Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать... /Екклисиаст/
Не существует, пожалуй, ничего такого, что влияло бы на нашу жизнь сильнее, чем осознание её конечности. Не существует ничего более пугающего и более непонятного, чем смерть. Вся наша культура, всё наше бытие пронизано темой смерти и умирания, но что в реальности мы знаем о смерти и как воспринимаем этот феномен?
С точки зрения науки и философии, смерть – это отсутствие жизни, небытие. Если жизнь воспринимается как процесс и как свойство живой материи, то смерть означает завершение этого процесса. В этом смысле смерть не подобна жизни, поскольку жизнь динамична, она существует в виде процесса и состояния. Смерть же не является ни процессом, ни состоянием, она обозначает завершение как одного, так и другого.
Мы не можем представить себе отсутствие жизни и бытия, поскольку само наше существование возможно только в рамках жизни и бытия, и весь получаемый нами опыт происходит внутри этих рамок. За пределами жизни и бытия невозможно само наше существование, а потому и невозможно получить опыт смерти, так как смерть – это завершение получения опыта. Она словно завеса, разделяющая бытие и небытие, но такая завеса, которую фактически мы никогда в своём субъективном опыте не пересечём, поскольку это попросту нам недоступно. Мы можем осознать только приближение смерти, но саму смерть осознать не в состоянии, ибо смерть обозначает и отсутствие сознания.
Смерть и сознание
Сознание является нашим неотъемлемым свойством, наряду с жизнью и существованием. Без сознания мы не могли бы осознать факт собственного существования, факт наличия своего «Я». Сознание даёт нам способность как бы выделить себя из мира, почувствовать себя автономными, отделёнными от мира некоторыми границами, которые условно разделяют «Я» и «не Я».
Но что мы знаем о потере сознания? Возможно ли оно при жизни? Конечно, это происходит с каждым из нас, когда мы засыпаем, и с некоторыми из нас, кто падает в обмороки, получает солнечные удары или страдает той же эпилепсией.
Но парадокс в том, что мы никогда не можем точно сказать, когда и как мы заснули или когда и как мы упали в обморок/потеряли сознание. Никто не может сказать «я уснул» или «я потерял сознание», пока снова это сознание не обретёт. О том, что я уснул, я понимаю обычно после пробуждения. О том, что я потерял на время сознание, я понимаю только после того, когда оно ко мне уже вернулось. Никто не может осознавать отсутствие у себя сознания, ибо без сознания нет осознания, извиняюсь за тавтологию.
Вот и со смертью то же самое. Невозможно осознать собственную смерть, поскольку для того, чтобы иметь возможность что-то осознавать, надо это самое сознание иметь, то есть быть живым. А живой – это уже автоматически не мёртвый.
То есть фактически для самих себя, для нашего субъективного осознания мы никогда не умрём. Не будет того момента, когда мы сможем сказать себе «всё, вот сейчас я умер». Поэтому во многом смерть подобна сну, но без сновидений, в том плане, что на пороге своей смерти мы потеряем сознание, но даже не сможем осознать эту потерю, ибо некому будет это осознавать. Но сознание мы потеряем ещё при жизни, будучи живыми.
Существует много разных более и менее правдоподобных теорий на счёт того, как это будет происходить, в зависимости от того, будет это спокойное и медленное умирание или резкое и внезапное. В любом случае это будет связано с потерей сознания, по сути, с процессом, аналогичным засыпанию или обмороку.
Смерть и страдание
Говоря о смерти, мы чаще всего связываем её с болью и страданием, приписываем ей все ужасы и страхи, которые только возможны. Но и здесь мы допускаем некоторого рода ошибку, поскольку боль и страдание это тоже процессы, причём процессы, присущие как раз жизни, а не смерти, поскольку смерть, как мы выяснили раньше, является не процессом, а завершением всех процессов.
Что такое страдание? Страдание это, как правило, непринятие чего-либо неприятного и болезненного на фоне невозможности это неприятное и болезненное изменить. Является ли смерть чем-то неприятным и болезненным? Спорно, поскольку сама по себе смерть не предполагает наличие боли, даже хотя бы потому что некому эту боль будет почувствовать.
Но вот процесс умирания вполне может быть и болезненным, и страдательным. Но, как ни парадоксально, умирание это тоже про жизнь, а не про смерть. Умирание является составной частью процесса жизни, не всегда, конечно, приятной, но всё равно неотделимой от жизни.
