Подумалось, полезно всё же перечитывать книги и пересматривать фильмы, которые читал и смотрел в детстве или в юности. Начинаешь замечать те нюансы и полутона, которые в силу отсутствия жизненного опыта не видел прежде. И некоторых персонажей начинаешь оценивать совершенно по-другому. Например, Ольгу Петровну Рыжову из "Служебного романа".
Как мне ее было жалко, когда она поливала слезами арбузы, а потом под дождем месила сапогами осеннюю слякоть, проникновенно сквозь сoпли выдыхая: "О, мой застенчивый герой..."
И хотелось поддержать Верочку, воскликнувшую в адрес Самохвалова: "Гaд какой!"
Впрочем, это было в прошлом.
А теперь в начале фильма хочется дернуть Ольгу Петровну за рукав и прошипеть:
- Оль, мозги есть?! Этому столику больше не наливать!
- Господи, какой же он красивый!
- Ты ему об этом уже сообщила при первой встречи, захлебнувшись от радости! Хааарошшш!
А в конце фильма дать ей канделябром по темени.
Впрочем, начнем сначала.
Именно так, согласно пьесе, встретила Оленька Рыжова нового заместителя директора, а по совместительству своего бывшего ухажера. Захлебнувшись от радости.
Впрочем, первый ее восторг неудивителен и понятен. Пятнадцать лет назад Юрка был обычным студентом, не способным оплатить заказ в кафе, а сейчас Юрий Григорьевич Самохвалов - холеный мужчина, вернувшийся из Швейцарии, с солидной должностью и хорошим окладом. Он носит себя в элегантном костюме, возит себя в собственной "Волге" последней модели со стереофоническим магнитофоном "Филипс" и, наверняка, видит себя в будущем в кресле как минимум замминистра. В конце концов, а почему бы и да!
Вдобавок ко всему этому у него есть отличная квартира с пoнтoвым мóбилем, красивым холодильником, набитым "сыром швейцарским, маслинами греческими", заграничным алкоголем и т.д., и.т.п.
У самой Оленьки в принципе тоже есть все, но ни разу не в комплектации "комфорт". Из достижений только "а мужу моему язву оперировал сам Покровский". А так - обычный стандартный набор: квартира за городом, электрички, авоськи, походы, кино, муж-язвенник, сын-подросток, который лет через пять-шесть сделает Оленьку бабушкой.
Может быть, последнее и спровоцировало Рыжову на активность, ибо какая она бабушка, когда она еще и-го-го! А может быть, Оленька в свой сорокет реально видит в зеркале восемнадцатилетнюю красотку-студентку, которую все хотят аж дрожат. Прямо как бывшие звездные боксеры. Они помнят себя на пике формы, как рвали всех, как тузик грелку, решают вернутся и всем показать, что... Что там они хотят показать, не понятно, ибо большинство закономерно получает в жбан в первом же бое даже не от самого сильного соперника.
В любом случае Оленька встряхнула завитой челкой, взбила копытом, обутым в немодный сапог, и поскакала доказывать, что у нее есть еще порох в пороховницах и ягoды в ягoдицaх.
"Я такой салат делаю лучше, чем твоя жена. Туда надо добавлять тертое яблочко!" - выдает вышедшая на охоту Оля на вечеринке у Самохвалова.
На этом моменте я подумала, в какой эрoтический тур я бы отправила своего бывшего, если бы он, как Оля, заявил мне, пытаясь обесценить мой выбор и пятнадцать лет брака: "А я ламинат кладу лучше, чем твой муж-pyкoжoп! Его надо класть не вдоль, а поперек!"
Самохвалов закономерно oфигeл от подобного наезда, но попытался перевести все в шутку: "Характер у тебя не изменился!" (*А, то есть она и в юности была стepвой? Ясно-понятно...)
Оленька не унимается:
- Ты разве помнишь, какой у меня был характер?
- Я помню все, - Самохвалов всего лишь вежлив.
- Я тоже, - выдыхает Оленька.
Господитыбожемой! Элементарная галантность - "ты ничуть не изменилась", "я помню все" - воспринимается Рыжовой как приглашение к флирту. Серьезно, Оль? Вот как он должен был ответить, чтобы ты отвалилась сразу? "Фигово выглядишь! Я тебя сразу и не узнал под этим перманентом, морщинами, слипшимися ресницами и лишними килограммами. Но характер не изменился! Такая же стepвa! В походы, говоришь, ходишь? Вот и иди. И не сворачивай!" Так было бы достаточно доходчиво?
Рыжова намеков не понимает, даже когда Самохвалов демонстративно и резко переключается на Новосельцева, желая избежать двусмысленного и неприятного разговора. Чуть выпив (или конкретно пpибyxнyв?), она напрашивается на медляк в омepзительно манипулятивной манере: "Юрий Григорьевич, а вы почему не приглашаете меня танцевать?" После чего обнимает хозяина квартиры за шею двумя руками и оглушительно дышит ему в ухо ностальгической чушью, которая нынешнему Самохвалову с красивой, модно одетой и молодой (уж Оленьку она точно лет на пять моложе) женой нужна, как рыбке зонтик: "А ты помнишь, как мы ездили целоваться в Кунцево?" Только об этом и думает, Оль. Вот каждый божий день.
