Геноцид сам по себе сложно назвать явлением редким. Только за последнюю четверть века этот термин можно уверенно применить как минимум к десятку событий, и к ещё большему количеству его использовать пытались. Но один геноцид последних десятилетий стоит несколько особняком. Это геноцид тутси в Руанде 1994 года. В первую очередь он, конечно, выделяется своей ужасающей эффективностью, которая в пике серьёзно превосходила всю сложную нацистскую машинерию по числу убитых на единицу времени. Во вторую – основная масса погибших во время современных геноцидов это всё-таки умершие от голода и болезней. В Руанде основная масса тутси была именно непосредственно убита хуту. Есть и другие – значительная роль языка ненависти, своеобразное участие религиозных организаций, реакция международного сообщества. Подробнее же речь пойдёт об участии одного из важнейших государственных институтов.
Нередко в отношении событий 1994 года можно услышать термин «соседский геноцид», который подчёркивает, что большинство исполнителей убийств были обычными мирными жителями-хуту, которые взяли мачете и мотыги и пошли убивать своих соседей-тутси. Практически по заветам певицы Земфиры. Но тут есть один момент – обычно подобные соседские геноциды бывают довольно местечковыми и даже близко не достигают масштабов, подобных организованным системным геноцидам, подобно тому же Холокосту или геноциду армян в Турции. Там большинство убийств было совершено организованно людьми, специально под это дело выделенными государством и использующими соответствующую инфраструктуру. В Руанде основная масса тутси была убита или мирными жителями, или отрядами слабо организованных партийных милиций интерахамве и импузамугамби. А где в это время были специальные государственные люди? Сыграла ли в геноциде какую-то роль армия Руанды?
Сыграла, и не просто роль, а очень важную, и даже не одну, а аж целых четыре.
Первая – именно в рядах высших армейских офицеров и вызрела идея массового убийства тутси. Причина была проста – если бы были подписаны мирные соглашения с повстанцами тутси, то армию ждало массовое сокращение, с 35 до 20 тысяч человек. Причём 40% из них должны были составить тутси. То есть 2/3 хуту отправлялись бы в отставку, а представительство тутси было бы непропорционально велико в сравнении с их общим числом в стране, не дотягивавшим до 10%. Понравилась ли идея военным-хуту? Конечно же нет. Это Африка, тут армия – один из главных социальных лифтов. Особенно для сержантов и офицеров, которые занимали в обществе привилегированное положение. Не удивительно, что именно в армии вызрела идея избавиться от лишних тутси, и, несомненно, тут стоит отметить фигуру полковника Теонесте Богасоры. Именно ему вполне официально принадлежит титул главного идеолога геноцида, именно он стоял за созданием тайных офицерских клубов в армии, настроенных на силовое решение вопроса тутси, и именно при его деятельном участии была организована милиция интерахамве, служившая главным локомотивом геноцида. По сути, после гибели в 1994 году президента Руанды Жювеналя Хабиаримана, именно Богасора был фактическим руководителем страны.
Вторая роль – организационная. Во-первых, именно армейские тренировочные лагеряи инструкторы участвовали в подготовке милиционеров интерахамве и импузамугамби. Да, уровень этот был невысоким даже по местным меркам, но вполне достаточным для борьбы с мирным населением, а большего от них особо и не требовалось. Во-вторых, военные обеспечили логистическую поддержку. Во многом их силами милиционеры доставлялись в районы компактного проживания тутси, в те районы, где активность местных хуту вызывала сомнения в их деятельном участии в геноциде. Именно военные обеспечили распределение оружия среди населения. В течение года, предшествовавшего геноциду, в Руанду было завезено 581 тысяча мачете. Распределить такое количество заточенных железяк в африканской глубинке – нетривиальная прямо скажем задача, всё-таки со службами доставки в Руанде тогда было не очень. И именно военные на раннем этапе геноцида выступили важной индуцирующей и направляющей силой геноцида. Чаще всего это были армейские сержанты, реже – младшие офицеры в рядах интерахамве и импузамугамби. Они мотивировали милиционеров и толпы гражданских, подстрекали их к резне. Указывали основные объекты нападения, организовывали блокпосты и оцепление. Без деятельного участия даже обычных сержантов действиях исполнителей были бы гораздо менее эффективны. Всё-таки организационный уровень тех же интерахамве был, прямо скажем, ну очень невысоким. Проще говоря – без участия армейских большая часть тутси просто разбежалась бы, а значительная часть хуту серьёзно колебалась бы, рубить соседей или нет.
