Часть 1. Он, она, кино и тело.
Есть такой специфический поджанр фильмов ужасов, который называется «боди-хоррор». В лентах, относящихся к нему, акцент делается на всевозможных деформациях человеческого тела и крайне натуралистичных сценах насилия. Классиком этого направления вполне заслуженно считается канадский кинорежиссер Дэвид Кроненберг, прославившийся «Видеодромом» с врастающим в руку пистолетом и человеком, вставляющем в себя видеокассеты, «Мухой», где Джефф Голдблюм постепенно превращается в насекомое, и «Автокатастрофой» о необычной сексуальной девиации, при которой чувство возбуждения исходит от всего, что связано со смертью и катастрофами.
По-настоящему массовым этот жанр стал с появлением крупных хоррор-франшиз, в которых главным аттракционом для зрителей опять таки становилась реалистичная (а иногда и не очень) расчлененка. Такими были, например, «Пункт назначения» и «Пила». Примечательно, что первые части названных серий «боди-хоррорами» вовсе не являлись. Просто в определенный момент кто-то решил, что на красочных, а главное изобретательных сценах с убийством можно неплохо заработать. И понеслась... Выворачивание рук, ног и головы на 360 градусов, разрезание человека на 3 и более частей, протыкание тела всевозможными острыми предметами и так далее по списку.
И не сказать, что идея шокировать зрителей (и этим же завлекать их в кинозалы) появилась недавно. Она ведь буквально лежит на поверхности и абсолютно точно есть немало людей, которым нравится щекотать свои нервы, смотря на откровенную жесть. И, разумеется, есть немало предприимчивых лиц, которые не побрезгуют этим воспользоваться. Чуть ли ни первый фильм ужасов в истории, датированный, только представьте, 1895 годом назывался «Казнь Марии, королевы шотландцев». Это всего лишь 18 секунд, в ходе которых девушке отрубают голову топором. Знаете, чем фильм примечателен? Тем, что фактически впервые в истории был применен спецэффект (монтажная склейка). То есть техническая изобретательность авторов родилась из желания продемонстрировать публике, которая совсем недавно паниковала при виде прибывающего поезда, шокирующие кадры жестокого убийства человека. Пройдет еще тридцать лет и Луис Бунюэль вместе со своим другом Сальвадором Дали крупным планом покажут разрезание глаза лезвием. В итоге именно этот кадр из «Андалузского пса» будут вспоминать на протяжении следующих 90 лет.
Дело в том, что кино всегда стремилось удивлять, и потому в ход шло абсолютно все. И если, например, Кристофер Нолан заставляет всех разинуть рты от того, как воображаемый Париж заворачивается в бублик, то другие стремятся вызвать рвотные позывы, демонстрируя выдирание ногтей и утопление в кислоте.
Справедливости ради иногда «боди-хоррор» (или отдельные его элементы) используется не в целях показать очередное пушечное мясо, а чтобы метафорически продемонстрировать психическое или эмоциональное состояние героев или поведать об их страданиях, чтобы тем самым заставить зрителей сопереживать (от части «Страсти Христовы» Мела Гибсона это тоже «боди-хоррор»). В конце концов, рассказать о настоящей, имевшей место быть в истории человеческой жестокости (как в военных лентах, где нередко встречаются оторванные конечности и горы трупов). В таких случаях фильмы перестают восприниматься исключительно как аттракционы, хотя могут по совместительству являться и ими тоже.
Так и к чему все это? На Каннском кинофестивале 2021 года главный приз получила французская режиссерка Жюлия Дюкурно, представившая на суд жюри ленту «Титан». Это история о девушке, которая с детства страдала от безразличия отца и в результате (а также вследствие полученной черепно-мозговой травмы) больше полюбила машины, чем людей. Она занялась сексом с «Кадиллаком», забеременела от него, совершила ряд убийств, а затем пустилась в бега и, скрываясь от преследования полицией, прикинулась давно потерянным сыном командира пожарной бригады.
Из этого описания может сложиться впечатление, что составляющих «боди-хоррора» более чем достаточно. Видимо посмотревшие ленту на фестивале критики, кинообозреватели и журналисты тоже так посчитали и в результате практически в каждой статье можно было прочесть о том, как Дюкурно наследует традициям Кроненберга, как много в фильме шок-контента и как «боди-хоррор» освежил Каннский кинофестиваль. Вот только «Титан» это не «боди-хоррор». Во всяком случае не в привычном понимании.
Часть 2. Мое тело, мое дело.
А что же тогда? В поисках ответа на этот вопрос предлагаю вернуться немного назад во времени и разобраться, как и о чем вообще снимает Жюлия Дюкурно.
Началось все в 2015 году, когда на том же Каннском кинофестивале начинающая режиссерка представила свой первый полнометражный фильм «Сырое» – каннибальский триллер о молодой студентке, пристрастившейся к человечине. Уже тогда сообщалось, что более 30 человек покинули зрительный зал во время первого сеанса не в силах смотреть на то, что творится на экране. Тогда же в обзорах впервые прозвучали фразы о запредельной жестокости и появлении в кинематографическом сообществе наследницы Дэвида Кроненберга. А собственно, что же так впечатлило зрителей (особенно если принять во внимание, что случайных людей на подобных показах не так уж и много, а за плечами смотрящих по идее должен иметься огромный опыт просмотра самых разных кинокартин)?
А теперь представьте себе тот самый мем, где Кристофер Уокен смотрит в камеру и говорит: «I don't know». То есть элементы «боди-хоррора» в виде поедания пальца, обглоданной до кости ноги и эпизода, в котором главная героиня делает кусь сама себе, в ленте встречаются, но неужели публика в Каннах никогда не видела, к примеру, картин Ларса фон Триера (я в курсе, что после признания в сочувствии одному известному историческому персонажу, его на фестивале объявили «Persona non grata», но все-таки)? Да один эпизод из «Нимфоманки», где главная героиня в исполнении Шарлотты Генсбург делает себе аборт, выглядит в разы страшнее всего, что позволяет себе Дюкурно (при том, что «Нимфоманка» тоже совсем не «боди-хоррор»). И, несмотря на это режиссерку настойчиво заталкивают в список самых дерзких и кровавых авторов современности.
Почему так происходит? Во-первых, конечно же, потому что в Каннах действительно не слишком часто встречаются фильмы подобного формата (но бывает – в 1996 году уже упомянутая «Автокатастрофа» удостоилась специального приза жюри «За мужество, смелость и оригинальность») и потому, что-либо в таком роде, пусть даже не слишком радикальное, все-равно воспринимается как глоток свежего воздуха. А если при этом лента умудряется еще и высказываться на социально значимые темы, то моментально приковывает к себе еще больше внимания. Во-вторых, пусть фильмы Дюкурно и нельзя в полной мере отнести к рассматриваемому жанру, «боди-хоррор» в них все-таки присутствует, но не визуализируется напрямую, а скорее скрывается в деталях.
А что так можно было что ли? Оказывается, вполне. Можно же было «Паразитам» смешать социальную драму, комедию положений, психологический триллер и хоррор (и взять за это главный приз Каннского кинофестиваля, и «Оскар», и много чего еще). Можно же было деконструировать жанр романтической комедии и построить на его основе многосерийный триллер «Ты». Так почему бы и «боди-хоррору» не трансформироваться в нечто совершенно новое?
О чем, по сути, «Сырое»? В основе ленты излюбленный сюжет писателей и кинематографистов – девушка воспитывается в строгой семье (в данном случае вегетарианцев, но с тем же успехом это могли бы быть глубоко религиозные люди или последователи древних традиций), всю жизнь следует определенным правилам и подвергается всевозможным запретам. Внезапно она попадает в новую среду (в нашем случае это ветеринарный колледж), пробует то, что раньше было нельзя (нередко, кстати, подобное происходит против воли), а затем входит во вкус и пускается во все тяжкие. О чем эта история? О познании и принятии себя самого и других людей, своего собственного тела и тел всех остальных. О самовыражении и свободе, которую порой действительно лучше ограничивать (проще говоря, умерить свои аппетиты). Как фильм транслирует все это? Через увлеченность главной героини сырым мясом, которое пробуждает в ней практически сексуальное возбуждение. Вот только путь к удовольствию проходит через боль, как физическую, так и эмоциональную. Ближе к финалу главная героиня лишается девственности и прямо во время полового акта прокусывает свою собственную руку. Кровь течет все сильнее, а остановиться уже невозможно, также как невозможно прекратить поедать палец собственной сестры, которая лежит в отключке в ожидании приезда скорой помощи.
А о чем «Титан»? А тоже о боли... Главная героиня изо всех сил старается скрыть свою незапланированную беременность. На глазах у зрителей она, несколько минут назад танцевавшая эротический танец на капоте автомобиля, кардинально меняет внешность путем утягивания груди и растущего живота эластичными бинтами, а затем брутально ломает нос об угол раковины. И на протяжении оставшегося до финальных титров времени ей предстоит повторять нечто подобное регулярно.
