Аня тяжело вздохнула, глядя на тест на беременность. Опять! Она опять забеременела. Ну сколько же можно? Везет как утопленнице.
- Ань, ты долго там еще? – в дверь ванной постучался муж. Вот так, стоило только исчезнуть из поля зрения родственников на пять минут, как тут же ее принимались искать все, кому не лень. Жаль, что санузел в их доме был всего один, а жителей целых пятеро.
У Ани и Евгения было трое детей, младшему из которых недавно исполнилось всего два года. Старшей дочке Лизе было семь, среднему сыну Антону – пять, а маленькому Юре два. И вот, снова положительный тест на беременность, хоть вешайся. Аня смотрела на две полоски, которые напоминали ей рельсы, на которые когда-то легла ее тезка Анна Каренина.
- Мам! Я пи-пи хочу! – захныкал за дверью Антон. Пришлось быстро спрятать коробочку от теста в мусорной ведро, а сам тест Аня сунула в карман халата. Так никто не догадается о том, чем она занималась в течение целых пяти минут, закрывшись в ванной.
Стоило открыть дверь, как тут же перед Аней возник муж Евгений и сынишка Антошка, бросившийся в туалет. Пятилетний мальчик страдал недержанием, из-за этого проблемы были как ночью, так могли случиться и днем.
- Надо опять его к врачу вести, - вздохнув, сказал Евгений жене, а Аня лишь кивнула в ответ, будто и не слышала до конца слова мужа. В голове у нее была только одна мысль – опять беременна, снова! И говорить ли мужу о своем положении?
Семья Никифоровых жила скромно: в обычной смежной двушке жили муж с женой, а еще ютились трое детей. В единственной спальне, оборудованной под детскую, стояла двухярусная кровать, на которой спали Лиза и Антон, а в гостиной стоял раскладной диван, каждый вечер превращавшийся в двуспальную кровать, а еще кроватка Юрочки, который спал рядом с родителями. Жилищный вопрос надо было как-то решать, потому что на сорока квадратных метрах впятером было очень и очень тесно.
- Может быть, ипотеку взять? – предложил однажды Евгений, но Аня тут же отвергла эту идею.
- Я не работаю, ты пашешь на трех работах и едва вытягиваешь все самые необходимые нужды. Если мы еще и ипотеку возьмем, то точно по миру пойдем.
Аня никак не могла выйти на работу. Она забеременела Лизой еще на пятом курсе, кое-как защитила и получила диплом, потом сразу родила сначала дочку, потом через два года еще и сына. Едва успев оклематься от двойного материнства, Аня снова узнала о беременности, и тогда в их семье появился еще и Юра. В перерывах между беременностями и родами молодая женщина никак не могла устроиться на работу, из-за чего очень сильно страдала. Ане было уже двадцать семь лет, и за всю свою жизнь она никогда и никем не работала, кроме как, исполняла обязанности жены и матери.
Евгений же работал всегда. Как начал работать сразу после школы, устроившись к отцу в автомастерскую, с тех пор не переставал. В институте не учился, диплома о высшем образовании не имел, но и не особенно заморачивался этим вопросом. Работал слесарем в мастерской, подрабатывал в шиномонтаже, а еще умудрялся заниматься покраской автомашин в свободное от работы время, которого было не так много.
- Детей должно быть много, - любил говорить Евгений, а Аня соглашалась с ним и рожала детей. Проблемой было то, что ни один из методов контрацепции ей не подходил. Из-за проблем с мигренями пришлось отказаться от таблеток, спираль все время вылетала, а другие методы оказывались недейственными. Аня беременела легко, так, словно по мановению волшебной палочки.
Может быть, она бы и не отважилась родить третьего ребенка, потому что даже вчетвером было тесно в их двушке, доставшейся Евгению после смерти бабушки, но сам Евгений настоял на том, чтобы Аня родила.
- Мы же хотели много детей, - говорил он, ища в лице Ани понимание, - ты сама знаешь, каково это – быть единственным ребенком в семье.
