнату, в кресло, к окну с торшером и книгами.
Когда внук совсем подрос она решила отдать свою комнату ему в обмен на жизнь в семье племянницы.
Сестра, мать племянницы к тому времени умерла, а Марусе тоже нужен был уход.
Подросшие внуки к тому времени осваивали новую технику, притащили видеомагнитофон и стали смотреть кино.
Ну что могли начать смотреть молодые дураки, конечно Греческую смоковницу.
Маруся ни за что не хотела покидать диван в гостиной и делала вид, что упорно читает книгу.
Когда заиграла музыка и кадры молодых горячих тел
заполнили собой весь экран, Маруся не могла оторвать взгляд от телевизора. Она смотрела не обращая внимания ни на глупую молодёжь, ни на упавшую с колен книгу.
Земная, телесная жизнь открылась ей в этот миг на экране, заиграла нежными красками, напомнила и о веснах в родном городе, и о юношеский фантазиях, о романах прочитанных под лампой, о молодом докторе, который робко пожимал ей руку при прощании.
О любви, о счастье, о надеждах. Она смотрела и не могла оторвать взгляд.
Когда кино закончилось, притихшая молодежь перемотала кассету на начало, снова включила кино и безмолвно вышла из комнаты.