Что примечательно, само по себе состояние умирание не гарантирует смерти и не всегда предполагает завершение в виде смерти. Умирание может как перетекать в обычное вполне себе нормальное существование, так и затягиваться.
Лично мне довелось на своём опыте столкнуться с умиранием, когда я в юности заболел менингитом, и врачи в больнице сообщили мне, что я был довольно близок к смерти, буквально в пару часах от неё, поскольку моё давление падало и было близко к тому уровню, когда я мог потерять сознание и не вернуться в него обратно. Я помню это состояние, оно не сказать чтобы было сильно страдательным. Физически мне было очень неприятно, конечно, я был слаб, у меня страшно болела и кружилась голова, я не мог самостоятельно стоять на ногах, да и говорить мне было тяжело. Но психологически я чувствовал себя спокойно, не было страха или тревоги, а была усталость и даже некоторая безмятежность. В тот момент я не сильно думал о смерти, можно сказать, что мне было всё равно, там словно не было ни прошлого, ни будущего, а был только настоящий момент, в котором я пребывал.
Но даже в умирании, на пороге завершения своей жизни, мы осознаём себя живыми, потому что умирание не есть смерть, а есть жизнь, хоть, повторюсь, и не самая приятная часть жизни, но всё же неизбежная.
Избегание смерти
Можно ли избежать смерти? Человечество всегда мечтало о таком. Помните истории о «вечном жиде» или об элексире бессмертия, который на протяжении средних веков пытались изобрести алхимики? Но фактически можно говорить о продлении жизни, а не об избегании смерти.
Собственно, всё то, что мы приписываем смерти, по большей части относится к нашей жизни. Опять-таки, потому что смерть нам неведома и непостижима для нас как на уровне концепции, так и на практическом уровне. Смерть – это словно такое хтоническое зеркало, отражающее всё то, что мы не можем принять, чего хотели бы избежать. Но избежать при жизни, а не «при смерти».
Не в силах смириться со своей конечностью и ограниченностью по времени своего бытия, мы стремимся избежать смерти, но фактически не избежать того, чего не понимаем, а продлить то, что нам знакомо и понятно, как мы считаем, лучше – жизнь. При этом, разумеется, разделяя жизнь и смерть, мы всё «хорошее» пытаемся приписать жизни, а всё «плохое» – смерти.
И тогда смерть вдруг становится квинтэссенцией страданий, боли, страха и ужаса, а жизнь как бы очищается от всего неприятного и болезненного. Тогда как в реальности страдания, боль, страх и ужас являются прерогативами как раз жизни, а не смерти. Смерть – это отсутствие чего-либо, а не присутствие. Смерть – это не процесс, не состояние, не место, не время, не ощущение, не мысль. Смерть – это отсутствие всего, это жирная точка, за которой нет ровным счётом ничего, даже пустоты, потому что пустота подразумевает наличие какого-то незаполненного пространства, но после смерти и его нет.
Фактически, избегая смерти, мы избегаем жизни и того, что в ней может нам повстречаться. Ведь самые большие боль и страдание мы можем испытать не при смерти, а как раз при жизни. И испытывая боль и страх от осознания неизбежности своей смерти и ограничения по времени своей жизни, переживаем мы не о смерти, а о том, как мы проживаем или не проживаем свою жизнь.
В своих попытках защитить и оградить себя от смерти мы, зачастую, тем самым ограждаем себя от жизни, превращая свою жизнь как раз в то, чего хотели бы избежать, в медленное умирание. И такая жизнь, посвящённая избеганию смерти, начинает терять смысл по мере того, как пропадает её содержание.
Смерть и смысл жизни
«Если весь смысл жизни в том, сохранит ее человек или нет, если он всецело зависит от милости случая — такая жизнь, в сущности, и не стоит того, чтобы жить».
/Виктор Франкл/
Осознание своей конечности и неизбежность этой конечности, зачастую, становятся крайне неприятными переживаниями в жизни людей. Такие переживания довольно часто выливаются во внутренние конфликты, приводящие к возникновению тревоги и невроза. Всё потому, что мы пытаемся представить отсутствие жизни. Но это невозможно.
Мы можем представить только присутствие чего-либо, представить состояние или процесс, но для нас невозможно представить отсутствие процесса или состояния. Само наше воображение, наше мышление, да и вообще наша природа – это процессы и состояния. Мы не можем выйти за пределы этого, для нашей психики это попросту недоступно. Как я писал выше, мы существуем, и это наше ключевое свойство, «несуществование» нам неведомо и недоступно по определению.
