Я решил написать воспоминание о нашей Иришке, Ирине Васильевне, Ирэн (как называл ее наш шеф Сергей Владимирович), об Иде, как упрямо ее величал наш многолетний конферансье Вадим Александрович Деранков. Решил написать и практически сразу же испугался, боясь расколотить, как слон своими неловкими словами, всю кофейню под названием «Пламя». Вспомнил «слона» и всплыло в памяти прозвище «Медвежик», которое ввела в лексикон нашего ансамбля именно Ирина, причём отталкивалась она не от звучания моей фамилии, а иронизируя над моим элегантным неумением танцевать. Обижала ли меня эта кликуха? Пожалуй, нет, поскольку ребята не злоупотребляли ею, стараясь меня не обидеть, да и я отдавал себе отчёт, что сильно похожу на мультяшный персонаж, когда надо блеснуть в танце. А потом это же была ИРКА, и на неё сердиться было нельзя.
Она была блестящей женщиной, не просто красивой или обворожительной, а именно блестящей. Женщиной с заглавной буквы… Хотел написать с большой буквы «Ж», но решил этой фразой не радовать пошляков... Она была всегда ухожена, доброжелательна, открыта к диалогу. И в нашем коллективе выполняла роль коллеги, подружки, да и мамаши, порою утирая нам сопли, если мы, мужики, оказывались в сложных жизненных ситуациях.
Песня "Я стучу в твоё сердце" на музыку Иры Шачневой и стихи В. Тушновой
Помню, мы всем ансамблем смотрели фильм «Три мушкетера» и после просмотра дискутировали кто из наших похож на героев Дюма. Алик Колоколов единогласно был провозглашён Портосом, Петерсон - Атосом, Дьяконов - Арамисом, Д’Артаньян ещё не пришёл к нам на работу. Игорь Никитин получил звание Ришелье. И я предложил, что Ирина Васильевна хороша для подружки Д’Артаньяна мадам Бонасье.
- Не,- сказала наша несравненная, - мелковат персонаж для меня. Я бы замахнулась на Миледи.
- Ага,- сказал я обиженно,- тогда придётся сделать тату лилии у тебя на плече.
- Я готова, господа, разводите чернила, а то передумаю.
А что? Ирка и Миледи? Пожалуй, много, пересечений - и ум, и стать, и умение постоять за себя. Коварство? Нет, этой черты героини Дюма в нашей мадам не было. Во всяком случае, за время нашей совместной работе этого за ней не наблюдалось. Матку-правду в глаза сказать - да и ещё раз да, встать грудью на защиту «мальчиков» - тоже да, а сплетничать, интриговать - это было несовместимо с пониманием жизни Ирины Васильевны. А что касается величия нашей Иришки, то миледи рядом с ней будет пожиже. Столько песен (причём с разными солистами «Самоцветов» и «Пламени») спела она как героиня, что миледи может нервно прикурить у Рошфора, стараясь погасить своё волнение. Я не видел, чтобы наша героиня завидовала кому-то или смешивала с грязью чьё-то вокальное мастерство. А вот комплиментов и в адрес Анциферовой, и в адрес дуэта Сергея и Татьяны Никитиной я слышал многократно. Особенно это было после возвращения «Пламени» с Кубы, где Сергей и Татьяна были тоже участниками этого международного форума студентов. Кстати, не знаю может быть она по-человечески жалела (меня не взяли на Кубу) Малежика.
- Жалко,- вполне искренне говорила она мне,- что ты с нами не ездил, а то бы ты показал, как умеешь петь этой самоделке. Я не о Никитиных (поправлялась она), они - классные. Я хочу спеть с тобой их песню «Под музыку Вивальди».
Я молчал, боясь спугнуть удачу.
И Шачнева, Ирина Васильевна Шачнева сделала аранжировку, причём скрупулезно расписала все вокальные и инструментальные партии будущей песни. И на роль солиста, несмотря на протесты Березина (он хотел видеть в роли героя песни Дьяконова или Петерсона) Ира пригласила меня.
- Я не хочу спеть ещё одну песню «В школьное окно смотрят облака...», мне нужна Италия эпохи возрождения! - сказала она.
И Березин сдался напору своей солистки. Песня получилась и мои акции в ансамбле сильно выросли. Меня уже не выгоняли при каждом удобном случае, в итоге я проработал в «Пламени» ещё 6 лет. Мы сдружились с Ирой. Она была открыта: открыта к совместному творчеству, открыта к разговорам о жизни, открыта при обсуждении моих творческих устремлений. Мы с ней спели несколько дуэтов в рамках нашего ВИА и сделали несколько, не побоюсь этого слова, экспериментальных песен. Одну из них «Друля в маринаде» на слова Сергея Таска мы показали Александру Татарскому, автору знаменитого мультика «Пластилиновая ворона», но Александр не увидел, как он может воплотить нашу «Друлю» в мультипликации. Но песня, как мне кажется, получилась, и до сих пор я ее с удовольствием и любопытством слушаю.
Мы много с Ирой экспериментировали в музыке, сделали пару совместных песен из цикла поэта Михаила Журкина, но не записали, о чём я сильно жалею, «жестокого романса» в исполнении нашей несравненной Ирины Васильевны. А она была в этом жанре необыкновенно хороша. Видели бы Вы, как она преображалась, когда на наших посиделках «за полночь» Алик Колоколов (этакий усатый гусар) пел под гитару, а Ирэн преображалась в роковую исполнительницу душещипательных музыкальных историй.
Спасибо, Ирка, что была рядом, что задавала уровень в музыке и жизни. Спасибо за то, что была надёжна. Я всегда буду помнить, как в последние дни моей работы в «Пламени», ты единственная из всего коллектива вступилась за меня перед Березиным, когда он захотел меня уволить из ВИА за то, что я без коллектива (в свободное время) уехал в Питер на Музыкальный ринг.
Здоровья тебе, Ира!