«Гостиная наполнилась гамом и топотом. Со всех сторон, изо всех дверей спешили гости. Прислуга суетилась на кухне, мелкий поварёнок был послан — сослан! — в погреба. Для изъятия — но не пития! — дорогих вин и соков с ледника. Фрукты умыты и выложены в блюда серебряные. Вилки — всем числом и умением — обмяли и окружили горки тарелок. Под дичь, для ананасов, таскать с десертного подноса нарезку, ковыряться в леще под соусом béchamel и пр. Дамы блистают нарядами de Paris, мужчины строги и упрямы в своём пристрастии к smoking. Все по ранжиру, всем по сусалам.
Распорядитель бала — самый строгий и самый импозантный — кивает кому-то оркестрантам. И начинается музыка! Венские вальсы плывут над паркетами и столами, усеянными яствами. Присутствующие в такт и гармонию приплясывают — отстукивая и притоптывая — ножками в бальных и надраенными лаковыми ботами под длинными скатертями, под столом. Жмут плечиками оголёнными — а ещё спинка и вырез меж грудей.. тссс.. — как бы прижимаясь к кавалерам, воображаемым.. А кавалеры, вполне себе реалистичные, распираются волнением и планами. Впрочем, всё bon ton. Смятение и влюблённость. Ах, проказник Штраус!
Кабы жизнь была — один праздник! Не было бы ей конца. Не было бы слаще услады, чем жить и воображать, что всегда так будет. Ибо, по-другому и невозможно! И однако, любые фейерверки заканчиваются. И — ей Богу! — после них много грязи, не счесть мелкого мусора и отдельно раскрытых тайн. Так бывает, не углядели.. Но пока.. Иоганн (Батист Штраус II) наворотил прорву музыкальных моментов. Которые скрашивают неприметный быт и дают капельку счастья! Лови момент! Carpe diem!..»