Первый снег. Снежинки робко танцевали под музыку ветра, рисуя изящные пируэты, медленно и мягко приземлялись на землю. Деревья шелестели последней бумажной листвой, прощаясь до следующей весны. Редкий прохожий бежал домой, немного ссутулившись и подняв воротник демисезонного пальто. В южной стране никто не ожидал, что зима так рано заявит о своих правах.
-Еще немного, ну, поднатужься, милая, - почти умоляя, приговаривала акушерка. Ее полные, мясистые руки готовы были принять в этот мир нового человека, но тот совсем не спешил появляться на свет.
За эти бесконечные два дня Надежда обессилела от боли. Перед глазами порхали огромные белые пятна, которые, то появлялись, то снова исчезали.
-Почему вы до сих пор не использовали инструменты? Первый день работаете что ли?
- Виктор Иванович......
- Хватит ее мучить, - приказал голос.
«Да-да, не мучайте меня больше. Лучше убейте на месте», - со слезами на глазах хотела выкрикнуть роженица, но пересохшие губы не смогли вымолвить ни слова, поэтому раздался лишь надрывный стон.
- Умрямая девчонка, что же ты так долго маму мучила? Не хотела выходить, безобразница.....
«Господи, неужели всё? Какое счастье…..»
Конечно, я не могу отчетливо помнить этот момент, но представляю его именно таким.
Мои воспоминания начинаются примерно с полутора-двух лет. Скажете, что не может такого быть? Возможно, но я помню. Ранние эпизоды, как вспышки: блеснут голубоватой искрой и тут же гаснут, но и этого достаточно, чтобы запомнить момент: чужой смех, темные огромные фигуры и собственное растерянное состояние.
3 года.
-Мам, а ты меня юбись?
-А? Что? Спи, давай. Хватит меня обнимать, ну, жарко.
Мать крутится в постели, вздыхает и уходит, закрыв за собой дверь.
Сон отказывается приходить в эту жаркую и липкую ночь. Кажется, что вскользь брошенная фраза «скоро приду», длится целую вечность, поэтому я не выдерживаю, иду в соседнюю комнату, откуда еле слышно доносится звук телевизора.
Распахнутая дверь обнажает маму, спокойно сидящую на диване.
-Зачем ты встала? Я же сказала тебе, спать. Ну-ка быстро ложись.
Мне становится ясно и понятно, что в очередной раз ко мне никто «скоро» не придёт. Я закрываю дверь и ложусь, напевая себе под нос песню «Спят усталые игрушки».
8 лет.
Я старательно вывожу буквы на разлинованном листе. Мне очень хочется аккуратно написать свое первое в жизни письмо. Этим летом я познакомилась с девочкой, приехавшей к своей бабушке с далекого острова. Мне показалось, что наша дружба может быть продолжена в переписке, поэтому из ненужной школьной тетради вырван чистый лист, найден конверт без марок и огромными буквами написано: «Маше. Остров Сахарин».
-Ты только посмотри, что она написала, - трясется от хохота мать, показывая мой конверт бабушке. – Сахарин….ха-ха-ха….Са-ха-рин.
Письмо лежит отдельно от конверта. Оно тоже кажется смешным и нелепым. Я не очень понимаю, что смешного в одной, неправильно написанной букве, но точно чувствую, что мне больно. Стыд колошматит висок. На глазах пелена.
10 лет.
Я стою на ступеньках школы и смотрю снизу вверх на маму и классного руководителя.
- Вы, правда, так считаете, Анна Никаноровна?
-Конечно, Наденька, ну, подумайте сами, дочь рано или поздно вырастет, и вы ей будете не нужны, а мужчина всегда нужен женщине. Так что ищите свое счастье.
Мама понимает эти слова буквально. Видимо, она не умеет совмещать налаживание личной жизни и воспитание ребенка. Поэтому останавливается на главной и единственной для себя цели – мужчина.
12 лет.
В новогоднюю ночь принято показывать все советские комедии, которые и без того мелькают на экране через день по разным каналам. Я хохочу от того, как Евгений Леонов пытается скрыться от огромных тигров, которые важно расхаживают по палубе корабля. В этот момент раздается звонок.
