Иннокентий Иванович проснулся рано утром, то есть, по-нашему, поздно вечером, сладко потянулся, зевнул, продемонстрировав свои до блеска начищенные клыки, и вылез из дубового гроба. Тетушка Матильда говорила, что дуб полезен для костей.
Иннокентий Иванович сразу надел свой любимой потрёпанный цилиндр, подаренный ему одной милой княжной ещё в XIX веке, и тут же учтиво снял его перед портретом покойного батюшки, которого нашли мертвым в собственном кабинете с двумя пятнышками запекшейся крови на шее. Водрузив шляпу обратно на плоский плешивый затылок, Иннокентий Иванович подпрыгивающей походкой направился в залу с задрапированными окнами и люстрами с лампочками в форме свеч. Там его поджидал никогда не седеющий старик, держащий в руках аккуратно сложенный черный фрак с длинными фалдами, черные брюки и шелковый жилет. Залепетав что-то невразумительное и через слово вставляя почтительное "барин", он тут же кинулся одевать Иннокентия Ивановича, двумя пальцами придерживая цилиндр, с которым тот наотрез отказывался расставаться.
Пока проворный старичок застегивал пуговицы на жилете, никак не хотевшем сходиться, Иннокентий Иванович задумчиво рассматривал причудливые узоры на обоях.
— Скажи, Пьётр, — вдруг произнес Иннокентий Иванович, — почему ты такой старый?
— Потому что вы меня таким создали, барин, — ответил Пьётр, сражаясь с упрямыми пуговицами.
— Хорошо, хорошо, — протянул Иннокентий Иванович, подумав, что големы, в сущности своей, незаменимые существа.
Закончив свой гардероб, Иннокентий Иванович подошел к массивному зеркалу в полный рост с готической рамой и начал вертеться перед ним, рассматривая себя со всех сторон. Иннокентий Иванович рассмеялся, вспомнив, какую палитру эмоций испытал, увидев себя первый раз в зеркале. Когда же это было? Ах, точно, где-то в начале XX века, когда в крошечном зеркале в овощной лавке вдруг отразилась бледная физиономия ничего не понимающего ночного жителя. Все оказалось донельзя просто; зеркала всегда изготавливались с напылением из серебра, а потом какой-то немец решил вместо серебра добавлять менее "чистый" метал, кажется, алюминий.
Иннокентий Иванович снова рассмеялся, вспомнив другую забавную историю. Один помещик, Михайло Семеныч, с которым Иннокентий Иванович был приятелем по меньшей мере пару столетий, приглашая гостей в свою усадьбу, всегда первым делом с гордостью демонстрировал им слиток серебра, хранившийся у него под стеклянным колпаком непонятно для чего.
Когда Иннокентий Иванович за одним из своих плотных завтраков прочитал о трагичной кончине Михайло Семеныча и пропаже орудия убийства, покоившегося ранее под стеклом, слезы смеха так и прыснули из его глаз, а от сотрясаний живота задрожал стол.
Любуясь своим фраком с длинным хвостом, отглаженными брюками и начищенными туфлями, Иннокентий Иванович фыркнул при одной мысли о том, что такой элегантный стиль могли заменить вульгарные синие брюки из плотной ткани и сорочки вызывающего цвета.
Иннокентий Иванович всегда считал себя человеком прогрессивным и неустанно интересовался последними тенденциями в моде, терпеливо меняя фрак и цилиндр на сюртук и шляпу-котелок, сюртук и шляпу-котелок на полупальто и широкополую шляпу, полупальто и широкополую шляпу на всевозможные по фасоном, покроям, тканям и цветам пиджаки и шляпы, но хиппи так сильно возмутили тонкую душу Иннокентия Ивановича, что тот твердо решил вернуться к истокам и, действительно, только и носил одежду XIX века.
Довольный своим видом, Иннокентий Иванович как бы невзначай спросил:
— А что у нас там перекусить легкого есть? — Пьётр незаметно улыбнулся, словно только и ждал этого вопроса.
— В холодильнике еще три литра вашей любимой четвертой положительной осталось, барин.
— Она же, кажется, вегетарианкой была? — задумчиво спросил Иннокентий Иванович.
— Так и есть, барин.
— Чего ж ты ждешь, Пьётр? — Пьётр закивал головой и убежал в небольшую темную комнатку, в которой тут же загорелся холодный свет. Иннокентий Иванович неторопливо сел за длинный стол, стоявший посредине комнаты, мешающий во всех отношениях, но все же неизменно остающийся на своем месте.
