6.
В трубке щелкнуло, и басовитый голос произнес:
- Слушаю Вас.
Костя включил громкую связь. Поднес телефон микрофоном ко рту, направив динамик в сторону инспектора.
- Я слушаю. Говорите, - повторил Вакуленко.
- Здравствуйте, Валентин Яковлевич. Меня зовут Константин Коротаев. Журналист из Москвы. Мы с Вами встречались на днях, - представился Костя, как можно подробнее, чтобы не возникло лишних вопросов.
- А! Костик! Как же. Доброе утро.
- Извините, что звоню в такой час. Надеюсь, я Вас не разбудил? – вежливо осведомился Костя.
Он собрал в кулак всю свою волю, чтобы не заорать во всё горло: «Спасите, ради Бога! Меня собирается убить Ваш сотрудник! Он псих! Больной! Спасите меня!» Инспектор придвинулся ближе и чуть наклонился к телефону, чтобы ничего не пропустить из разговора. Хотя, голос из динамика и доносился достаточно громко, проезжающие по дороге машины заглушали его.
- Да, что ты? Я встаю с первыми петухами. Кто рано встает – тем генерал премии дает, - сказал полковник и загоготал.
Инспектор тоже сдержано захихикал. Видимо, это было очень смешно. У людей в погонах чувство юмора довольно-таки своеобразное. Косте же сейчас было совсем не до смеха. Пульс в висках колотил с такой силой, что Костя его не только чувствовал, но и слышал эти барабанные удары.
«Как сумасшедшим удается просочиться в ряды наших доблестных органов? В других регионах ладно, но здесь. Хорошо еще, что начальство в здравом уме», - думал он, искоса поглядывал на пистолет.
Вдоволь насмеявшись над собственной шуткой, полковник спросил:
- Что тебя, Костик, заставило позвонить так рано? Какие-то проблемы?
- Да, Валентин Яковлевич, - ответил Костя. – Одна. Большая. Мне нужна Ваша помощь.
После этих слов, он украдкой взглянул на инспектора. Ему такая постановка вопроса могла не понравиться. Но, тот, даже бровью не повел.
- Слушаю внимательно. Как говорится, чем могу – помогу.
Костя немного замялся. Нужно было говорить кратко, доходчиво и, главное, корректно. Последнее требование касалось инспектора, чей указательный палец застыл на спусковом крючке, как припаянный.
- Понимаете, Валентин Яковлевич, я только что за городом превысил скорость, - Костя помолчал и добавил: - Для репортажа. Э-э. Я хотел проверить на себе и описать, как... э... вежливо общаются сотрудники ДПС с нарушителями. А инспектор собирается меня...
- Костик, - перебил полковник, - ты хочешь, чтобы я тебя «отмазал» от наказания? Я правильно понимаю?
- Скорее, помочь уладить инцидент. Я это сделал исключительно ради сбора информации, - соврал Костя очень убедительно.
Голос, звучащий из телефона, изменился. Стал жестче и холоднее.
- Ты совершил правонарушение, - сказал полковник. - А теперь хочешь избежать заслуженного наказания. За свои поступки, молодой человек, нужно отвечать. Закон – есть закон.
- Но, Валентин Яковлевич, товарищ полковник, - взмолился Костя, - Вы же обещали помочь, если понадобится.
- Обещал. И от своих слов не отказываюсь. Я всегда помогаю тем, кому обещал. Только, не преступникам. Если бы тебе понадобился транспорт для поездок по городу, экскурсия по отделам – это всегда, пожалуйста. Могу организовать встречу с интересующими тебя людьми. Документы, там, из архива ГИБДД поднять, если они не под грифом «секретно», конечно – организую, нет проблем. Ну, и прочее в этом роде. А вот, на счет помощи виновному избежать наказания – извини, Костик. Это твои домыслы. Назвался груздем, лезь в кузовок, как говорится. Тут, я тебе не помощник.
- Но, инспектор хочет меня...! – прокричал Костя в трубку.
Голос полковника Вакуленко прервал его:
- Мне пора идти. Прощай, Костик.
Из трубки донеслись короткие гудки. Ноги подогнулись. Если бы не распахнутая дверца автомобиля, Костя бы рухнул на дорогу. Он, буквально, повис на ней. Последняя надежда на спасение испарилась. Да и слово «прощай», скорее всего произнесенное без всякого умысла или намека, не добавило оптимизма.
- Господи, - взмолился Костя. – Почему он не дослушал меня?
- А, зачем, - равнодушно ответил инспектор на никому не адресованный вопрос: - Полковник Вакуленко честный человек и на компромисс с совестью не пойдет. Ну, что, Константин Иванович, Ваше желание выполнено. Пройдемте к обочине.
Прозвучало, как «к оврагу». Прям, кадр из фильма о Гражданской войне. Не хватало лишь фразы: «Скидыва́й портки, контра».
Косте ничего не оставалось, как подчиниться. Он с огромным усилием оторвал себя от дверцы. Закрыл ее. Через открытое окно, забросил в салон телефон и визитницу. Затем повернулся и пошел в свой последний путь. Инспектор двинулся следом.
«Всё. Это конец - думал Костя. – Нелепо. Как нелепо обрывается жизнь. На машине бы разбился, и то бы не так обидно. А тут... Проехал полстраны для того, чтобы возвращаясь домой, нарваться на ненормального дэпээсника. И где? В самой благополучной и тихой области. Тьфу. Бред, какой! А жить-то, как хочется. Вакуленко тоже хорош. Ну, ладно, законы он чтит. Это еще можно понять. Здесь все такие. Но, мог бы дослушать. Господи, не дай мне умереть».
