Прошел год.
Вера вышла на перрон, волоча за собой чемодан.
— Веруня! Девочка моя! — папа бежал вдоль поезда, запыхавшись и раскинув руки, — зачем же ты меня не подождала? Я бы помог тебе с сумкой. Тебе же нельзя тяжести.
— Папочка, да все нормально.
Вера обняла отца, и они долго стояли, немного раскачиваясь из стороны в сторону.
Начало здесь. Предыдущая часть здесь.
— Ну как ты, милая? — папа взял Веру за щеки и заглянул ей в глаза, — выглядишь чудесно, вся светишься! — он поцеловал ее в обе щеки, — привет, моя хорошая!
— Привет, папуль. Все замечательно!
— Да?
— Да.
— Ладно, — папа растянулся в улыбке от уха до уха, — я так рад, что ты приехала! Надолго?
— Ну, не знаю. Пока не надоем! — Вера заливисто засмеялась. — Гриша пока весь в работе, а мне так душно в Москве.
Папа взял Верин чемодан в одну руку, а вторую согнул в локте, чтоб дочка ухватилась за него, и они неспеша пошли домой.
Зайдя в отчий дом, Вера вдохнула запах своего детства и юности, сняла кеды и босиком прошла на кухню. Привычным движением она зажгла плиту и поставила чайник на огонь.
Папа сел на табуретку, положил подбородок на ладонь и спросил:
— Когда тебе рожать?
— В октябре, — Вера широко улыбнулась.
— Уже не тошнит?
— Нет, уже все отлично. Представляешь, недавно он зашевелился, — Вера погладила себя по небольшому округлому животу.
— О, это чудесно! — Папа улыбнулся. — Ты думаешь, будет мальчик?
— Я в этом уверена.
— Хммм.
— Да, я чувствую, это будет парень. Назову его Денис.
— Хорошее имя.
Вера разлила чай по чашкам, открыла верхний шкафчик и увидела мармеладки. Взяла пачку в руки.
— Тебе хочется чего-то особенного поесть? — спросил папа. — Помню, твоя мама, когда была беременна, постоянно посылала меня за мармеладом. Ее любимый был лимонный. Я поэтому его и купил.
— О, папочка, спасибо. Это так мило! Ты знаешь, пока мне не хочется чего-то эдакого. В самом начале, когда я еще не знала о беременности, мне жутко хотелось чесночной колбасы. Прям до дрожи. А потом начался токсикоз, и моим желанием было лишь лежать и спать.
— Я так рад, что стану дедом, ты не представляешь! А что Гриша?
— Ой, Гриша на седьмом небе. Вообще, не знаю, как он меня сюда отпустил. Он немного перегибает с опекой над моим животом, собственно, еще и поэтому я уехала. А вообще, у нас с ним все хорошо и спокойно. Тихое счастье, как ты и говорил.
Вера посмотрела в окно, и взгляд ее стал немного грустным. Она вздохнула, как бы вбирая смелость с кислородом, и задала вопрос, который хотела, но боялась задать:
— Ты Алехиса давно видел?
Папа немного помолчал и тихо сказал:
— Да, давненько.
— И как он? — Вера скомкала салфетку и снова разгладила ее.
— Не очень.
— Ммм. Где он сейчас?
— По-прежнему работает диджеем.
— Ладно, думаю, я его проведаю.
— Думаешь, стоит?
Зазвонил телефон, Вера подскочила и кинулась к трубке. Звонили по очереди ее подружки, бывшие коллеги из музыкальной школы, потом ученики. В общем, все узнали, что Вера приехала. Поэтому неделька предстояла загульная.
Оксана
На следующий день Вера пошла в музыкальную школу попить чай с коллегами и повидать своих учеников. Узнав все новости, она шагала домой и недалеко от своей улицы встретила любимую ученицу Оксану.
— Вера Борисовна, как же я рада вас видеть! — девочка обняла Веру, уткнувшись в ее плечо, — я так скучала по вам, по нашим разговорам! У вас сейчас есть время? Пойдемте обедать вместе, мне надо задать вам кучу вопросов!