Сама Дюкурно говорит: «Тело – это всего лишь тело. Мы же видим это в каждом фильме: женщины обязаны быть красивыми и стройными или какими-то там еще, они должны, черт возьми, соответствовать определенным стандартам, но нет же, на самом деле женщины пукают, какают, писают и рыгают». А еще женщины с болью и кровью лишаются девственности, каждый месяц испытывают трудности связанные с менструацией, подвергают свой организм немыслимым нагрузкам во время беременности и родов.
Но это лишь один пласт, ведь кроме того фильмы Дюкурно как «Форсаж» – про семью. Боль и страдания, через которые приходится проходить главным героиням, в обоих случаях связанны именно с семейными проблемами. В «Сыром» мать просто не находит способа откровенно поговорить со своими детьми, что в итоге приводит к трагедии. В «Титане» отец главной героини вообще старается не обращать внимания на дочь и воспринимает ее как какой-то чужеродный элемент почему-то присутствующий в его жизни. Из-за этого девочка вырастает буквально маньячкой, не жалующей, кажется, весь людской род (кстати, сама Дюкурно в интервью говорила, что разочаровалась в людях). И лишь к одному герою она проникается симпатией – к своему новому отцу, который взамен своей любви не требует абсолютно ничего. А еще он прямым текстом обозначает то, как окружающий мир может издеваться над человеком, называя своего новообретенного сына Иисусом, а себя Богом, разумеется.
В «Титане», что особенно актуально на данный момент, и что вероятно послужило еще одним из поводов для вручения автору почетного приза Каннского кинофестиваля, рассматривается и гендерная проблематика. Традиционные гендерные роли в наше время если и не перестают существовать, то уже не воспринимаются, как нечто незыблемое, исключительно правильное и естественное. Главная героиня фильма молниеносно переквалифицируется из девушки в парня и тем самым, в некотором смысле, сбегает от проблем, однако ее беременность никуда не исчезает, что демонстрирует сложность гендерного перехода. Ребенка она, к слову, все-таки родит и это будет совершенно новый человек – продукт новой эры, человек будущего (как в «Космической одиссее 2001» Стэнли Кубрика). И мне даже не нужно ничего доказывать, ведь Дюкурно и сама прекрасно дает комментарии о своем творчестве и в ответ на вопрос, кого же родила главная героиня, отвечает: «Это неважно! Мальчика, девочку, машину – к чему этот детерминизм? Сегодня наше общество уже преодолело гендерные константы. Я бы вот не хотела, чтобы меня определяли в первую очередь через мой пол».
Но нужен ли был этот комментарий, чтобы понять суть. Нет. Для некоторых безусловным плюсом будет то, что фильмы Дюкурно весьма просты. «Сырое» вообще спокойно могло бы встать в один ряд с многочисленными фильмами ужасов, которые регулярно выходят на экраны кинотеатров и на которые не слишком искушенная аудитория ходит порой для того, чтобы просто посмеяться. И лента была бы понята этой аудиторией. Таков же и «Титан». Фильм может затуманить голову своей странностью, но, тем не менее, понять его не составит большого труда.
Так и что же мы имеем в сухом остатке? В эпоху, когда идут разговоры о пересмотре традиционных ценностей, когда звучат призывы отказаться от того, что принято называть «мужским взглядом» появляется режиссерка, которая через призму фильма ужасов демонстрирует на экране взгляд женский. Целью её кино становится демонстрация того, что «боди-хоррор» это не только и не столько вытаскивание кишок из человека в течение десяти минут, а буквально часть жизни многих представителей человечества.
И лишь один фактор не дает наслаждаться лентами Дюкурно в полной мере. Им многое прощается, что скорее всего связано с актуальностью транслируемых идей. Зрителю приходится просто принять, что старому пожарному позволяют забрать к себе домой человека, назвавшегося его сыном (и не надо никакого теста ДНК), что девушка, туго затянувшая свой огромный живот эластичными бинтами может лихо отплясывать на пожарной машине, что мать главной героини «Сырого» заботясь о том, чтобы дочь никогда не брала в рот мясо, позволила дочери отправиться в учебное заведение, где на посвящении новичкам предлагают съесть заячью почку, зная об этом странном обычаи. Кроме того, придется смириться и с тем, что героиням не всегда легко сопереживать, из-за того, что они ведут себя как настоящие монстры. Но, тем не менее, всем понятна боль и именно на этом языке фильмы Дюкурно общаются со зрителями, хотя смотреть их временами становится физически трудно. Как говорит сама Дюкурно: «Ведь любому понятно, что такое боль, страх, растерянность, пусть даже испытывающий их не соответствует нашим стандартам человека и его поведение не соответствует общепринятой логике».