Но пытаясь представить будущее, пытаясь представить свою смерть, мы неизбежно попадаем в ловушку наших собственных ограничений.
Казалось бы, жизнь в силу своей ограниченности и конечности, должна становиться для нас более ценной, точно так же как золото имеет ценность потому, что его мало. И жизнь для многих людей действительно имеет такую ценность, которая перетекает в смысл. Но для многих других жизнь становится бессмысленной именно по этой же причине, по причине того, что она всё равно когда-то закончится. Словно для таких людей результат важнее процесса и содержания.
Непонимание собственной природы жизни и смерти и попытка превратить опыт жизни в опыт смерти и умирания заставляют обесценивать жизнь. Отказ признать свою конечность и в некотором смысле вытекающую из этого уникальность собственной жизни приводят к тому, что жизнь начинает восприниматься как «дорога к смерти». В сознании таких людей жизнь противопоставляется смерти, а смерть – жизни.
Тогда как в реальности смерть означает отсутствие жизни, а не противопоставление ей. Точно так же как тьма является отсутствием света, но не присутствием чего-то другого (тьма не может светить «лучами тьмы»), так и смерть является отсутствием жизни, а не присутствием чего-то ещё. И потому жизнь является уникальным и самодостаточным процессом, единственным, который в этом смысле нам доступен и за пределы которого мы не можем выйти. Смерть не противостоит жизни, а только лишь обозначает её пределы, как бы выделяет её границы, высвечивает её содержание.
И потому жизнь от наличия смерти не утрачивает смысл, а, наоборот, обретает его. Можно переживать о смерти, об утрате близких, о своём умирании, но всё это будет частью жизни, тогда как наша собственная смерть, находящаяся за границами доступного для нас опыта, никогда не будет для нас доступной. Поскольку мы субъективно для себя самих никогда с ней и не столкнёмся, ибо мы являемся частью жизни, а не частью смерти.
Я понимаю, этот момент сложен для осознания, но никогда в нашей жизни, в нашем сознании не случится события нашей смерти, ибо некому будет это событие зафиксировать, осознать и пронаблюдать. Нам не суждено увидеть переход этой границы, ибо нам и нашему сознанию недоступен опыт собственной смерти, нам доступен лишь опыт жизни, и выйти за эти пределы мы не можем в силу своей природы.
И потому сам процесс жизни и то, как мы эту жизнь наполняем, что мы в неё привносим, какое содержание и какие смыслы, и является по сути смысловым содержанием нашего бытия. А смерть – это лишь границы бытия, а не какая-то кара или наказание, или источник страдания. И границы эти пересечь нам в нашем субъективном опыте не суждено.
И потому проблема смысла жизни заключается не в смерти, а в самой жизни и в нашем к ней отношении. Смерть это не то, что нам угрожает в нашей жизни, это всего лишь границы нашей жизни. Гораздо больше качество жизни ухудшает тот контент, которым мы свою жизнь наполняем, то содержание и отношение, которое привносим. И даже если это мысли про смерть, то про смерть ли они в действительности или всё же это очередное проявление нашей жизни?
Рассуждая о феномене смерти я намеренно опускаю тему души и религиозных представлений о «загробной жизни», чтобы невзначай не оскорбить чьих-то религиозных чувств. Но даже из самого названия «загробная жизнь» уже вытекает то, что это больше про жизнь, чем про смерть, даже если это как бы «жизнь после смерти». Как правило, такие идеи возникали и возникают на фоне отрицания смерти и невозможности заглянуть за её пределы, коих, с моей точки зрения, попросту нет, не за что там заглядывать, там ничего нет. И попытки представить «загробную жизнь», зачастую, сводились и сводятся к проецированию того, что мы видим при жизни, в послесмертный опыт. Примерно с теми же нашими вполне себе земными представлениями об устройстве мира, о добре и зле, где тот же христианский ад представляется обителью всего плохого, а рай – всего хорошего.
В любом случае каждому из нас однажды придёт время столкнуться с завершением своего жизненного пути, и каждый из нас при этом получит свой уникальный и неповторимый опыт, каким бы он ни был. И в этом нет ничего ужасного, это всегда было и всегда будет, потому что так устроен наш мир и наша жизнь. Именно жизнь, а не смерть.
Автор: Петров Илья Евгеньевич
Психолог, Экзистенциальный терапевт
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru