Продолжение темы, начатой тут
У просветителя основными доказательствами истины в дебатах с оппонентом являются факты и логика, на которую нечего возразить. У мракобеса доказательством может быть что угодно, только не это. Основными формами доказательств у него бывают обычно документы, поддакивание единомышленников, и авторитетность заявлений.
Это значит, что если учёный делает открытие – обнаруживает на Солнце пятна, то он предлагает всем убедиться: посмотреть в телескоп. Но если кому-то не нравится это принимать, потому, что это-де не вписывается в их догмы, то ему будет ответ «Этого не может быть! А смотреть в телескоп не надо, потому, что и так понятно, что не может быть». На что будет вопрос: а чего стоят утверждения тех, кто не хочет проверять свои утверждения? И вот тогда ему будут противопоставлены альтернативные методы доказывания: документы, большинство, и чей-то авторитет.
Документ для мракобеса – высшая степень доказательства. Используется он примерно так: ты ему логику рассуждений, что, если все смотрящие в телескоп видят пятна на Солнце, то значит, они там есть, а он тебе (священную) книгу, в которой написано, что такого быть не может (ну или просто написано что-то такое, из чего вроде как следует, что не может).
Книга в данном случае для мракобеса – это документ, написанный очевидцами (или со слов очевидцев) каких-то истин, заявления которых для мракобеса важнее, чем любые заявления кого-либо другого. Приоритет этот зиждется на особом отношении мракобеса к данному источнику информации. У матёрого мракобеса в душе всегда культ документов (разумеется, не всяких, а строго «истинных», которые составлялись своими, «надёжными» единомышленниками). Главная особенность этого культа в том, что в нём никогда не задаётся вопрос, где доказательства, что в его документах написана правда. Такой вопрос у мракобеса принципиально исключён. Мракобес всегда будет спрашивать только, где подтверждение словам оппонента в документах. А на вопрос, какие доказательства правдивости документов, будет скорее всего приступ раздражения, а затем ответ, что отвечающий просто не может представить, как там могли написать неправду. На вопрос, как это доказывает, что этого действительно не могло быть, ответ будет сводиться к тому, что если таким источникам доверять нельзя, то тогда вообще ничему доверять нельзя и пошло тогда всё лесом, так что или так, или никак.
Документ в качестве истины в последней инстанции для мракобесов удобен тем, что бумага – не человек, и не будет задавать никаких вопросов по поводу чего-либо на ней написанного. На ней можно написать всё, что считаешь нужным, и обосновать так, как считаешь нужным. И на ней не появится таких вопросов, которые тебе не удобны – только те, которые ты сам сочтёшь нужным разобрать. И на ней что напишешь, то и останется на все времена, поэтому назначить её критерием истины для института мракобесия самый надёжный вариант. За это они испытывают столь тёплые чувства к «истинным документам».
Поскольку бумага молчалива и бездейственна, а мракобесу этого недостаточно, то ему нужны те, кто будут кричать и действовать. Отсюда у мракобеса необходимость во втором типе доказательств – поддержки толпы. Если для просветителя приоритетны аргументы, на которые никто (из любого числа оппонентов) не найдётся, что возразить, то для мракобеса приоритетнее просто громкость поддакивания, которое соберут его заявления. И если его утверждения в дебатах с оппонентом плюсуют больше, чем оппонента, для мракобеса это является куда более весомом доказательством его правоты, чем неопровержимость каких-то заявлений последнего. Оппонент может ответить на все его вопросы и в свою очередь задать такие, на которые мракобесу ответить нечего – для мракобеса это будет мало что значить, если большинство его всё равно поддержит. Если он получит больше плюсов от единомышленников, чем оппонент, можно уходить, записав себе победу.
Мракобес не аргументирует последовательными построениями, он аргументирует оглядкой на общее мнение. «Это все знают…» и «Да тебе любой скажет…» для него являются доводами, по значимости стоящими где-то рядом с «истинными» документами, если эти «все» – подавляющее «правоверное» большинство, не идущее вразрез с догмами. Доказывать правоту самого этого большинства, оказывается, не надо; надо, наоборот, доказывать правоту чего-либо, отталкиваясь от этого.
Если для просветителя единицей измерения правоты является довод, на который нечего возразить, то для мракобеса единицей является подтверждение его заявлений одним его единомышленником, независимо от того, приводит кто-либо какие доказательства, или нет. И если один просветитель приводит довод, на который не может возразить ни один мракобес, но ему голословно возражает мракобес, которому так же голословно поддакивает ещё миллион, то для просветителя такое возражение весит нуль, а нуль, помноженный на миллион, остаётся нулём против единицы, но для мракобеса всё иначе: это миллион против единицы. Потому, что для мракобесов главное не что считает оппонент, а что думают они сами, и, если они считают, что их заявления в доказательствах не нуждаются, значит, доказательства и не нужны, а несогласие с этим оппонента – это всего лишь несогласие одного человека против миллиона. Поэтому мракобесы особо часто любят плюсовать каждое заявление единомышленника и минусовать каждое заявление оппонента – для них это способ накачивания своей правоты.
