В тот солнечный апрельский день мы, группа студентов Башкирского государственного университета, были в лесу за городом. Погода – благодать. Появились первые подснежники. Кто–то включил транзистор – и грохнул на всю округу голос Левитана: «Сегодня на орбиту Земли выведен космический корабль «Восток-1», пилотируемый гражданином Советского Союза майором Гагариным Юрием Алексеевичем!».
Те, кто слышал тогда эти слова, вспомните, какое у вас было чувство! Я мчался через буреломы, лужи, овраги в город, в редакцию республиканской молодежной газеты «Ленинец». Казалось, вот-вот сердце взорвет грудь… А в голове, как молоточком, стучали строки стихотворения, которое пошло в номер:
Говорит Москва!
Говорит Москва! –
голос Левитана – как колокол!
Словно ста тысяч орудий раскат
грохочет сквозь Космос расколотый.
Говорит Москва!
Говорит Москва! –
мысли смешались,
воедино не вяжутся,
будто сам Спутник,
после броска,
давит с Космической тяжестью.
Говорит Москва!
Говорит Москва! –
слова вдохновенны и вески…
Как жаль, что не я – Космонавт,
но ведь Гагарин –
Советский.
Возможно, эти строки далеки от поэзии. Но в них были воплощены чувства, охватившие меня, как и весь наш советский народ. Воистину – это был порыв страстей, а он – Юрий Гагарин, чудесный парень, обогнув Землю всего за 108 минут, входил в хижины и дворцы, в сердца миллионов землян, одаривая их своей необыкновенной улыбкой…
Многие потом встречались с ним, жали ему руку. Посчастливилось и мне. Было это в Москве, на первом Всесоюзном слете ударников студенческих строительных отрядов. Наша башкирская делегация обедала в ресторане гостиницы «Юность», когда в зал ворвался один из наших делегатов и, словно ошалелый, заорал:
– Ребята, Гагарин!
Все бросились в фойе, у двери давка, каждый хочет прорваться первым …
Я тогда работал в Башкирском обкоме комсомола, заведовал студенческим отделом, и не раз во время командировок в Москву останавливался в «Юности», потому знал, что из ресторана есть и другой выход, и побежал туда. А когда, обогнув полгостиницы, увидел Юрия Алексеевича, он уже приоткрыл дверь парикмахерской, расположенной тут же, в здании гостиницы.
(Кстати, в телепередаче, посвященной одному из дней рождения Юрия Алексеевича, другой легендарный космонавт Алексей Леонов, человек, первым вышедший в открытый космос, вспоминал, что Гагарин всегда, до своей трагической гибели, ходил постригаться именно в эту парикмахерскую).
А тогда мне почудилось, что Гагарин сейчас исчезнет. И, подбежав к нему, я бесцеремонно потянул его за рукав и выпалил:
– Товарищ космонавт, Юрий Алексеевич, вот ручка, дайте автограф!
Гагарин повернулся ко мне, на лице его была улыбка:
– Расписаться? Это мы мигом… Только я своей ручкой – она у меня волшебная, у самого господа-бога за пазухой побывала…
Через много лет космонавт № 3, Андриян Николаев, которого я сопровождал, как собкор Центрального телевидения и радиостанции «Маяк», когда он в составе правительственной делегации Чувашии приезжал в Башкирию, рассказывал, как Гагарин давал свой первый автограф: «Когда Юра надевал скафандр, работники космодрома попросили у него автографы. Юрий удивился – это были его первые в жизни автографы. А мы не догадались. Потом Гагарин проверил, на месте ли удостоверение космонавта, мы сели в автобус и поехали к стартовой площадке».
Удостоверение пригодилось первому космонавту при встрече с колхозниками, после приземления.
Теперь, конечно, облетев и объехав всю Землю, Гагарин привычно вывел свою роспись. Так 13 декабря 1966 года на моем удостоверении участника Всесоюзного слета навсегда осталась знакомая многим гагаринская роспись, которая потом не раз воспроизводилась на страницах республиканских газет, вместе с очерком «Человек из моей мечты».
Протянув обратно удостоверение, Юрий Алексеевич спросил:
– Вы – москвич?
– Нет, я из Башкирии, Юрий Алексеевич.
– А так вы, значит, нашему Комарову вроде земляка?
В Уфе жили родственники жены космонавта Владимира Комарова, и появилась улица его имени.
– Володя звал меня к вам, какую-то пещеру обещал показать. Так что, может, еще свидимся у вас, а?
– А мы, может, и виделись уже, только не в Башкирии, а в Оренбурге, я ведь тоже в свое время поступал там в авиационное училище, правда, судьба распорядилась так, что, по независящим от меня причинам – травма позвоночника, летчиком не стал… Но я знаком с одним выпускником этого училища, бывшим военным летчиком, живущим в Уфе. Фамилия у него начинается также, как у Вас, да и у меня, с буквы «Г»…
– Гарифуллин! Фанис!