— Да, время есть. Пойдем, я тебя угощу борщом. С утра наварила, а есть некому, папа уехал на весь день.
Разливая горячий суп по тарелкам, Вера сказала:
— Ну, выкладывай. Как твои дела с тем парнем?
— Ох, Вера Борисовна, я же вас тогда не послушала. Я стала его преследовать, чем, видимо, и оттолкнула. Мы дружим, но гуляет он с Машей.
— Жалко. Ну, я надеюсь, ты сделала выводы.
— Да, сделала. И знаете, у меня сразу появился новый ухажер. Уж с ним то я веду себя как леди. И он так ко мне и относится, хотя хулиган еще тот.
— Ну Оксана! — Вера засмеялась и потянулась за хлебом.
— Вера Борисовна, а расскажите про своего мужа, вы же вышли за того диджея замуж? Как вам вместе живется? Почему уехали в Москву?
— Нет, милая. Я не за него вышла. Мой муж Гриша, и он очень хороший.
— А почему? Ведь у вас же была такая любовь! — Девочка непонимающе смотрела на Веру.
— Понимаешь, думаю, я вышла за него не по любви, а по расчету. Любовь, точнее, влюбленность — это полет, но не полет над облаками. Это ощущение, что ты летишь в свободном падении. Когда ты влюблен, то перестаешь соображать, теряешь контроль. А контроль — это мое второе имя. Так вот, влюбленность — это потеря контроля над собой, а я не хочу жить в хаосе. Поэтому я вышла за Гришу, с ним мне тоже хорошо, и я его тоже люблю, но такой мягкой любовью, у нас с ним больше дружба, чем искра-буря-безумие. Понимаешь мой расчет? Это не деньги. Это эмоциональный расчет.
— То есть, вы вышли за Гришу из-за страха потерять контроль над собой? Из-за страха?
Вера встала, помыла руки, вытерла их насухо полотенцем, потом повернулась к девочке и произнесла:
— Ты знаешь, да. Но я никогда не думала, что мной руководит страх, я называла это здравым смыслом. Но теперь понимаю, что ты права. Я трусиха. Контролирующая трусиха, — Вера улыбнулась этой мысли, немного помолчала, а потом продолжила, — но не все так плохо. Гриша чудесный муж, и скоро у нас будет сын.
— О, это так классно! — девочка вскочила на ноги и подбежала к Вере. Она обняла ее и, глядя неуверенно, спросила, — можно погладить животик?
— Конечно, можно! — Вера засмеялась и подняла футболку.
А вот и он
На следующий день Вера пошла гулять с подругой. Они договорились встретиться на центральной улице, и Вера как раз туда направлялась. Она шла, а ветер развевал ее светлые волосы. На девушке были синие брюки и белая объемная футболка.
Она встала у дороги и ждала, пока загорится зеленый сигнал светофора. Вера посмотрела на наручные часы и поняла, что времени еще много, 20 минут до встречи. Подняв глаза, она натолкнулась на серьезный взгляд Алехиса, который стоял на противоположной стороне улицы.
Загорелся зеленый свет, и Вера пошла вперед, однако парень не двигался с места. Она дошла до него на ватных ногах. Подойдя ближе, Вера сказала как можно беззаботнее:
— Привет.
Леха стоял, расправив плечи и прищурившись, и смотрел, как к нему приближается Вера.
Она шла, прижав к себе белую сумку. Когда девушка подошла ближе, он смог разглядеть ее лицо. Оно было таким же, как и год назад, но немного другим. Чуть-чуть более напряженным, но по-прежнему самым красивым на этом свете. Он вглядывался в ее глаза в надежде увидеть ту, прошлую искру, что была между ними, но не видел ничего, кроме широкой белозубой улыбки.
Вера была рада видеть своего давнего друга, но внутреннее волнение все равно не давало ей полностью расслабиться, поэтому она улыбалась широко и неестественно.
— Привет, Алехис! — сказала она.