На самом деле, будучи единственной дочерью своих родителей, Аня не особенно грустила или жалела о том, что у нее не было братьев и сестер. Ее вполне устраивало одиночество, зато у девочки в детстве было все: и велосипед, и магнитофон, и новые кроссовки. Ее подруги из многодетных семей вечно донашивали вещи за старшими сестрами и даже братьями, делились своими вещами с ними, а у Ани было все свое, единоличное.
Евгений же очень сильно страдал от того, что был в семье единственным ребенком. Ему было одиноко, хотелось иметь брата или сестру, неважно, старшего или младшего, главное, не быть одним и не проводить время в постоянном одиночестве.
- Мне даже поиграть не с кем было, - жаловался он Ане, - сидел вечно один, как сыч.
Аня понимающе кивала, а сама надеялась, что больше детей у них не будет. Появление Юры и так сильно ударило по их и без того хлипкому бюджету, а появление четвертого ребенка грозило обернуться настоящей катастрофой.
Аня побежала к врачу на следующий день. На узи с ужасом узнала о том, что плодных яиц в ней не одно, а два, что означало то, что у Никифоровых будет двойня.
- Ужас какой, - пробормотала Аня вслух, когда врач делала ей узи. Женщина в белом халате с некоторым удивлением и даже презрением посмотрела на Аню, которая не смогла сдержать своей реакции. Представить себе еще двоих детей в их малогабаритной квартире было равносильно тому, что представить женщину шестидесятого размера в утягивающем платье сорокового. Казалось, что еще немного и произойдет взрыв, который обернется настоящей катастрофой.
- Что делать будем, Никифорова? – этот вопрос Ане задала врач-гинеколог, когда та вернулась с узи, положив перед врачом его результаты.
- Аборт, - уверенно сказала Аня, - потому что рожать еще двоих мне не по силам.
- С твоей плохой свертываемостью крови не боишься рисковать? – врач посмотрела на Аню очень серьезным взглядом. – Так можешь стать матерью пятерых, а при плохом исходе троих оставишь полусиротами.
Аня похолодела. Про свой диагноз она успела позабыть, потому что не задавалась этими вопросами, а тут случилась очередная беременность, и нужно было принимать срочное решение о том, как поступать дальше.
- Я подумаю, - ответила Аня, а сама про себя решила, что «подумаю» - не означает разговор с мужем. Ей нужно было поговорить с матерью, мама обязательно поддержит ее и не допустит того, чтобы семья оказалась в столь стесненных условиях.
Если бы был жив отец! Аня так сожалела об утрате Павла Аркадьевича, и ей так не хватало его совета и свежего взгляда на жизнь. Мужчина всегда поддерживал свою дочь, мог дать дельный совет и почти никогда не ругал ее. Но Павла Аркадьевича уже больше трех лет не было в живых, он даже младшего Юрку не успел подержать на руках.
После посещения врача Аня поехала к матери. Ольга Петровна работала в библиотеке, занималась архивом, и на работе у матери Ане всегда нравилось бывать. Была там обстановка спокойная и умиротворенная, да и сама Ольга Петровна была спокойной и интеллигентной женщиной. Аня не помнила ни одного раза, когда мать могла поднять голос или сказать неприличное слово.
- Мам, у меня беда, - сразу перешла к делу Аня, а Ольга Петровна всплеснула руками.
- Господи, дочка, что случилось?
- Я беременна, ты представляешь?
Мать закатила глаза, а потом быстро отпила из стакана кипяченую воду. Другой воды Ольга Петровна не признавала, никогда не пила из бутылок, исключительно из стаканов или чашек и исключительно кипяченую воду.
- Опять? – мать посмотрела на Аню с сочувствием. – Что же делать?
- Мам, как – что делать? Я не буду рожать. Куда нам еще дети? На голову что ли?
- Дети? Там что, не один?
Аня вздохнула:
- В том-то и дело, что не один. Должна быть двойня. Я даже Жене не хочу ничего говорить про эту беременность, потому что он обязательно захочет, чтобы я рожала, а я этого делать не хочу и не буду.
