Русская православная церковь играла огромную роль в жизни российского государства. При огромной территории и полном отсутствии того, что мы называем современной инфраструктурой и средств связи, именно местные храмы и их иереи, во многом, заменяли многие институты власти. Здесь читали последние государственные указы, знакомили с правилами поведения при эпидемиях, передавали последние новости, вели метрические книги, просвещали, следили за лояльностью ид и тп. Но, как и в любом деле, «не место красит человека, а человек место».
Когда пишешь историю села, кажется подарком, если из читаемого материала неожиданно складывается определенный образ человека, жившего несколько веков назад,например, в Архиве Древних Актов сохранилось несколько документов о попе Рождественской церкви села Новоникольское Иване Иванове.
Мы с ним уже встречались в рассказе «Бывает и такое», где описаны события 1761 года.Тогда его работники и работники еще одного иерея Алексея Григорьева в окрестностях города Сапожка в урочище Красный Клин косили траву на чужой земле. Среди них был и Фатей Иванов, которого во время допроса в Сапожковской канцелярии записали как незаконнорожденного сына Ивана Иванова. Иметь дело со священниками, нарушителями светских законов трудно, потому что они, прежде всего, находятся под покровительством Духовной консистории. Все дела с ними разбираются сначала там, и там решают, отдавать ли их мирскому суду. В этот раз для Ивана Иванова все закончилось благополучно. В марте 1764 он записывает в метрическую книгу данные незаконнорожденного сына Якова помещика Ивана Ивановича Лунева и местной крестьянки Афимии Гавриловны (рассказ «Барские грехи»). Обычная работа священника.
Еще одно дело хранится в Сапожковской воеводской канцелярии от ноября 1767 года, в котором разбирается коллективное избиение в городе Сапожке пашенными солдатами Ефстратом Щербаковым, Кузьмой Кокаревым и другими известного нам настоятеля Рождественской церкви. Но посмотреть его не удалось из-за ветхости, хотя очень жаль. Потому что персонаж колоритный.
11 августа 1768 года в село Новоникольское Самодуровка тож прибыли из канцелярии солдаты Леонтий Тимофеев и Савелий Ушаков. Они должны были на съезжей избе от соцкого Тита Асетрова и пятидесятника Емельяна Самотоина принять злостного неплательщика подушных недоимок Ефима Терентьева сына Чиликина. Только вот сделать это не удалось, так как Иван Иванов отбил Ефима у солдат. Когда через несколько лет Духовная консистория в лице епископа Рязанского и Шацкого решила заняться разбирательством, свидетелей не нашлось. И соцкий, и пятидесятники, и десятники говорили «сущую правду», а сам поп «запирался». Только вот беда, эти Чиликины-Ефим и его брат Антон- были людьми, мало сказать, беспокойными. «Содержащийся в Сапожковской воеводской канцелярии неведома по какому делу колодник Сапожковского уезда села Новоникольского пашенный солдат Антон Терентьев сын Чиликин в нынешнем 1769 году в начале января месяца с 16 по 17 число ночною порою во втором часу из оной Сапожковской канцелярии из караула караульного солдата Ивана Игнатова незнаемо с какова умыслу бежал...» А уже в сентябре 1770 года на братьев жалуется Абрам Нестеров, пашенный солдат села Новоникольское Самодуровка тож, что они с пасеки его сына Якова украли 6 ульев «с пчелами и медом». Кстати, взять их под караул присланным из Сапожка солдатам не удалось, они просто не подчинились. Тогда решили задержать их отца Терентия. Но сейчас разговор не о них.
В мае 1775 года снова из Духовной консистории в уездную канцелярию приходит указ о том, что пришел донос, и необходимо доставить для разбирательства в Рязань «Сапожковского уезда села Новоникольского Самодуровка тож пахотного солдата Гаврилу Савина сына Бордаковского со мнимою женой Федосию Григорьевной в женитьбе его на оной женке без достоверного о первом муже ея которои отданного в военную службу….». Венчал их уже известный батюшка Иван Иванов. Не знаю, должен ли был глубоко вникать в ситуацию во время венчания иерей, но подобный брак солдатки, смерть мужа которого точно не подтверждена, грозил наказанием обеим сторонам. Можно много рассуждать о трудной судьбе солдаток, которых рано выдавали замуж, а потом их мужей пожизненно забирали в рекруты, но церковь в данном случае решала однозначно. Правда в этот раз Гаврилу Савина сына Бордаковского и Федосию Григорьевну, а также других участников истории доставить куда надо не удалось. В рапорте сообщалось, что Гаврилы Бордаковского, Самойлы Быкова не оказалось на месте, а Никита Кузнецов был болен. Но им обещали, что при первой возможности они будут посланы в Рязанскую Духовную консисторию.
И все-таки сколько веревочке не виться…
19 ноября 1776 года в Сапожковскую воеводскую канцелярию был переслан УКАЗ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА САМОДЕРЖИЦЫ ВСЕРОССИЙСКОЙ от…епископа Рязанского и Шацкого по доношению, поданного Сапожковского уезда села Новоникольского Самодуровка тож пахотным солдатом Степаном Тимофеевым в неправильном венчании его с Феклою Федотовою дочерью того села попом Иваном Ивановым. Конечно «поп допросом своим учинил запирательство». Дело требовало дальнейшего расследования. Семья была доставлена в Рязань и допрошена. Потом были допрошены и пашенные солдаты деревни. Самыми яркими были показания отставного 66-летнего фурьера (унтер-офицер, занимавшийся хозяйственными делами в армии) Ивана Кононова сына Храмчихина, который присутствовал на венчании. На венчании еще была сваха вдова Екатерина Григорьевна дочь Нестерова, чей умерший муж Иван Нестеров был родным братом невесты.
29 мая 1776 года в воскресенье на праздник Петровское заговенье Степан Тимофеев и солдатская жена Фекла Федорова дочь и вышеперечисленные персонажи пришла к попу Ивану Иванову на двор с просьбой венчать пару «настоящим порядком». Последний согласился, но запросил ни много, ни мало, а 5 рублей (лошадь стоила примерно 50 копеек). Но у Степана был всего один рубль, у Храмчихина оказалось еще 4 рубля, которые он и дал взаймы. Далее группа не пошла в церковь, а осталась на церковном дворе. Иванов сходил за необходимыми книгами. Прежде отслужили «запоминовение умершего отца и матери, и первой жены ево Степана и потом чинил по имеющимся у попа книгам чтение, заставлял Степана с Феклой целоваться, и они стали думать, что они теперь повенчаны, и никто их разлучить не сможет. Храмчихин это слышал».
Затем жених с невестой пошли домой, а Храмчихин с попом… в питейный дом выпить вина на «честно» заработанные 5 рублей. Вот там Храмчихин и спросил попа о его неправильном венчании. В питейном доме были и другие крестьяне, в том числе и соцкий. Все они стали обсуждать случившееся, да Иван Иванов и не отрицал. После питейного дома Храмчихин отправились в дом к Степану Тимофееву «просветить» товарища, и посоветовал ему потребовать у попа возвращения денег. Степан Тимофеев решил написать Доношение в консисторию.
Остальные допрошенные, соцкий Антон Ломов 63 лет, Михаил Кузнецов 42 лет, был соцким в 1771-1772 годах, Данила Плотников 45 лет, был соцким в 1773 году, ничего не показали, сославшись на давность.
В этом деле иерея Ивана Иванова уже называют «отреченным», так что его все-таки отстранили от службы. Сколько веревочки не виться…
По материалам РГАДА фонд 568 оп.2 дела 191, 603, 607, 831, 949,1063.