Третий момент связан уже с непосредственным участием армии в геноциде. Когда большая часть убийств совершается при помощи сельхозинвентаря, то возникает занятный момент – при определённых условиях для противостояния убийцам достаточно аналогичных средств. Мотыги, мачете и даже копья и луки у многих тутси были. Если им удавалось более или менее эффективно организоваться и занять удобную для обороны позицию, то выбить их оттуда милиционерам при поддержке толп местных бывало весьма проблематично. Такая ситуация складывалась в соборе Ньюндо, где тутси укрывались за крепкими стенами. И самый знаменитый пример – это оборона холмов Бисесеро, где представители абасесеро, традиционно воинственного субэтноса тутси, смогли довольно долго удерживать оборону при помощи луков, копий и метания камней с вершины холмов. Наличие единичных ружей у интерахамве и муниципальных служащих мало влияло на исход схваток в силу низкой плотности огня. И только вмешательство пусть и небольших, но армейских подразделений позволило ликвидировать эти очаги сопротивления, создававшие, несмотря на свою локальность, довольно неприятный прецедент.
Тут ещё можно вставить небольшую ремарку насчёт одного стереотипа – это только кажется, что в Африке у каждого второго есть автомат Калашникова. На самом деле количество оружия на руках у населения и сейчас весьма небольшое, а в 1994 году его было ещё меньше, поскольку поток стволов из гостеприимно распахнутых восточноевропейских арсеналов до Африки уже добрался, но захлестнуть её в полную силу ещё не успел. Так что пяток бойцов с автоматами, одним гранатомётом и несколькими гранатами были реальной силой, способной переломить ход локального противостояния.
Ну и четвёртая, пожалуй, самая важная роль армии и одновременно тот фактор, который не позволил задействовать армию в геноциде массово – это сдерживание наступления повстанцев-тутси. Сразу после получения сообщений о начавшейся резне войска Патриотического Фронта Руанды, состоявшего в основном из тутси, начали наступление с севера страны. Неплохо подготовленные и хорошо вооружённые подразделения были серьёзным противником для Вооружённых Сил Руанды. Собственно, большая часть армии была задействована именно в сдерживании ПФР, причём каждый день, который территории оставались под контролем правительства, знаменовался сотнями и тысячами убийств. Бежавшие от наступления фронта хуту охотно вливались в ряды убийц и вымещали свою обиду на тутси. При этом над ними дамокловым мечом висела угроза возмездия со стороны ПФР. Более того, небольшой контингент ПФР, численностью около усиленного батальона, находился в Кигали, столице Руанды, куда он прибыл ранее по условиях перемирия для обеспечения участия лидеров в ПФР в переговорах. Все дни геноцида этим бойцам пришлось отражать атаки частей официальной армии и милиционеров, при этом весьма успешно. В конечном итоге большая часть выживших в столице тутси смогли сделать это именно благодаря тому, что оказались в секторе под контролем ПФР или смогли туда пробраться. Сектор, кстати, не только не уменьшался, но и заметно расширился, что многое говорит о бойцах ПФР, которые не только оборонялись, но и своими невеликими силами ещё и в атаки в городе ходили.
Из всего перечисленного вполне можно сделать вывод, что несмотря на то, что Вооружённые Силы Руанды не были в числе основных исполнителей в ходе геноцида, без их деятельного участия что в подготовке, что в проведении геноцид 1994 года если и смог бы состояться, то его масштабы даже близко не достигли бы тех, что имели место в сложившейся обстановке. Что нарастающий земельный голод привёл бы к очередным стычкам на этнической почве – никаких сомнений. Но, скорее всего, это было бы повторением событий 1963 года, когда число погибших тутси измерялось тысячами, а вот беженцев – сотнями тысяч.
Автор - Роман Воронов, читайте другие статьи автора по тегу #вороновкат