Ольга Петровна посерьезнела, а потом снова выпила полстакана воды.
- Дочка, так нельзя. Мужу обязательно нужно сказать. Вот как бы ты сама отнеслась к тому, что Женя от тебя что-то скрывает? Нельзя так, надо быть честными друг с другом.
Аня снова вздохнула. Ох, уж эта мама, со своими правильными взглядами на жизнь и отсутствием гибкости в решении вопросов. Для Ольги Петровны одно слово «аборт» было катастрофой, а, когда дело казалось дочери, то и подавно.
- Мам, ну не могу я ему сказать. Он начнет уговаривать меня оставить детей, но а куда нам еще двое? Лизе в этом году в школу идти, ей нужно спокойствие и пространство, а, если у нас будет еще двое детей, то пространства не то, что станет меньше, его вообще не останется. Мне страшно уже сейчас жить, а дальше как существовать, я даже не представляю.
- Ты мыслишь слишком эгоистично, Аня, - строго сказала дочери Ольга Петровна, - тебе нужно думать не только о себе, но и о своей семье. Твой муж не заслуживает лжи, подумай о нем.
Аня рассчитывала на другой результат разговора с матерью. От Ольги Петровны Ане нужна была поддержка, а вместо нее молодая женщина получила только наставление и обвинение в эгоизме.
Но ослушаться свою мать Аня не могла. Она помнила слова отца о том, что, если бы не мать с ее оригинальными и порой чересчур правильными решениями, он бы вряд ли прожил такую счастливую жизнь.
- Порой мне хотелось собственными руками задушить твою мать, - смеясь, говорил Павел Аркадьевич, - но потом я смотрел на обстоятельства под другим углом, и оказывалось, что именно совет и решение твоей матери были единственно верными.
Об этих словах отца Аня думала всю дорогу домой. Вернувшись в их тесную квартиру, забитую всяким барахлом, игрушками и одеждой, передававшейся младшим детям от старших, Ане стало совсем тошно и грустно. Сложно было представить себе еще двоих детей в этой тесноте. Ох как не прав был тот, кто придумал поговорку «в тесноте, да не в обиде». Обиды, может быть, и не было, а вот дискомфорт, чувство вины и невозможность изменить обстоятельства очень даже наличествовали.
- Как у врача? Что он сказал? – поинтересовался Евгений, собираясь на работу. Полдня он просидел с детьми, пока Аня ходила на прием к врачу, а теперь ему было интересно узнать, как все прошло. Вряд ли в мире было много мужей, которых интересовал результат похода жены к гинекологу.
- Женя, у меня новость, - тихим голосом, чтобы не услышали дети, сказала Аня. Евгений посмотрел на жену с удивлением, ожидая ту самую загадочную новость.
- Что же произошло? Только не говори мне, что ты беременна.
- Так и есть. Ты рад? – Аня заглянула в лицо мужа, надеясь увидеть в нем сожаление. Но нет, разумеется, Евгений был рад, как это происходило и в прошлые три раза.
- Я очень рад, - сказал он, а потом обнял жену, крепко прижав к себе, - и ты должна быть рада. Что за кислое лицо?
Аня обернулась по сторонам, оценив масштабы их тесноты, а потом непроизвольно расплакалась. Евгений отвел ее в ванную, где они закрылись от детей, которым необязательно было видеть слезы матери.
- Ну что такое, детка? – ласково спросил муж, а от этого вопроса Ане стало еще горше. – У нас будет еще один малыш, это же чудесно! Мы всегда хотели много детей. Теперь их будет четверо.
- Пятеро, - перебила мужа Аня, - у меня двойня. Ты можешь себе представить? Еще двое детей в неизвестно куда. У нас для этих детей места нет, а тут еще двое. Жень, давай не будем эгоистами, может быть…
- Не может быть, - тут же отрезал Евгений, - не смей даже думать про аборт.
- Но куда? У нас совсем нет места!
- Я что-нибудь придумаю, - сказал муж, а сам снова обнял жену.
