Когда снег растаял, случилось страшное. Полицейский Ефим Манеев обнаружил куриную косточку со следами тяжких телесных надругательств, прямо у входа в мэрию города Обчинска. Тут же поползли слухи. Кто-то говорил, что в город вернулся Куриный Человек, известный душегуб и таксидермист, иные утверждали, что всему виной комбинат Локо Бруевича, выпускавший тяжелые металлы для нужд обороны, а городской глава и вовсе заявил, что во всем виноват госдеп.
За несколько дней образовали гражданскую оборону – теперь по мокрым улочкам чинно расхаживали мордатые дружинники в свитерах с красными повязками. Полицейского Ефима Манеева посадили под домашний арест от греха подальше. Ведь всем известно – где куриные косточки, там и грех обретается. Повсюду завелись крысы, но быстро отступили под натиском дрессированных ужей из минюста.
Потом в город въехали танки, и стало уже не до смеха. Городской глава тщетно выступал с трибуны, подписывал мандаты, раздавал мизерные пособия – танки никуда не девались. Мрачно стояли они, целя в окна длиннющими дулами. Семилетний Иван Б, инвалид первой группы и ученик второго класса общеобразовательной школы N 3 города Обчинска, отважно помочился на гусеницу танка при свидетелях. Эти же свидетели затем показали, как умер маленький Иван Б: ночью к нему залетела в окно черная курица и снесла яйцо прямо в голову. Больше с танками люди не баловали.
Ефим Манеев откровенно скучал. На улицу его не пускали, выставив у двери эскадрон чипированных летучих тараканов. Тараканы мерзко скребли лапками бетонный пол и громко распевали гимн «Защити нас, Цезарь, от куриной напасти». Это сильно действовало на нервы, и Ефим Каллистратович, чтобы ничего не слышать привязывал к ушам подушки. Не сильно помогало, но противное цвирканье членистоногих уходило на второй план. На первом же плане для доблестного блюстителя порядка всегда была работа. Еду ему доставляли в корзине на веревке. Туда же помещали папки с уголовными делами. С подушками на ушах и с трубкой в зубах, Манеев сидел в кресле и не спеша пролистывал документацию. Дело малыша Б. заинтересовало детектива. Оказывается, покойный был ещё тот озорник. Любил лепить из пластилина куриные лапки и подбрасывать соседям. Те страшно пугались и уезжали прочь из города. За несколько лет мальчуган очистил от жильцов весь дом и жил практически один, не считая бабушки Варвары, которая страдала куриной слепотой, а потому не обращала на шалости Б. никакого внимания. Родители озорника покинули отпрыска одними из первых.
Детектив наморщил лоб гармошкой, поправил подушки на ушах и спросил сам себя:
– А откуда же взялись свидетели гибели ребёнка, если в момент смерти, он был в комнате один?
Манеев полистал дело и убедился, что свидетельских показаний нет. Если не считать заявления дворника Христодула, который обнаружил на месте преступления чёрные куриные перья…
– Фигня это, а не показания свидетелей! – ответил он сам себе и так наморщил лоб, что гармошка сползла на глаза. Так, в полной темноте он сидел два часа, потом разгладил кожу и воскликнул:
– Позвольте! А где же описание трупа?!
Акта в деле не обнаружилось.
Детектив вскочил с кресла и бросился к телефону. Телефон молчал. Никаких гудков. Ни длинных, ни коротких. Не более пяти минут потребовалось сметливому полицейскому, чтобы найти причину отсутствия сигнала. Одним решительным взмахом руки, он скинул с ушей подушки!
На том конце провода дежурный сонным голосом ответил:
– Полиция слухает…
– Даздрапердов! – накинулся на подчинённого Манеев. – Спишь, Куриная гниль?! Срочно повторно допросить дворника Христодула! Да, который вскрывал квартиру Б.! Доставить мне акт осмотра трупа и заключение патологоанатома! И третье: отправить чёрные куриные перья на экспертизу! Ты меня понял, Даздрапердов?!
Не дожидаясь ответа, детектив швырнул трубку телефона на рычаги и забегал по комнате.
– Разгильдяи! Совсем работать не хотят!