Вскоре Пьётр торопливо вынес огромную суповую тарелку на вытянутых руках. Поставив "легкий перекус" перед Иннокентием Ивановичем, у которого уже слюнка потекла, Пьётр сложил руки за спиной:
— Барин, не забудьте, сегодня ежемесячная дегустация, — Иннокентий Иванович, уже поднося ко рту ложку, полную красной густой жидкости, еще больше расплылся в улыбке, обнажив свой лоснившийся второй подбородок.
***
Закончив обильную трапезу, Иннокентий Иванович в сопровождении верного Пьётра ехал на стареньком мерсе. Хотя, уместнее было бы сказать не "старенький", а "ретро"; даже страшно было подумать, сколько сейчас стоит этот автомобиль, приобретенный когда-то Иннокентием Ивановичем за бесценок.
Подъехав к темному трехэтажному зданию в переулке в яркой неоновой вывеской, Иннокентий Иванович, в предвкушении кой-чего приятного засеменил внутрь. Однако у двери в свой кабинет он резко преобразился, посерьезнев, слегка нахмурившись и запрокинув голову, сохраняя, впрочем, самое прекрасное расположение духа.
Иннокентий Иванович величавой походкой вошел в комнату, где его ждали несколько взволнованных девушек. Когда они увидели Иннокентия Ивановича, их волнение лишь усилилось; тот медленно прошел к своему столу и грузно опустился на скрипучий стул. Облизнувшись, он начал свою речь, которую неизменно произносил каждый месяц, слово в слово:
— Дорогие девушки, — Иннокентий Иванович выдержал долгую паузу. — Вы знаете, что мой дом пользуется хорошей репутацией, даже без преувеличений считается лучшим в городе, и все благодаря заботе о вас. Без прикрас, вы самые ухоженные и красивые создания, которых я только встречал. Каким же дураком я был бы, если не поддерживал бы это прекрасное начало в вас!
Это место темное, но прибыльное, как я всегда выражаюсь, отсюда напрашивается вывод: нельзя судить книгу по обложке. Вы все уникально красивы снаружи, но должна быть красота и внутри!
"Глаза — зеркало души, а кровь — зеркало тела", — как любила выражаться моя покойная тетушка Матильда. Пьётр! — проворный старичок уже раздал каждой девушке маленькую склянку с иголкой на ней. — Прошу вас, приступайте. Пьётр, не забудь отмечать.
Через пару минут на столе в опустевшей комнате неровным рядом стояли скляночки, полные красной жидкостью. Уголки губ Иннокентия Ивановича поползли вверх, и он, смачно причмокнув языком, откупорил первый сосуд, как истинный знаток сделал крошечный глоток, подержал сладкий нектар во рту и проглотил, про себя отметив, что в рационе №1 не хватает сахаров. Сделав пометку в своем блокнотике, Иннокентий Иванович продолжил дегустацию.
— Пьётр!—верный слуга явился по первому же зову.
— Как прошло, барин? — для Пьётра, ответственного за все распоряжения, ожидание ответа всегда было волнительно.
— В целом, я весьма доволен результатом, — произнес наконец Иннокентий Иванович, передавая просиявшему Пьётру блокнот с пометками. — А теперь приведи мне №6 и №9.
Пьётр быстро закивал, прижимая драгоценный блокнот к груди, и в мгновение ока исчез. Иннокентий Иванович переплел пальцы в ожидании.
***
Анастасия, беженка, полгода назад оказалась на коленях перед странным, но влиятельным человеком с чудаковатым именем, которого все почему-то звали Барин, и умоляла взять ее к себе. Видимо, сжалившись над ней, Барин пустил девушку под свое крыло, правда, только после того как убедился, что "кровью она чиста".
Работа хлопотная, под силу не всем, но другую бедной девушки было не получить, да и она быстро смирилась с таким положением дел. Кормили хорошо, кровать выделили, не били, — условия для такой работы почти идеальные, но нет в этом мире ничего идеального.
Есть у Барина одна странная прихоть, и раз в месяц он проводит "чистку": все девушки сдают кровь на анализ. Когда Анастасия первый раз присутствовала при данной процедуре, она ожидала, что, может, кого-нибудь выгонят за выявление употребления чего-то запрещенного, и все останется как прежде. После процедуры все девушки, чем-то испуганные, молча спрятались по углам, вжались в стены и не шевелились. Где-то через час в комнату вошел помощник Барина, Петр, которого тот так чудно называет "Пьётр", и попросил пройти за ним одну из девушек, у которой тут же началась истерика. Пока Петр с силой, удивительной для его сухого старческого тела, тащил девушку из комнаты, она сопротивлялась и кричала:
— Не трогай меня, я не виновата! Я никогда не грубила! Я всегда слушалась! За что?! Несправедливо! И ничего я не принимала! Я чиста! Отпусти!