- Ну что ты придумаешь? Проломим стену к соседям и захватим их территорию? Или ограбим банк?
- Я все решу, - уверенно ответил муж, и Ане почему-то стало легче.
Она решила, что не будет думать о плохом. Не будет рисковать здоровьем, подвергая детей опасности остаться сиротами. Она не будет делать аборт, а перед мужем ее совесть совершенно чиста.
Через неделю к ним в гости приехала тетя Евгения. Она была частой гостьей в их доме, потому что своих детей и внуков у нее не было, зато была масса свободного времени, которое она обожала тратить на детей своего единственного племянника.
После того, как все пообедали и попили чай, Диана Евгеньевна посмотрела на Аню и своего племянника.
- Значит так, - сказала она, - я все знаю про ваше положение, и я хочу вам помочь.
Аня бросила быстрый взгляд на мужа, по его лицу поняв, что тетя в курсе того, что они ждут очередную порцию детей.
- Тетя Дина, прекращай, - сказал Евгений, - нам не надо помогать, сами справимся. Я уже разузнал все про льготную ипотеку, там низкий процент. Продадим свою квартиру, купим новую, будем работать и растить детей.
Диана Евгеньевна мотнула головой:
- Послушай меня, дорогой мой племянник. Ты ведь мне как сын? Да. Так вот, на правах твоей почти матери, к тому же, крестной матери, я хочу сказать, что решила вам помочь и отказов не приму. У меня есть дом, который я сдаю в аренду, тот самый дом, который остался мне после смерти второго мужа.
Аня почувствовала, как участилось сердцебиение, а сама непроизвольно схватила за руку Евгения. Диана Евгеньевна между тем продолжала:
- Когда-то я хотела иметь большую семью. И я, и мой муж. Только вот детей нам бог не дал, зато дал много денег, видимо, откупившись от нас за невозможность сделать нас родителями. Теперь дом я хочу продать, а, узнав про ваше положение, готова обменять его на вашу квартиру. В доме пять спален, три санузла, огромная кухня. Я уже молчу про сад и чистейший воздух.
- Тетя, - с сомнением в голосе сказал Евгений, но Аня крепко сжала его руку, и он не стал продолжать.
После обеда Аня мыла посуду, а Диана Евгеньевна ей помогала. Немолодая женщина долго молчала, а потом вдруг сказала:
- Ты знаешь, что такое грех?
Аня удивленно посмотрела на тетю мужа:
- Конечно. К чему вы, тетя Дина?
Женщина грустно улыбнулась, а потом осторожно дотронулась до живота Ани:
- Я вот тут распиналась про то, что бог не дал мне возможности стать матерью. На самом деле, я соврала. Мой первый муж не хотел иметь детей, а я беременела как кошка, всякий рад отправляясь на аборт. Знаешь, сколько я их сделала? Штук пять! Я убила пять детей, и потом смею винить бога в том, что он не дал мне шанса стать матерью. Тобой и Женей я горжусь, и я не хочу, чтобы вы несли ответ за свои грехи, как это делаю я. Рожай детей, столько, сколько посчитаешь нужным и не думай о нужде. Грехи нам не замолить, пока мы живы, а другие люди страдать из-за них не должны. Мой второй муж так сильно хотел иметь детей, а мои грехи не дали нам возможности осуществить его желание. Мы были несчастны.
- Мне жаль. – проговорила Аня, а тетя Дина просто обняла молодую женщину и прошептала ей на ухо:
- Не совершай грехов, о которых можешь сожалеть. И не отказывайся от моей помощи, потому что это важно для меня. Я хоть как-то искуплю вину перед богом, а ты станешь счастливее еще на целых два малыша. Ты этого заслуживаешь. Будь смелой, а не такой, какой была я.
Аня улыбнулась сквозь слезы и кивнула. Она обязательно сделает так, как говорила эта мудрая женщина, которая, как оказалось, была глубоко несчастной несмотря на свои богатства.
Автор:Юлия Б.
Подписывайтесь на канал и ставьте лайки!