Инспектор прервал Костины размышления, спросив, как ни в чем не бывало:
- Вы действительно журналист?
- Да, - с трудом выдавил из себя Костя.
- А где? То есть, в каком издании работали? – спросил инспектор в прошедшем времени.
- В журнале «Автоэкскурс».
- Ого! – воскликнул инспектор. – Это мой любимый журнал. Честное слово. Ни одного номера не пропускаю.
- Рад за тебя, - холодно сказал Костя, снова перейдя на «ты».
К черту все правила хорошего тона. Они теряют смысл, когда за твоей спиной пистолетная пуля нетерпеливо трется боками о ствол, желая узнать, чем набита твоя голова.
- Да, Вы, Константин Иванович, не обижайтесь на меня. Сами же виноваты. А я просто выполняю свои обязанности. Не больше – не меньше. Стойте. Дальше не пойдем. Здесь нормальное место.
Костя остановился. Медленно повернулся к инспектору. Тот, взглянув на Костю, удивленно хмыкнул, но вслух ничего говорить не стал.
Костя, за пару минут изменился до неузнаваемости. Его лицо было бледным и осунувшимся. Руки и ноги дрожали. В глазах зияла пустота. Оно и не удивительно. На расстрел не каждый день водят.
- Коротаев, Коротаев, - проговорил инспектор. - Я почему-то не помню Вашей фамилии в журнале. Встаньте вон туда, чтоб тело с дороги по насыпи само скатилось.
Костя попятился к краю обочины. С полным безразличием спросил:
- А ты что, лейтенант, всех, кто в «Автоэкскурсе» печатается, помнишь по именам?
- Всех – не всех, но многих.
Костя ухмыльнулся. Кто из читателей периодики обращает внимание на то, чья подпись стоит под статьей? Процентов девяносто – это люди сами так или иначе связанные с прессой: издатели, журналисты, критики и так далее. Еще девять процентов составляют родственники, друзья и знакомые автора опубликованного материала. Оставшийся, один процент – те читатели, которые не знают, чем занять свое свободное время. В основном, на службе, когда, кроме единственного журнала или газеты больше ничего нет под рукой. Такие, читают всё до последней буквы. Даже номера страниц, тираж, и время подписания номера в печать.
- Я подписываюсь псевдонимом. – равнодушно проговорил Костя.
- Стойте. Вот так, нормально. Повернитесь, пожалуйста, лицом к лесу, – попросил инспектор.
Страх и нестерпимое желание жить, в Косте сами по себе начали неожиданно улетучиваться вместе с дрожью. Их место занимали обреченность и безразличие к происходящему.
- Страшно стрелять, когда на тебя смотрят? – спросил он.
- Нет, - сказал инспектор, подняв пистолет к плечу. – Хочу, чтобы Вы напоследок расслабились и насладились видом природы, а не напрягались, глядя в ствол. Поворачивайтесь.
- И то верно.
Костя повернулся спиной к инспектору. Перед ним раскинулось, еще зеленое, колосящееся пшеничное поле, за которым возвышалась стена темного леса. Справа, над лесом, из красного марева поднялось Солнце. Сегодня будет дождь. Красное Солнце с утра – верная примета.
- Константин Иванович, если не секрет, под каким псевдонимом Вы писали? – спросил инспектор.
- Иванов, - сказал Костя. – Псевдоним взят от отчества.
Прекрасная у нас природа. Неповторимая и неописуемая. Можно стоять и любоваться ей. Любоваться бесконечно. А еще лучше, упасть спиной в луговую траву, широко раскинув руки. Смотреть, как по голубому небу плывут белые облака. Вдыхать полной грудью цветочные ароматы и ни о чем не думать.
Только, почему-то, на это вечно не хватает времени. Куда-то спешим. К чему-то стремимся. Всегда опаздываем. И постоянно откладываем на потом общение с этой Божественной красотой. А жизнь – она не бесконечна. У нее есть свойство заканчиваться. Причем, иногда, очень неожиданно.
Сзади Костя услышал приближающиеся шаги. Инспектор остановился на расстоянии, чуть превышающем длину вытянутой руки.
- Иванов? Константин Иванов, - задумчиво проговорил он. – Так это Вы вели рубрику «С Ивановым по России»?
- Я.
Костя не видел, но знал, что ствол пистолета сейчас направлен ему точно в затылок. Какой восхитительный цвет у неба. Он этим утром особенный. Нежный. Успокаивающий. Манящий. Красиво.
- У Вас прекрасные репортажи, Константин Иванович, - похвалил инспектор. - Ими, просто, зачитываешься. Такое впечатление, что своими глазами видишь всё, о чем написано. Путешествовать не надо.
- Спасибо.
- Жаль, что их больше не будет. Обидно.
Подул ветерок. По зеленому пшеничному озеру побежали волны. Здорово. Справа над лесом темная полоска. Вот и тучка. Дождик если сейчас и пройдет, то неширокой полосой. И то не здесь, а там, ближе к Полонску. Настоящий ливень, скорее всего, начнется ближе к вечеру. И всё-таки, так глупо.
Инспектор почему-то медлил. Костя, даже не заметил этого. Ему было всё равно, что происходит у него за спиной. Он весь растворился в утреннем воздухе и сейчас парил впереди себя, между голубизной неба и зеленью поля.
- А Вы действительно превысили скорость ради своего очередного репортажа? – спросил инспектор тихо, почти шепотом.
- Да, - ответил Костя.
- Хм, - произнес инспектор и замолчал.
Прошла минута или две, прежде чем он глубоко вздохнув, шевельнул пальцем правой руки.