Третьим столпом, на котором держится мир мракобесных убеждений, является авторитетность источника. Если просветитель несёт людям революционное знание, радикально противопоставляющее новое понимание старому, мракобес сразу на него набрасывается: «Где подтверждение твоих утверждений в авторитетных источниках? Где одобрение авторитетных специалистов? Где всеобщее их признание? Нету – значит, ты никто и звать тебя никак, и все твои утверждения, соответственно, никому не нужная хрень!».
Мракобес не считает нужным доказывать, что утверждения оппонента не соответствуют истине; ему достаточно доказать, что они не соответствуют авторитетным положениям. Если автор каких-то утверждений авторитетен, ему можно верить, если не авторитетен, верить нельзя. Авторитетность же измеряется исключительно поддержкой толпы, состоящей из людей, противопоставляющих логике веру, ну и соответствием автора догмам, прописанных в священных для мракобеса документах.
Более объективных критериев истины мракобес не знает и знать не хочет, потому, что более пригодных для его позиции в природе, в принципе, и не бывает. А потому довольствуется тем, что имеет, и возводит в абсолют то, что досталось, надраивая до блеска. Не возводить он не может, потому, что всё, что у мракобесов есть, им всегда очень нужно возвеличивать до максимального значения. И видение достаточности у него тоже своё. И всё это так же естественно, как то, что если человек имеет свой виноградник, и его семья из поколения в поколение занимается виноделием, то он знает, что такое настоящее вино, а если человек всю жизнь покупает суррогат в пакетах с водой и химией, то он этого не знает. И тогда самый дорогой суррогат для него и будет потолком того, что он может представить, и мерилом всего, относительно чего остальное следует оценивать. И аналогично этому и мракобес видит потолком серьёзности доводы от своих источников, потому, что ничего другого никогда не пробовал.
Все эти три столпа, на которых держатся мракобесные убеждения, есть формула силы, которую можно всегда противопоставить любой научной истине. И ничего из того, что мешает воевать с истиной, в этой формуле по определению быть и не может. Мракобесу всегда нужны только те составляющие, которые с истиной воевать именно помогают. Поэтому никакие другие критерии «истины» мракобесы просто не нужны, и какие ему не подноси, он будет от этого отворачиваться.
На базе такого подхода типичный диалог с классическим мракобесом будет выглядеть примерно так: «На Солнце есть пятна» – «Это бред, потому, что в Священной Книге сказано иначе!» – «Это не бред, и если ты посмотришь в телескоп, увидишь это собственными глазами!» – «Кому нужно смотреть в твой телескоп, если любой нормальный человек знает, что этого не может быть?» – «Ты сначала посмотри, а потом говори!» – «А мне не нужно смотреть, потому, что я и так знаю, что это всё бред, и в твоём учении всё неправильно!» – «Ну давай посмотрим со стороны: два человека о чём-то спорят, и один говорит о том, что проверял, а другой о том, чего не проверял – чьи заявления больше весят?» – «Мои, потому, что так говорю не я один, а все!» – «Ну а сколько среди них тех, кто проверял то, что говорит?» – «Зато наши знания основаны на мнении авторитетных специалистов, а твои – болтовня никому не известной выскочки!» – «У кого авторитетных: у людей, способных подтвердить свою позицию проверкой, или исключительно у тех, кто сделать этого принципиально не может?» – «Если ты не понимаешь, что после стольких доказательств тебе надо бросить своё и принять моё, ты вообще ничего не понимаешь!» – «Ну а где ты привёл хоть один аргумент, на который мне нечего возразить?» – «…а ты думаешь, ты мессия, пришедший нести всем истину, а мы вот думаем, что ты просто очередной лжепророк! И настоящих мессий, знаешь ли, были единицы, а лжепророков – пруд пруди, и все они слово в слово говорили, что они несут реальное познание, а на поверку оказались обычными шарлатанами. Так что тебе надо подумать, кто ты, и если после этого ты всё ещё будешь продолжать считать, что ты умнее всех нас, то это подтверждение того, что ты как раз один из таких лжемессий!» – «Ну и кого же было больше: этих самых лжепророков, или мракобесов во всех вместе взятых толпах, которые противостояли каждому открывателю правды, и заявляли, что учение последних им не понятно? И почему всё время так получается, что все твои возражения слово в слово повторяют то, чем галдели эти толпы? Сколько они привели доводов, основанных на чём-то ином, кроме ссылок друг на друга и на самих себе? И кому после этого надо подумать, кто ты, если делаешь то же самое?» – «Я тебе всё сказал, а если ты не понимаешь, то и говорить с тобой не о чем!»
продолжение тут