Она опять шла по этой же тропинке в берёзовой роще, сегодня была одна, так как бабушка Тоня отказалась, сказала, что так будет лучше. Опять кричала эта птица. Это был такой пронзительный и протяжный крик, словно из глубины души человека. Симе подумалось, что она совсем не знает голоса птиц и не может определить их название по вот такому крику. И не узнает уже, да и надо ли?
Птица всё продолжали кричать, то истошно напрягая свои голосовые связки, повторяя свой вопль раз за разом, то на некоторое время смолкала, восстанавливая тишину и спокойствие в берёзовом царстве. Сима всё обдумывала подарок Кристи, да слова бабушки Иды про то, что подарок был от женщиной, которая притворяется её подругой.
Она вспоминала по дороге отрывки той встречи, когда Кристина пришла к ней домой. Та очень интересовалась успехами Симы, а потом перебив на рассказе о достижениях супруга, начала правдоподобно рассказывать про своего мужа, который стал руководителем отдела по переработке металла в их городе, про то, как старший сын поступил в университет и скоро станет хирургом. Странно, никаких мелочей про свою жизнь или семью не рассказывала, а только как в мотивационных роликах, где уговаривают потратить деньги на машину, чтобы чувствовать свой статус, всё продолжала хвастаться. И карнизы у неё электрические, заказанные в Италии, и кухонный гарнитур из Германии, а дома она не прибирается, поскольку есть на это уборщица.
Серафима была занята своими воспоминаниями и рассуждениями всю дорогу, вот уже и домик бабы Иды показался. На крыльце её не было, поэтому Сима, постучав предварительно и отварила тяжёлую дубовую дверь в избу.
Не здороваясь с гостьей, баба Ида кратко указала на стул за столом, предлагая садиться, а потом поставила перед ней бокал чая, от которого разило травяным ароматом. Симе пришлось испить всю эту жидкость. Поставив пустой бокал на стол, она решительно полезла в карман за браслетом и выложила на стол. Бабка Ида даже не прикоснулась к нему, а лишь взглянула мельком и велела тотчас же спрятать его обратно.
Сев напротив гостьи старушка начала, наконец-то разговаривать с Симой: "Женщина это сделала, темноволосая, глаза зелёные у неё. Она завистливая, а в жизни у неё всё плохо, нет ничего, пусто. Одинокая и несчастная она, злая. Всю жизнь она свою прокутила, да промотала. На браслете на твоём заговор, вернее проклятье. Та дамочка, ходила к чёрной ведьме, только зря она так. Такие вещи просто так не проходят".
Говорила бабушка Ида медленно, голос её скрипел от тяжести, буд-то прорывался с большим трудом изнутри. Не дав толком понять смысл слов, она решительно начала выдворять её из своего дома, сказав, что порченная она и проклятая.
Выйдя за порог дома, Сима остановилась, посмотрела бабушке в глаза и сказала, что внук у неё скоро будет, что жить она хочет. Бабка Ида опять ухмыльнулась, ответив на это, что жизнь её не заканчивается.
Поворачивая голову чуть дальше того места, где на крыльце стояла баба Ида, Сима вдруг на перилах увидела своего Ваську, которого откармливала паштетом уже несколько дней. Она позвала его по имени, тот отозвался и подошёл, начал тереться о её ноги. Сима присела, погладила животное, потом стала рассказывать бабушке, что приходит он к ней и сидит на кровати, где мать спала раньше.
Старуха прихлопнув в ладони сказала, что вот куда он пропадал то у неё. И не Васька это, а Черныш. На это спорить Серафима не стала, погладив по шёрстке кота, она встала, намереваясь уже пойти восвояси. Бабка окликнула её, сказав, что забыла кое что. Подойдя к ней ближе, она сказала ей на прощанье:
"Проходить через лесок станешь, браслет порви, брось в траву, скажи: откуда пришло, туда и воротись! Дальше уходи, не оглядываясь. Травку, что я тебе дала в прошлый раз, ты у себя держи."
На последних словах старуха развернулась и скрылась за дверьми своего дома. Да, странная женщина, подумала Сима и пошла обратно к себе домой. Зайдя в лесочек, она сделала как было велено.