С улицы раздался рёв двигателей. Полицейский высунулся в окно и увидел, как огромный танк кружится на месте, разрыхляя гусеницами чёрную мёрзлую землю. Вокруг монстра столпились жильцы дома и возбуждённо гыгыкали. Одна старушка громко восклицала:
– Левее, сынки! Вон, там пеньки срежьте! Пшеничку посадим, сами первые за хлебушком придёте!
На башне танка красовались перекрещенные куриные лапки.
– Сумасшедший дом, – сказал Манеев и захлопнул окно.
Зная «усердие» подчиненных, Ефим Каллистротович не ждал от них известий раньше полуночи. А потому не спеша пообедал припасами из корзины и пошёл покормить своего домашнего питомца. Зверюга обитала в большой картонной коробке из-под телевизора и была надёжно запрятана за спинкой дивана. Никто в управлении не знал о нежной любви полковника к бессловесной твари, его считали брезгливым сухарём. А сам он надёжно хранил свою маленькую тайну.
Приоткрыв коробку, Манеев посыпал внутрь хлебные крошки и с умилением наблюдал, как питомец шустро уплетает подношение.
На глазах детектива даже заблестели слезинки.
– Кушай, Белка, кушай, – шептал он, – сейчас тебе в тарелочку водички налью. Какая ты у меня красивая, пушистая.
Время тянулось медленно. Манеев сам не заметил, как задремал на диване. Даже пение горластых тараканов не потревожило его сон.
Проснулся он от громких ударов по водосточной трубе. Зевнул, помассировал виски и пошлепал к окну. На улице было темно. Хорошо, что стоявший внизу полицейский догадался прикрепить к фуражке мигалку.
Ефим Каллистратович спустил на верёвке корзину и, когда подчинённый наполнил её, потянул обратно.
С улицы повеяло холодом и сыростью, полковник поспешил затворить ставни.
Раскурив трубку, уселся в кресло и принялся разбирать корзину. Повторный допрос дворника ничего не дал, если не считать того, что глухой Христодул отчётливо слышал куриное кудахтанье. А вот экспертиза чёрных перьев удивила. Оказывается, перья были не настоящие. Хорошо сделанный муляж из синтетических волокон.
– Вон оно что, – задумчиво пыхнул трубкой детектив. – Значит, курицы не было. А раз не было, то снести яйцо в голову мальцу она не могла… Позвольте, а где же акт осмотра трупа?
Вместо него Манеев обнаружил отписку следователя: « Труп не осматривался за неимением оного».
– Вот тебе раз! – воскликнул полковник и так порывисто затянулся табаком, что закашлялся.
Вытряхнув пепел на пол и растерев его подошвой тапка, Ефим Каллистратович выудил из корзины газету недельной давности. Именно тогда и погиб инвалид детства и ученик второго класса «М» Иван Б.
Газета называлась «Правда Обчинска» и состояла аж из десяти листов. Полковник с недоумением перелистывал страницы, пока не наткнулся на заметку, обведенную кем-то красным фломастером. По всей видимости, постарался Даздрапердов, учитывая повышенную корявость линий.
«Страшная кончина НЕпатриота!»
Брови престарелого детектива по мере чтения поднимались всё выше и выше, пока не упёрлись в затылок.
«… курица уселась на голову молодого оппозиционера и выклевала ему мозг, после чего отложила огромное чёрное, пылающее, как солнце, яйцо. Оно пульсировало и раздувалось, потом взорвалось вместе с головой жертвы. Наблюдающие эту картину многочисленные свидетели пришли в неописуемый ужас, иные упали в обморок. Тут и вспомнилось давнее пророчество о Чёрной курице, появляющейся в годину неисчислимых бед, войн и катаклизмов. Без всякого сомнения, это время пришло. Не отдадим же родной Обчинск тёмным силам! Сплотимся! Организуем самооборону! Ни шагу назад! Кто не с нами – тот против нас!»
Манеев отшвырнул газету и зарычал:
– Да это же, чудовищная провокация! Весь этот бедлам в городе из-за дурацкого суеверия! Никакой Черной курицы не было! И убийства не было! Кто-то всё это подстроил!
Немного успокоившись, детектив взял в руки дело малыша Б.
«Что же это за сопляк такой, из-за которого всё завертелось?»
