Его называли русским Гаргантюа за феноменальное обжорство. Байки о дурно пахнущем и неряшливом баснописце разлетались с такой же быстротой, как его остроты. А о странных выходках Крылова ходило такое количество анекдотов, что казалось жизнь для него одна сплошная забава.
Тогда как печального в его жизни было намного больше. Недаром, известный писатель Николай Смирнов-Сокольский назвал книгу об Иване Крылове «Нави Волырк». Словно намекая этим перевертышем, что «чудаковатый простак и шут» - лишь маска, за которой Крылов прятался всю жизнь.
Приговоренный к повешению
Родившись в Москве, первые детские годы Иван Крылов провел в забытых богом оренбургских степях, где в крепости Яик служил его отец, Андрей Прохорович Крылов. Ивану было 4, когда началось знаменитое восстание Пугачева. Вместе с матерью и младшим братом Левушкой, он был переправлен из крепости в Оренбург. Случись Пугачеву взять город, мы бы никогда ни имени Крылова, ни его чудесных басен.
Александр Сергеевич Пушкин в «История Пугачева» писал:
«Пугачев поклялся повесить не только Симонова и Крылова, но и все семейство последнего, находившееся в то время в Оренбурге. Таким образом обречен был смерти и четырехлетний ребенок, впоследствии славный Крылов»
После подавления восстания, среди захваченных в Берде бумаг, действительно были найден план с указанием, кого из офицеров и членов их семей, и на какой улице Оренбурга вешать.
Французский «из жалости» и кулачные бои
Капитана Крылова, вместо чинов и наград, вскоре отправили в отставку. Семья переехала в Тверь, где они едва сводили концы с концами на небольшое жалование отца, поступившего на службу в магистрат.
Дать сыну образование отец не мог, но научил грамоте и привил любовь к чтению. Ивану исполнилось 10, когда Андрей Прохорович умер, оставив в наследство лишь огромный сундук с книгами. Прошения матери о назначении пенсии остались без ответа. Чтобы прокормить детей, она ходила по домам, читая молитвы по покойникам. Старшего же Ивана, упросила взять в магистрат подканцеляристом - младшим переписчиком бумаг.
А по выходным Иван прислуживал за столом у богатых соседей. В одном из таких домов, хозяева из милости позволили смышленому мальчишке присутствовать на уроках французского вместе с их детьми. И вскоре, Иван свободно говорил по-французски.
Несмотря на крайнюю нужду и вечный голод, он рос настоящим богатырем с пудовыми кулаками и был не прочь подраться. Кулачные бои «стенка на стенку» были его любимым развлечением. Иван лез в самую гущу толпы, запросто сбивая с ног матерых мужиков, нередко выходя победителем и в поединках.
Заядлый картежник
Когда Ивану стукнуло 14, матушка, не оставлявшая надежд выхлопотать пенсию, перебралась с сыновьями в Петербург. Иван вновь пошел служить в магистрат, уже не «под», а самым настоящим канцеляристом, но, по- прежнему с мизерным жалованием.
В Петербурге он страстно влюбился в театр, начал сочинять пьесы, эпиграммы и первые басни, которые тогда ему не принесли успеха. Если не считать либретто к опере «Кофейница», за которые ему заплатили аж 60 рублей. Правда, книгами, которые нужно было продать.
Вскоре мама умерла. Иван, которому не было и 18-ти, остался один с младшим братом на руках. Трудно сказать, где и когда он научился играть в карты, но Александр Сергеевич Пушкин, вместе с которым Крылов числился в полиции заядлым картежником, называл его настоящим фокусником, чьи выигрыши доходили до 100 тысяч рублей. Что, к слову сказать, намного больше, чем жалование чиновника средней руки за всю жизнь.
Как бы там ни было, виртуозное владение картами спасло их с братом. Иван Андреевич смог устроить Левушку в военное училище, оставить ненавистную службу и посвятить все свое время литературе и самообразованию.
Невежда и бездарь
На выигранные же деньги, Крылов начал издавать журнал «Почта духов», в котором едко высмеивал пороки общества. Но уже через 8 месяцев его пришлось закрыть. Аналогичная участь постигла журналы «Зритель» и «Меркурий». Три года он пытался завоевать читателей, победить цензуру и беспощадных критиков, называвших его невеждой и бездарью. Но, в один прекрасный момент, мечта стать успешным литератором и драматургом рухнула.
Приживала
Крылов почти на 5 лет исчез из Петербурга. Ходили слухи, что живет приживалой в поместье одного из вельмож, бродит по паркам, словно сатир, голый, заросший бородой и нечесаный, пугая округу. Промышляет карточной игрой на ярмарках, не гнушаясь компанией отъявленных негодяев. Но это лишь слухи.
А вот то, что документально подтверждено: сблизившись с опальным князем Голицыным, Иван Андреевич, приехал в Ригу, где князь предложил ему должность секретаря канцелярии. Помимо службы, в которой, надо сказать, Крылов весьма преуспел, он изучал языки (итальянский, немецкий, английский), самостоятельно научился играть на скрипке, много времени проводил с детьми князя, оказавшись прекрасным учителем.
И конечно же, продолжал писать. Пьеса «Пирог», написанная для домашнего театра Голицыных, покорила столичную сцену. В Петербург Крылов вернулся уже знаменитым драматургом.
Басни, которые еще совсем недавно критики называли бездарщиной, пользовались огромным успехом. Их знали наизусть даже те, кто не умел читать. Ивану Андреевичу предложили место в Императорской публичной библиотеке и весьма нешуточный пансион в 1500 тысячи рублей. Прошел успех и прочное материальное положение.
Обжора и ленивый неряха
А с небывалой славой появился и странный чудак, патологически неряшливый, не стеснявшийся появляться перед вдовствующей императрицей Марией Федоровной в заляпанном жирными пятнами камзоле, сверкая немытыми пальцами через дырявый сапог и рваный носок и чихающий прямо в царственную ручку, протянутую для поцелуя.
Обжора-гурман, лениво ковыряющийся в белужьей икре после 10 съеденных растегаев, стерляжьей ушицы, молочного поросенка и гуся с груздями.
Не утруждавший себя элементарной гигиеной, нередко дурно пахнущий, с копной нечесанных волос, выглядевший сущим оборванцем, на которого косились на улицах, как на диковину. Но при этом, оставаясь самым желанным гостем в лучших домах Петербурга, как блистательный сатирик и гениальный пересмешник.
О его лени ходили легенды. Но так ли уж справедливы эти байки, если учесть, что в весьма преклонном возрасте, Иван Андреевич, любознательности ради, выучил древнегреческий язык. Придя в неописуемый восторг от факира, жонглирующего огненными шарами, в скором времени весьма ловко жонглировал сам. А еще плавал в Неве каждый день, пока она напрочь не затягивалась льдом.
Он был лицедеем по призванию и настолько умен, что предпочел носить маску юродивого, чудака, шута, которая дарила ему полную свободу и возможность ни с кем не церемониться. Что он и делал в своих удивительных баснях.