-Иди, открой, а то у нас руки заняты, - слышится с кухни голос бабушки, и я послушно бегу к двери.
На пороге стоит мужчина, вежливо и натянуто улыбается.
-Здравствуй, - с явным интересом оглядывает он меня с ног до головы. - Мама дома?
Я еле киваю головой. Новогодняя эйфория мгновенно упорхнула, оставив после себя странную оторопь.
-Ты что такая зеленая? Призрака увидела? Кто пришел?
-Там папа…..
Если честно, я до сих пор не могу понять, зачем в ту ночь приходил отец. Да, он хотел вернуться. Но какой в этом смысл? Мама прожила с ним от силы два года. Любовью в отношениях изначально не пахло. Это понимали все, кроме мамы. Она самостоятельно купила кольца, платье и костюм для жениха. Мое появление обещало скрепить их союз, но соединять изначально было нечего. Папа для меня - это фотография с его изображением в детском альбоме.
Родители долго разговаривают в моей комнате.
-Иди сюда, - кричит мама.
Я сижу на тахте в прокуренной комнате. Не спасает даже открытая настежь форточка.
- Ты хочешь, чтобы папа жил с нами?
«Папа? С нами? Зачем? У меня же есть дедушка», - ужасным вихрем вертятся мысли в моей голове. Но сказать толком я ничего не могу, только пожимаю плечами.
-Ну, что ты молчишь? – с досадой фыркает мать. – Говори «да» или «нет».
Но я упорно не произношу ни слова, не позволив матери свалить на меня ее собственный выбор.
-Ладно, иди. Сама разберусь.
Зимние каникулы закончились. В один прекрасный день я возвращаюсь с занятий, а мама домой не приходит.
-А где мама, бабуль?
-Она ушла жить к папе.
«Ушла. Тихо. Молча. Понятно. Я мешаю».
Новая жизнь продлилась две недели.
14 лет.
-Проводи мать до остановки, - шепчет бабушка. Ты же ее в последний раз видишь.
Словно во сне, я натягиваю босоножки и иду. Слева от меня идет довольная мама и везет коляску, справа идет отчим.
-Мама, почему ты поешь?
-Настроение хорошее.
-Хорошее?
-Ну да, я же уезжаю. У меня начинается новая жизнь. Понимаешь?
Конечно, ради приличия вопрос о том, хочу ли я поехать, прозвучал. Но я не верила, что это все серьезно, поэтому ответила гордое «Нет». Сильно никто и не уговаривал.
16 лет.
Приходит письмо от матери. Бабушка внимательно читает и швыряет бумагу на стол. Я с наигранным равнодушием беру письмо и читаю. Взгляд цепляется за каждую букву, слово, строку. Но словесная пустота окатывает холодом с ног до головы.
Слезы подкатывают от обычного приветствия: «Здравствуйте, мои родные» и такого же дежурного прощания: «Ваша Надя».
Позже бабушка заставила мать писать письма лично мне. Но что из них я могу сейчас вспомнить? Только «слушайся бабушку».
И назло матери я не слушаюсь. Переходный возраст накатил цунами сразу после отъезда мамы в другую страну. Я тону в бурном потоке молодости, изредка выныривая, чтобы глотнуть свежего воздуха, а затем снова опускаюсь на дно.
Я бравирую перед знакомыми, что с 14 лет живу без матери, а отец вообще мне не нужен. Но за этой бравадой скрывается яростная тоска, тщательным образом упакованная и спрятанная на дальних полках моего подсознания.
Снежность родителей – это их естественное состояние, ведь они оба купались в ней с детства. Но это уже другая история.
Сейчас, когда мне больше 40, а маме под 70, она может позвонить и в конце разговора сказать: «Всех люблю и обнимаю», но мне от этих слов ни тепло, ни холодно. Просто снег в моей жизни выпал слишком рано.
Автор : Ольга Айзенберг
P.S. Совпадения случайны. События и герои носят вымышленный характер.