С фотки на полицейского смотрел ушастый паренёк, худенький, конопатый, с маленьким вздёрнутым носиком. Всё бы ничего, но откуда у этого инвалида детства такие пронзительные взрослые глаза?
И тут Ефим Каллистратович вздрогнул. Он вспомнил, где уже видел этот прищуренный и холодный, как у змеи, взгляд. Десять лет назад он гнался за безжалостным убийцей, маленьким, как ребёнок, но смертельно опасным. Манеев уже схватил мерзавца за шиворот, но тот извернулся, взмахнул топором….
Детектив взглянул на левую руку. На ней отсутствовали мизинец и безымянный пальцы – память о злобном карлике. Как же он сразу не узнал подонка? Это же…
За спиной раздался смешок.
Полковник вскочил с кресла, обернулся. Конечно, это был он.
– Куриный Человек, – прошептал полицейский.
– Он самый, – хохотнул карлик. – А так же Сумасшедший Таксидермист и Ужас Обчинска. А теперь еще и Доктор Хаос. Потому что скоро погружу этот поганый городишко в пучину смуты и беспредела.
В руке негодяй сжимал мясницкий топор.
Манеев огляделся в поисках оружия. Ничего.
– Я знаю, что у тебя отобрали табельный пистолет, – откровенно веселился карлик. – Заперли и приставили охрану. Но модифицированные таракашки не помогут тебе. Если бы ты видел, как они уплетали клубничный дуст. Жрали и дохли. А сам ты – старый никчёмный дедун. Больной и слабый.
Убийца неожиданно посерьёзнел:
– Но умный, падла. Чуть было не испортил мой план. Помнишь, куриную косточку? Я украл её в музее естествознания и подбросил тебе. Сначала ты действовал правильно – раздул шумиху. Но потом стал умничать. И тогда я решил остановить тебя.
Полицейский молчал.
– Но ты не просто умрёшь. Я сохраню тебя для потомков. Интересно ведь посмотреть на чучело легавого, который чуть было не сцапал Куриного Человека. Я долго ждал нашу встречу. А ты, небось, думал я уехал из города. Нет, я все десять лет жил под чужой личиной. Кто на убогого школьника подумает?
Манеев вздохнул:
– Можно попросить тебя?
– Не бойся. Не буду пытать. Ты умрёшь быстро. Главное, стой спокойно и не дёргайся. Плохо будет, если тушка подпортится.
– Я хотел бы уйти с любимым питомцем?
– Чего? – Куриный Человек нахмурился. – Шутки шутишь, старый хрыч? У тебя даже жены никогда не было. Ты — одиночка, как и я!
– Ошибаешься, Таксидермист. Чтобы не было скучно, я завёл себе живность.
– Какая живность? Где?
– За диваном в коробке. Моя Белка…
Глаза карлика возбуждённо сверкнули:
– Выходит, я не всё про тебя знал. А это прикольно, полицай с домашней тварюшкой. Может получиться весьма художественная композиция. Давай её сюда! Кусается? Царапается?
– Нет, что ты. Добрая и ласковая.
– Вытаскивай! – скомандовал карлик. – И смотри, без глупостей! Порублю обоих, если что не так!
Ефим Каллистратович аккуратно достал коробку, поставил перед маньяком и осторожно открыл створку:
– Белочка, выходи, милая. Цып-цып-цып…
И она вышла…
В следующую секунду комната пожилого детектива содрогнулась от чудовищного вопля безжалостного убийцы. Лицо карлика побледнело, затем посинело, глаза вылезли из орбит от неописуемого ужаса. А сам он повалился на пол и захрипел.
Манеев схватил со стола бронзовый подсвечник, бросился к преступнику и застыл. Сумасшедший Таксидермист был мёртв.
Полицейский долго стоял над его телом, размышляя над глупым суеверием людей. Потом погладил птицу, аккуратно опустил обратно в коробку и задумался, куда спрятать курицу, пока в доме будет работать оперативная группа. Ведь, если не убрать Белку от греха подальше, трупов будет больше…
Автор: Григорий Родственников
Источник: https://litclubbs.ru/articles/40281-kurinofobija-ili-hroniki-goroda-obchinska.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#абсурд #детектив #юмор #курицы
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб.