Прочитал статью «Во власти воинственного угара» (https://www.kommersant.ru/doc/2535133) и возник у меня вопрос: по прошествии более чем ста лет можно сказать, кто настоящий патриот, а кто в горячечной любви к своей стране и лютой ненависти к противникам на самом деле оказался, по реальности, ее врагом? Те, кто говорил, писал об отвратительности войны, кто предупреждал о катастрофических последствиях оказывались, многие, в тюрьмах, были ненавидимы чуть ли не всем народом, их считали предателями - что оказалось в итоге? Горячие патриоты воевавших стран к чему привели?
"Как Первая мировая война изменила мир
В Первой мировой войне приняли участие 38 государств с населением до 1,5 млрд человек. Число мобилизованных оценивалось в 70 млн человек. В ходе боевых действий погибло 10 млн военнослужащих, примерно столько же составили потери среди гражданского населения. Больше всего потерь военнослужащих понесла Германия — 2 млн человек убитыми. Во время и после окончания Первой мировой войны революции с последующей сменой власти произошли в Российской империи и Германии. На территории Австро-Венгрии возникли новые государства: Чехословакия, Польша, Австрийская республика, Венгрия. Свою независимость от России провозгласили Литва, Латвия, Эстония и Финляндия" - ко всему этому стремились начавшие войну?
Даже победители, страны, получившие что-то в виде территорий, выплат по контрибуции, могут быть полностью довольны? На фоне миллионов и миллионов погибших, на фоне разрушенных городов и сел...
В статье - цитаты писателей, социологов и пр. (взяты из статьи «Во власти воинственного угара»). Некоторые хочется немного прокомментировать.
Александр Куприн, писатель
"Эти народы, культивировавшие сотни лет прикладные знания и фабрикующие прекрасных техников и инженеров, только с этой чисто внешней стороны и носят следы культуры,— интеллектуальная же их сущность немногим отличается от сущности средневекового варвара." (а мы злились и злимся, что нас, русских, считают варварами) "Особенно прямо-таки непонятна злоба и неприязнь против русских. Что сделала Россия и русские плохого Германии? За что такая ненависть к нам царит на берегах Рейна? Разве за то, что Россия кормила их своим хлебом, за то, что у них сотни тысяч немцев имели самый радушный прием".
Если написать: "Особенно прямо-таки непонятна злоба и неприязнь против немцев. Что сделала Германия и немцы плохого России? За что такая ненависть к ним царит на берегах Невы? Разве за то, что Германия прислала в Россию массу людей, в том числе великую царицу? Сколько разных талантливых немцев работали здесь, обогащая страну?" - это будет верно и симметрично?
Валерий Брюсов, поэт, (из статьи в газете «Голос Москвы»)
"Будем верить в победу над германским кулаком. Славянство призвано ныне отстаивать гуманные начала, культуру, право, свободу народов..."
Если некий немец написал бы: "Будем верить в победу над русским кулаком. Немцы призваны ныне отстаивать гуманные начала, культуру, право, свободу народов..." - то была бы симметрия.
Но можно и так сказать, какие мы ого-гошные:
Роберт Музиль, австрийский писатель, (из Эссе «Европейство, война, германство»)
"Верность, мужество, дисциплина, чувство долга, простота,— этот круг добродетелей позволяет нам сегодня пойти в бой по первому сигналу."
Леонид Андреев, писатель, (из письма брату)
"Настроение у меня чудесное,— истинно воскрес, как Лазарь... Подъем действительно огромный, высокий и небывалый: все горды тем, что — русские... Если бы сейчас вдруг сразу окончилась война,— была бы печаль и даже отчаяние... (...я пишу, а Анна играет "Боже, царя храни", и я с удовольствием слушаю...)". Если бы горячий патриот знал, какое кровавое месиво ждет Россию...
Александр Амфитеатров, писатель, публицист (из письма Максиму Горькому)
"И я думаю, что всякая война — с победою ли, с поражением ли, потому что зовет она с неслыханною силою к великому единству. ... Надо дать свободу национальному инстинкту и превратить его в сознательность. Помирать, так помирать, черт возьми, но пусть на костях нашего, безнужного к жизни, так хоть хорошо умершего, поколения, останется жить и цвести русский народ — Россия..."