Когда бедняжка скрылась, все девушки успокоились и даже немного повеселели. На все расспросы Анастасии они лишь отвечали, что после "чистки" Барин вызывает девушек, и те никогда не возвращаются. Выгоняет он их или делает что похуже, никто не знал и не хотел знать.
После очередной "чистки" Анастасия, поддавшись общему страху, села на свою скрипучую кровать, поджала ноги и замерла в ожидании, впившись глазами в закрытую дверь. Неизвестно, сколько прошло времени, но вот дверь открылась и вошел Петр. Он медленно окинул комнату ничего не выражающим взглядом и в полной тишине произнес:
— Роза и Анастасия, барин просит вас к себе, — в глазах у Анастасии все потемнело, и она упала в обморок. Очнулась девушка, когда уже стояла у двери в кабинет Барина. Дверь открылась, и ноги сами понесли Анастасию. Барин как сидел в одной позе в кресле, так и остался, и девушке показалось, что он ни на миллиметр не сдвинулся, словно неподвижная статуя. Перед ним стояли открытые и почему-то почти все пустые сосуды, куда девушки сдавали кровь. Барин, смотря только на Розу сказал:
— Вы знаете, какой политики я придерживаюсь?
— Да, барин, — ответила бедняжка, потупив взгляд.
«В чем же она провинилась?» — подумалось Анастасии.
— Тогда вы знаете, почему я не хочу, чтобы вы более задерживались в моем доме?
— Да, барин.
— Хорошо. Пьётр сложил ваши вещи у черного входа. Прощайте же.
Роза испуганно кивнула головой и поспешила как можно быстрее уйти. Барин улыбнулся и с какой-то ноткой приветливости посмотрел на Анастасию. Этот взгляд заставил холодный пот заструиться по спине девушки.
— Ну что же вы, присаживайтесь, — Анастасия не заметила, как оказалось сидящей на стуле лицом к лицу с жирным "аристократом" в диковинном костюме и потертом цилиндре.
— Вы исправно работаете, — он резко встал. — Не нарушаете моих правил. — он зашел ей за спину. — Прекрасный образец послушания. — легким движением он отодвинул ее длинные ухоженные волосы, обнажив тонкую белую шею. — Цветущая красота. — Анастасия ощутила ледяное дыхание. — Природное изящество. — девушке показалось, что он облизнул губы. — Как приятно срывать такой нежный цветок, — острая боль впилась ей в шею. Девушка не смогла даже вскрикнуть. Последнее, что она почувствовала — это пульсирующая артерия, разрывающая кожу, и что-то теплое, тонкой струйкой стекающее по еще содрогающейся шее.
***
Иннокентий Иванович аккуратно вытирал уголки губ шелковым платком. Он посмотрел на девушку, неестественно согнувшуюся на стуле. Ее глаза были широко распахнуты, милый ротик некрасиво исказился, полупрозрачная сорочка потемнела и, вздувшись, прилипла к телу.
— Пьётр! — готовый к любым приказаниям, старик высунулся из коридора. — Пьётр, упакуй мой завтрак.
— Да, барин.
— Пьётр!
— Да, барин? — старик уже приволок из-за угла тележку, за много лет исправной службы покрывшуюся коркой запекшейся крови, и перетаскивал в нее еще теплый труп девушки, стараясь не оставлять брызги на полу.
— Ты знал, что Константин Васильевич теперь работает при городской больнице? Поговаривают, что у него обильные запасы. Как думаешь?
— Не знаю, барин. Нынче все устроились при больницах, уж слишком это тривиально.
— Ты прав, прав. Пьётр?
— Да, барин?
— Я живу тривиальной жизнью?
— Разве что по сравнению с теми зазнайками из туманного Альбиона.
— Тогда несомненно хорошо, что у меня такая тривиальная жизнь.
— Да, барин.
Автор: Перо
Источник: https://litclubbs.ru/articles/7076-dobroe-utro-drakula-ili-den-iz-zhizni-innokentija-ivanovicha.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#вампиры #барин #современность #завтрак
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.