…Вместе с первым космонавтом Земли Гарифуллин учился в Чкаловском (так некоторое время назывался город Оренбург) военном авиационном училище, в одной группе. Гагарин помнил однокашника и в год своего триумфального полета поздравил Фаниса Гарифуллина с Днем воздушного флота через журнал «Гражданская авиация»: «В гражданском флоте, – писал Юрий Алексеевич, – у меня много хороших друзей, настоящих товарищей по профессии. Под началом одних мне пришлось учиться в аэроклубе, вместе с другими – постигать основы летного дела в авиационном училище. В Уфимском аэропорту служит второй пилот Гарифуллин, а в Баку – пилот Руденко. Это тоже мои однокашники по Оренбургскому авиационному училищу…»
То, что они учились вместе, – это, конечно, как утверждал при нашей встрече Фанис Гарифуллин, «чистая случайность». Но то, что Гагарин через годы сохранил о товарище по учебе и службе добрые чувства, зависело, безусловно, и от личных качеств Гарифуллина. Сейчас он на пенсии, а до этого был командиром экипажа ТУ–154.
Ему и Гагарину посвятил я большой очерк «Человек из моей мечты», опубликованный много лет назад в газете «Вечерняя Уфа».
А с Юрием Алексеевичем вспомнили мы тогда еще про островок на реке Урал, где готовились к приемным экзаменам будущие летчики, и откуда бегали в самоволку через дыру в сетке, которой был окружен наш «сборный городок»…
Гагарин заразительно смеялся, крепко пожал мне руку, а потом обнял меня за плечо, на зависть другим делегатам, обступившим нас плотным кольцом, и сказал: «Это из нашего поколения!».
И вот нет ни Комарова, ни Гагарина, ни Николаева. Ушел из жизни и ряд других космонавтов из первого отряда, умер и генеральный конструктор космических кораблей Сергей Королев…
Я смотрю на роспись и на фотографию, где первый космонавт планеты Земля держит в руках белого голубя, и не могу смириться с мыслью, что его нет…
…Не стыдно слез… Это не слабость человеческого духа, а скорбь, постигшая Землю. Он был сыном Земли. И он будет принадлежат всему человечеству, как и покоренный им Космос. Он ушел в Историю, оставив нашему и грядущим поколениям автографом орбиту своего звездного корабля, которая ему – и ореол славы, и траурный венок.
А на землю вновь пришел апрель – месяц, давший миру вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина, и историческую дату – день покорения Космоса сыном нашей Родины, Юрием Алексеевичем Гагариным.
И, проглотив стиснувший горло спазм, мы поднимем взор свой к звездам. Они продолжают светить. И новые сыны Земли поведут космические корабли дальше, выше. И Гагарин будет им указывать путь. Ведь свет звезд больших величин, даже когда источник погаснет, идет к нам сквозь время и пространства.
А жизнь продолжается:
Забот немало у Земли,
но, добавляя ей заботы,
в урочный час, как на работу,
уходят в небо корабли.
Уж так устроен человек,
он вечно новым озабочен:
мы славим большаков разбег
и ненавидим тишь обочин.
Привыкнуть можно ко всему,
как привыкают к смене суток,
но как заставить свой рассудок
привыкнуть запросто к тому,
как там – в неведомой дали,
открыв космическую эру,
уходят дерзко корабли
то на Луну, то на Венеру …
За стартом – старт,
так день за днем,
от воскресенья до субботы,
мы на привычную работу
знакомой улицей идем.
Конечно, освоение Космоса – не простая, не привычная работа. И все же мы привыкаем к ней. Теперь космонавтов свыше ста: советских, российских, американских и ряда других стран. Пожалуй, мало кто назовет все их имена. Но первые не забываются… Журналистские тропы помогли мне с некоторыми из них встречаться, беседовать, фотографироваться... Кроме Гагарина – это Титов, Попович, Севастьянов, Терешкова...
Несколько раз встречался я с мужественным сыном чувашского народа, космонавтом – три Андрианом Николаевым. В Москве, когда он был депутатом Верховного Совета РСФСР, а я работал помощником Председателя Президиума Верховного Совета Башкирской АССР Ф.В. Султанова. Файзулла Валеевич одновременно по статусу являлся заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР, и мне приходилось его сопровождать на сессии. Сидели Николаев и Султанов в зале рядом, и несколько раз я помогал Николаеву «шлифовать» тексты его выступлений...
А когда Андриан Николаев в составе правительственной делегации Чувашской Республики находился в Уфе, Стерлитамаке и в Аургазинском районе нашей республики, я сопровождал космонавта – три, будучи собственным корреспондентом Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию.
Два дня находился рядом с ним, слушал его выступления и просто в салоне автомобиля записывал на магнитофон его ответы на мои вопросы. Есть у меня выдержки и из прежних его интервью и высказываний. Он всегда подчеркивал:
«Юрий был первым во всем. Он был лучшим среди нас!». Беседы эти были опубликованы на страницах газет «Советская Башкирия» и «Истоки».
Однажды я спросил у Андриана Николаева: немало, мол, слухов и версий о причинах гибели Юрия Алексеевича, что же выяснила комиссия, в составе которой были и Вы? Он твердо ответил: «Не надо домыслов, самолет разбился, Юра погиб. Будем гордиться, что первый космонавт планеты – сын нашей Родины!».
Мадриль Гафуров
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!