"А твоя жена не будет тебя ревновать?" Тут даже Самохвалову с его дипломатичностью, приведшей его в Швейцарию, не хватает сообразительности. "К кому?" - озадаченно вопрошает он.
Казалось бы, тут и инфузория-туфелька должна понять свое место в пищевой цепочке. Но не Ольга Петровна. "Юра, а вот я сейчас так танцую с тобой, и мне кажется, что этих восемнадцати лет как ни бывало!"
А в пьесе, кстати, была еще одна показательная сцена в доме Самохвалова, которая в фильм не вошла:
- Побудь со мной!
- Не могу. У меня гости.
-А я что? Не гость? Сядь... В воскресенье у нас экскурсия на автобусах по маршруту Владимир–Суздаль. Давай включимся?
- Эти автобусы могут нас далеко завезти!
- А мы так любили путешествовать… Может, тряхнём стариной?
- Мы уже в таком возрасте, Оля, когда нас лучше не трясти.
Куда понятнее, Оль? Он с самого начала максимально вежливо и терпеливо, делая мощную скидку на то, что в тебе булькает коктейль, а то и не один, объясняет, что между вами ничего не может быть.
Оленька снова не понимает и с утра, протрезвев, начинает трясти бедного Самохвалова, как грушу. "Юра, а я здесь стою, тебя жду! А какие у тебя планы на сегодня?" А вечером, не приняв во внимание очередной завуалированный отказ, подкараулила его у машины: "Может, мы с тобой встретимся завтра вечером?.. А послезавтра?.. А послепослезавтра?.." А в пьесе еще и помогает придумывать для Самохвалова алиби на случай, если он сдастся: "Скажи дома, что тебе нужно встретиться со старым институтским товарищем. Это же правда!" А бедный Самохвалов еще стоит под дождем без зонта и придумывает необидные для Оленьки отговорки: "Идем к родственникам...", "У приятеля день рожденья...", "Ты же сама все понимаешь!"
В это раз до Оленьки доходит. Но доходит не то, что ее намеки нежелательны, а поведение, мягко говоря, непристойно, а то, что ею пренебрегли. Поэтому на следующий день она начинает... мстить. Ничем другим я не могу объяснить организованный ею эксклюзивно для Самохвалова aд. Aд буквальный.
Она караулит его за каждым углом. Идет Самохвалов в кабинет - она тут как тут, игриво поправляет розочки на на декольте и смотрит коровьими глазами. Выходит из туалета - а вот и Оленька! Томно воркует "Моей душе покоя нет..."
Но откровенного преследования ей мало. Она начинает забрасывать Самохвалова любовными письмами. Незапечатанными - Карл! - пoшлыми письмами через секретаршу, которая "всё про всех знает". Тем самым она выставляет его посмешищем перед подчиненными, ибо все до последней уборщицы были в курсе ее телодвижений, и ставит под удар его брак и карьеру, над которыми он старательно работал почти двадцать лет.
Она ведь прекрасно знает, что одно малейшее пятнышко - и ему перестает светить даже карьерное повышение, не говоря уже о загранице, куда посылали проверенных, морально устойчивых и в порочащих связях с Оленьками не замеченных. И он постоянно работал над имиджем семьянина:
- Юр, а ты в Швейцарии cтpиптиз видел?
- Ни разу!
- А по-честному?
- А зачем мне это нужно?!!
И тут из "светлого" прошлого возникает "милый, добрый человечек" Оля, который пытается разрушить его жизнь, не принимая во внимание ни его желания, ни его чувства, ни его личные границы, ни субординацию в конце концов. На его очередную - вполне вежливую! - просьбу не писать ему, она усмехается: "Эту тему я разовью в своем следующем письме!" В пьесе эта сцена заканчивается: "Самохвалов с ужасом смотрит на нее".
В общем и целом, Оленька добивается своего: он постоянно о ней думает. Думает нецензурно, разумеется, и нервно дергая глазом, но думает.
Она фактически загнала его в ситуацию, когда, что ни предпринимай, всюду клин. Ответит на домогательства Оленьки? Ну не кoбeль! Наорет и пошлет на три буквы? Xaм трамвайный! Пожаловался в местком (что он и сделал, выбрав из всех зол меньшее)? Гaд какой! Да еще и от Новосельцева в фейс получил ни за что ни про что.
По итогам, Самохвалов - в липкой коричневой субстанции, а Рыжова вся такая печальная и страдающая в белом пальто...
Впрочем, это до поры до времени. Через семь месяцев Калугина уйдет в декрет и вот тогда, как говаривал Карлсон, "мы и похохочем"! Во всяком случае, я искренне желаю Самохвалову, исполняя обязанности директора, от души оттoптaться на бывшей знакомой, бегающей в служебное время по магазинам, и бывшем приятеле, не могущем нормально подготовить стандартный отчет. Трудовой кодекс ему в помощь!