Птица умолкла, перестала кричать, на смену её стали слышны другие вестники лесного уюта, они чирикали, пели красивые песни, создавая красивую, сказочную атмосферу вместе с зелёными, ещё небольшими листиками на берёзах и мягкой травкой. Выйдя из леса, Сима почувствовала сильную усталость, которая словно тяжёлым комом легла на её плечи, сильно прижимая к земле.
Она присела на траву, тучи заволокли небо, поднялся порывистый ветер и вроде торопиться нужно было, но к Симе пришло осознание того, что всё, торопиться то уже некуда. Она устала, боль была не внизу живота, как обычно, а где-то в области сердца. Серафима стала вспоминать, как услышала голос врача, огласивший вердикт её жизни, вспоминала глаза старшей дочери в тот момент, когда та рассказывала про малыша, готового вскоре появиться на свет, но глаза дочери были такими, словно она просила прощенье за своё счастье. Вспомнила слова мужа, который спрашивал её, а что же ему то теперь делать без неё? А потом удивлённый вид непонимающей младшей дочери, которая не могла понять, как мать мажет исчезнуть из её жизни? Боль, обида и разочарование мощным ударом упало на неё.
Порывистый ветер взревел, нарушая покой на поляне, он рвал и метал, буд-то пытаясь уничтожить что-то. Сима зарыдала, она стала истошно кричать, словно та птица в роще, буря эмоций, выходившая из неё была настолько мощной и сильной, что поддаваясь ей, она опустила голову на землю вперёд и стала биться кулаками о землю. Ветер заглушал её крик и страдания, забирал и уносил прочь. Всё, что накопилось внутри неё за последние два месяца, она выплёскивала наружу.
Грянул гром, стремглав пронеслась молния по небу и ливень обрушился стеной на землю. Сима подняла взгляд к небу, капли дождя падали на её лицо, смывая слёзы. Она стала громко кричать тому, кто находится на небе. Она не знала есть ли он там тот, кому можно верить, но истошно просила дать ей время пожить ещё.
Ливень продолжался не больше, чем пять минут. Сима встала, вся вымокшая, и побрела домой. Открывая дома деревянные двери и входя внутрь, она заметила, что кота не было. Серафима сняла мокрое бельё, оделось в чистое и сухое, легла в кровать, укутавшись одеялом и поджав колени ближе к себе. Она провалилась в сон.
В своём сне Сима была одна, она даже оглянулась, осматриваясь вокруг, не понимая, где все? Это была скала, большая увесистая, а на самой пологой вершине сидел орёл. Гордо, сложив свои крылья и держа высоко голову, он даже не смотрел в сторону Симы. Нужно идти вверх, подумала она во сне. Повернув голову в сторону, женщина увидела тропинку, она была слишком крутой, сможет ли она по ней забраться?
Не задумываясь долго, Серафима ринулась к уступу горы, желая пройти этот путь, ей нужно наверх! Начав подниматься, она ощутила тяжесть, ноги были словно ватными и тяжёлыми, её приходилось с великим трудом их поднимать, но сдаваться тут никто не собирался. В стороне был другой ход и Сима повернул немного левее. Пройдя ещё какое-то время она вдруг обнаружила, что идти ей легко, теперь Сима не держалась руками за выступы скалы, не делала усилия, чтобы поднимать ноги, ей стало легко.
Дорога была комфортной, но до самой вершины идти ещё ой как далеко, подумала она во сне. А в стороне был выступ, пройдя немного в ту сторону её взору открылось чудо - вода с шумом падала с большой высоты, образовывая чистый, маленький водоём подле себя.
Подойдя ближе к водопаду совсем рядом она увидела того самого орла, который гордо восседал на вершине, не смотря по сторонам. Она подошла к нему и села рядом.
Симу окликал какой-то голос, который звал её по имени много раз, она выходила из сна, будто из далёкой стороны, не понимая кто кричит, что происходит? На кровати сидела Нина Тимофеевна. Оказалось, что двери она не заперла, когда ложилась в кровать, поэтому беспрепятственно баба Нина могла зайти сюда. Убирая руку с её лба, соседка сообщила Симе, что у той жар. Ставила чайник старушка под свои причитания и опять спрашивая у кго-то что происходит и, что ей делать?
Сима попыталась подняться, но поняла - она вся мокрая и горячая, встать у ней не получилось, сил не было.