Человек готов отдать на погибель целое поколение, но при этом "останется жить и цвести..."
Макс Вебер, немецкий социолог, (из письма жене)
"Неважно, чем все закончится,— в любом случае эта война велика и прекрасна."
Интересно, он потом видел "прекрасное" месиво разорванных снарядами человеческих тел?
Герберт Уэллс, писатель, («Война, которая покончит с войнами»)
"Каждый солдат, который сражается против Германии, участвует в крестовом походе против войны. Эта величайшая из всех войн — не какая-то очередная война, а война последняя!"
Если бы...
Морис Палеолог, посол Франции в России
"Приказ об общей мобилизации [России] опубликован на рассвете [31 июля]. Во всем городе как в простонародных частях города, так и в богатых и аристократических, единодушный энтузиазм. На площади Зимнего дворца, перед Казанским собором раздаются воинственные крики "ура"."
Если бы крики на площадях вели к быстрой и бескровной победе...
Алексей Игнатьев, военный атташе России во Франции, полковник русской армии
"Опытные гарсоны не успевали менять опорожнявшиеся бутылки шампанского. Денег никто не жалел. Некоторые из этих гарсонов, уже уходившие на фронт, принимали участие в общем празднике: гости подносили им полные стаканы искристого вина. Широчайшие окна витрин и двери были настежь открыты, и скоро ресторан слился с улицей. По ней проходили кучки молодежи. «A Berlin! A Berlin!» — подхватывали они в темп марша этот победный клич. Больно было это слышать. Были ли это люди только невежественны, или просто обмануты? А быть может, они были счастливее меня, не сознавая всей тяжести предстоящей борьбы?"
Умственная слепота - счастливое свойство?
Ромен Роллан, писатель (из открытого письма Герхарту Гауптману, опубликовано в Journal de Geneve)
"Война — это плод слабости людей и их глупости."
А также горячего безумного патриотизма.
Морис Палеолог, посол Франции в России
"Доля разума, который управляет народами, так слаба, что достаточно две недели, чтобы вызвать всеобщее безумие..."
Иллюстрация к этим словам: Арнольд Шенберг, австрийский композитор, (из письма Альме Малер-Верфель)
"У меня открылись глаза на то, почему у меня всегда было столько чувств против иностранцев. Мои друзья знают, я им это часто говорил: я никогда не мог найти ничего хорошего в иностранной музыке. ... Теперь мы снова возьмем в рабство всех этих посредственных создателей китча, и они должны будут прославлять немецкий дух и молиться немецкому богу."
Но обезумели не все.
Цвейг, писатель, (из книги «Первые часы войны 1914 года»)
"Постепенно в эти первые военные недели войны 1914 года стало невозможным разумно разговаривать с кем бы то ни было. Самые миролюбивые, самые добродушные как одержимые жаждали крови. Друзья, которых я знал как убежденных индивидуалистов и даже идейных анархистов, буквально за ночь превратились в фанатичных патриотов, а из патриотов — в ненасытных аннексионистов. Каждый разговор заканчивался или глупой фразой, вроде "Кто не умеет ненавидеть, тот не умеет по-настоящему любить", или грубыми подозрениями. Давние приятели, с которыми я никогда не ссорился, довольно грубо заявляли, что я больше не австриец, мне следует перейти на сторону Франции или Бельгии. Да, они даже осторожно намекали, что подобный взгляд на войну как на преступление, собственно говоря, следовало бы довести до сведения властей...
...Через несколько недель я, решившись не поддаться этому опасному массовому психозу, перебрался в деревенское предместье, чтобы в разгар войны начать мою личную войну: борьбу за то, чтобы спасти разум от временного безумия толпы."
Безумие так опасно, что остается только бежать...
Макс Бекман, немецкий художник, (из письма жене)
"Во французов я стрелять не стану, потому что я у них очень многому научился. В русских тоже не стану — Достоевский мой друг."
Если бы в правящих кругах, а еще лучше - и в массах, вот так бы думали... История пошла бы совсем другой дорогой... и очень вероятно, что Россия, не поубивав, не выгнав массу простых и очень умных, талантливых людей, поднялась бы так, что... осталась бы в первоначальной целостности и еще большем величии.