Он проснулся до восхода солнца. Небо, видное в узкое окошко, ещё только посветлело в ожидании лучей Вечного светила . Как же было приятно видеть его и вдыхать свежий утренний воздух без дыма пожарищ и смрада. Первый Центурион легиона "Гарпий"! Это звание висело на нем тяжким грузом до вчерашнего вечера, напоминая ему о кровавом пути, которым он провел свои сотни. Но! Вчера, его назвали «братом». Совсем простым человеческим словом, которое дало ему свободу, дало понимание того, что он теперь не только солдат Империи, а ещё и часть семьи. Какой-то большой семьи, в которой ему теперь спокойно и радостно прибывать, что значительнее и весомее всех его наград и званий.
Тьёчи встал с ложа и потянулся телом. Конечно же тридцать лет походов и полученные раны давали себя знать. Защемило в боку под ребрами, позвоночник хрустнул, а раненую когда-то в бою ногу стянуло спазмом. Но он улыбнулся. Пусть так, но теперь я Дома и еще послужу ему, подумал он, растирая бок грубыми ладонями.
-Брат мой? – Центурион резко обернулся.
Вчерашняя служанка, кажется Делла, стояла в проеме двери, отодвинув полог. В ее руках был кувшин.
-Свежее молоко, брат, — произнесла она, потупив взгляд. Тьёчи спал обнаженным, как привык спать всю свою жизнь, не стесняясь своей природы. Однако теперь же он почувствовал себя неудобно перед ней, будто вошел в Храм Матери Земли с окровавленным мечом.
-Брат? – переспросил он, обвязывая свои чресла первым, что попало под руку.
-Да, — просто сказала она, — Старшая сестра рассказала мне про вас вчера вечером.
-Это…
-Да, та кем вы не воспользовались.
Тьёчи прекрасно помнил вчерашний вечер, но теперь он понял и его суть. Его проверили, ему поверили и его навсегда приняли к себе.
-Вы зовете друг друга братьями и сестрами? – спросил он, подходя к ней.
-Молоко, брат.
Он взял у нее сосуд и большими глотками опорожнил его наполовину. Капли не попавшие ему рот потекли по его груди испещренной шрамами.
-Да, — поднимая взор на его грудь, произнесла Делла, — мы все братья и сестры, мы все Его дети. Теперь и вы стали нашей частью.
Воин кивнул, утирая рот и отставляя кувшин на стол.
-Северянка, скажи, — попросил он, — как брату Вронию удается служить Империи и быть новообъявленным? По всей Империи их вылавливают, а в Кедастосе просто идиллия.
-Простите, брат, я не знаю вашего имени…
-Зови меня Тьёчи. Своё имя я позабыл после своей первой смерти.
Она решилась взглянуть ему в глаза. Два синих озера. Легионер чуть не утонул в этих омутах.
-Мы под сенью ЕГО, брат мой Тьёчи. Вот от чего в нашем городе спокойно.
-Старика на горе?
-Одно из имен Отца нашего.
Тьёчи покивал. Да это так. Это действительно так. Уже несколько раз он встречал ЕГО или ОН его. Не слышал рассказы других, не слухами пробавлялся, а именно видел и разговаривал с НИМ. И, видимо, именно ОН направил путь Первого центуриона в Кедастос с определенной целью. А вот с какой? Мужчина задумался, вперив взгляд в небо за окном.
-Брат…,- Делла коснулась его руки, заставляя очнуться, — я знаю, что вы отмечены нашим Отцом. Одни ваши шрамы чего стоят. Вот этот, — она тронула белый и длинный под сердцем, — от меча. Не слишком глубокая рана, но очень опасная. Этот рваный на животе от копья с зубцами. Как вы выжили?
Тьёчи помнил, как зажимал брюхо и скрипел зубами от предчувствия смерти. Тогда смерть, уже было действительно, взяла его за горло.
-Мне иногда везло…
-Иногда? Нет, брат! – она положила ладони на его грудь, и тоном матери произнесла, — Отец всегда берег тебя для чего-то великого.
Центурион пожал плечами и вдруг покрылся мурашками от ее холодных дланей.
-Для чего же?
-Это знает лишь Он, — заглядывая ему в глаза, сказала она, — даже самый малый поступок может оказаться Великим перед его судом. Ты же это и сам знаешь.
Она отступила, почувствовав его дрожь. Нет, он не думал сейчас о великом, о какой-то цели или Старике-на-Горе. Причиной трепета была женщина. Она это сразу поняла по глазам Центуриона — большей частью его души оставалась душа солдата, пусть и не такая как у других, пусть их веры, но внутри он оставался воином и мужчиной.
-Прости меня, брат.
Тьёчи кивнул.
-Это моя вина, — произнес солдат и отошел к умывальне, — я должен помнить, что тут лишь брат.
Женщина нахмурилась, глядя, как он плещет холодной водой.
-Мы родные по вере, а не по крови. Иначе как бы рождались дети нашего Отца?
Воин намочил голову, дав себе остыть, а мыслям прийти в порядок.
-Надеюсь, что Старик-на-Горе направил меня в Кедастос для чего-то более значимого.
-Кто знает Его мысли, брат мой… кто знает? – она покачала головой и тихо вышла. Тьёчи подошел к окну и задумался.
Первый луч солнца блеснув из-за гор, уткнулся, как перст в грудь Первого Центуриона легиона «Гарпий» и он почувствовал тепло этого прикосновения. Оно грело не только область сердца, но и саму его душу. «Берегите детей моих, как рожденных, так и не нарожденных ещё» вспомнилось вдруг, и уверенность в своем Пути вернулась к нему...