Стул
Поначалу дело шло ладно, мусорные пакеты заполнялись доверху, я с азартом поглядывал на накопленное. Вещи, почуяв неизбежное, хватались за жизнь, упрашивали, наперебой объясняли свою надобность:
– Ну да, во мне закончился стержень, но кто мешает купить новый? И я снова буду выводить твои каракули!
И отовсюду: вдруг? вдруг? вдруг пригодится? И гипотетические случаи применения один безумней другого.
Убедительней остальных звучат старые недописанные стихи. Тоже измятые, чумазые, исчёрканные, всё на каких-то клочках, тетрадных листках, замусоленных блокнотах. И каждое заставляет себя перечитывать, жалостливо предлагает досочинять ("Я недописанный шедевр, именно я могло тебя прославить").
Но я-то знаю, что хорошие стихи сочиняются на одном дыхании, а не дописываются спустя годы. Но стихи всё равно не выбрасываю, рука не поднимается, они как старые фотографии, слепки меня из прошлого.
Видимо, для решительности требуется много энергии. Потому что под конец я иссякаю, и начинаю миловать откровенный мусор:
– Ну а что, хорошая коробочка. В неё как раз можно сложить эти... а кстати, что это вообще такое?
Потом взял, собрался с силами. Вынес стул на улицу. Старый, скрипучий, с оборванной обивкою, с отломанным подлокотником. Но, как ни крути, стул добротный, история. Ещё моя мать на нём в детстве сиживала. Но вынес и вынес. В мусорный бак бросать не осмелился, мало ли кому он приглянется? Возможно найдутся ретро-ценители.
Прохожу на следующей день: мусор вывезли, а стул не тронули. И стоит он один одинёшенек, под смеркающимся пасмурным небом, и глядит на меня..нет не жалобно, а с достоинством разорившегося аристократа, мол, мы в вашей помощи не нуждаемся, как-нибудь сами, сами, не пропадём-с.
Я плечами пожал, к подъезду направился – тем лучше, что не вывезли, может найдутся добрые руки, приютят, найдут применение.
А тут, как назло, дождь брызнул, зашумело вокруг всё, зазвякало дробью. Как он там? Весь намокнет, расклеится, и кто на такой польстится? И обратно к помойке бросился, подхватил ("полноте, бросьте меня, по что я вам такой неказистый, с одной рукою") как котёнка дворового, и прижимая к груди, понёс его в дом.
– Ну ты что, старина, думал, что я брошу тебя? Считай, просто вывел тебя погулять. Забудем обиду, а?
Но за время нашего объяснения ничто не выдало ни его уязвленности, ни радости от восстановления в правах. Я, кажется, уже ведь рассказывал, что этот стул с редким чувством собственного достоинства?
***
Откуда к вещам столько жалости? К людям даже столько жалости не бывает. Ну выкинул из жизни и выкинул. На планете их 7 миллиардов. Новый на его месте окажется.
А вещи? Они более беззащитные что ли. Бессловесные. Беспомощные. Что значит вещь без человека? Только человек наделяет её смыслом и предназначением. Не сможет она без него.
Или не так? И это человек без вещи не может?
А знаете почему? Это я тут понял, стоя в прихожей перед зеркалом в обнимку со стулом. Человек – слишком человечен. И распространяет свою человечность на всё, к чему прикоснётся. Всё становится его частью, продолжением, проекцией. И жалеет свои вещи, как жалеет самого себя.
А ещё потому что любая вещь, хоть с какой-то личной историей, это ниточка в прошлое. Подтверждение, что оно не привиделось, что было, было! Пусть даже сейчас не верится. Как если бы из сна про Эдем удалось стянуть яблоко, и очнуться в кровати, сжимая бесценное доказательство.
Так и все эти безделушки – гости из прошлого. Прошлого уже нет. Нас и всех других, живших с нами, тоже нет – человек слишком изменчив, текуч, эфемерен. Ему нужно что-то более материальное и твёрдое, чтобы ухватиться во время космической качки. Или чтобы не сдуло, когда ткань реальности треснет, и потянет сквозняком. Что-то такое привычное и надёжное. Как этот стул.
Постоял ещё немного. Дождался, когда кончится дождь, снова спустился вниз. День переходит в ночь, солнце успело в последнюю минуту, асфальт подсвечивается будто изнутри.
Вернулся к мусорным бакам. Со всей силы расколошматил стул об асфальт.
ЧД 2020 @che_d_e