— Привет, Вера, — парень засунул ладони в задний карман джинсов и покачался на пятках вперед назад, явно нервничая. — Что ты здесь делаешь? Я слышал, ты в Москве.
— Да, так и есть. Но я приехала проведать папу.
— Надолго?
— Как получится.
Ребята помолчали, смотря в разные стороны.
— Как ты? Куда ты? — Сказали они одновременно и засмеялись.
— Говори ты, — предложил Алехис.
— Хах, ладно. Я иду гулять с Машей, но пришла совсем рано, у меня есть еще 20 минут. Хотя, вообще-то, все 40, Машка же всегда опаздывает. Ты торопишься? Можем вместе подождать ее, только надо где-нибудь присесть.
— Да, давай присядем вон на той лавке, я подожду с тобой.
Как дела?
Ребята сидели молча, глядя перед собой.
—Как папа? — спросил Алехис.
— Папа хорошо, он очень обрадовался, когда я приехала. Ты знаешь, вообще эти дни я хожу по старым друзьям и подругам, это так приятно всех снова видеть.
— Я тоже рад тебя видеть, — сказал Леха задумчиво и тихо, — думал, мы уж и не увидимся с тобой больше.
Вера взяла за руку своего друга и посмотрела ему в глаза.
— Я тебя так любила тогда.
— Я тоже, — Леха развернулся корпусом к девушке и взял ее за обе руки. — Милая... а давай, — начал он с воодушевлением.
— Веруняяя! — услышали ребята женский голос, обернулись и увидели Машу, которая махала им с противоположной стороны улицы.
Вера вскочила на ноги и тоже замахала своей подруге.
— Встретимся завтра, Вер? — спросил Леха, становясь рядом.
— Да, конечно. Только давай вот без этого, — девушка замахала рукой между собой и парнем.
— Без чего?
— Ты понял, — Вера многозначительно посмотрела на Алехиса, — я замужем, Леш, у меня скоро будет ребенок.
— Ооооо, — Алехис опустил глаза, правой рукой почесав затылок, — ладно. Завтра у памятника Пушкину в 6, придешь?
— Приду.
Леха пошел прочь, а Вера направилась на встречу со своей подругой. Внутри нее поселилось смятение, помноженное на беременные гормоны.
— Машка! — девушки порывисто обнялись, и из глаз Веры брызнули слезы, — я такая дура, Маш!
— С чего это ты взяла, дорогуша?
— Не за того я парня замуж вышла, вот и дура.
— Тааак, с этого места поподробней, пожалуйста.
Девушки взялись под руки и пошли по аллее, беседуя о Вериной судьбе и муках выбора.
А вот и я
На другой день, Вера пришла на встречу с Алехисом. Они немного погуляли, а потом пошел дождь, да такой сильный, просто гроза.
Сначала они стояли под деревом, а когда дождь стал стихать, то пошли дальше. Но дождь разыгрался с новой силой.
— Мы совсем рядом с моей работой. Пойдем, переждем дождь в моей комнате, — предложил Алехис.
— Пошли.
Ребята вошли в тесную коморку, и Вера сразу вспомнила их философские беседы о происхождении человечества.
— А знаешь, — говорит Алехис, наливая чай в желтые кружки, — сегодня день рождения моей мамы. Ей бы исполнилось 50 лет... Я рад, что этот день я провожу с тобой.
Вера взяла кружку двумя руками и тихо спросила:
— Давно она умерла?
— Пять лет назад.
— Ммм... И как ты это пережил? — Вера посмотрела в сторону. — Я свою маму и не помню совсем, ее не стало, когда я была малышкой.
Леха сделал большой глоток чая.
— Трудно пережил. Знаешь, люди не умеют поддерживать. Вот эти все «соболезную», они же не помогают, это просто дань приличиям. Но хуже всего — жалость. Жалость раздражает. Хотя, на тот момент, мне было вообще все равно.
— А что помогает пережить потерю? — Вера заглянула в глаза Алехису, волнуясь, не задевают ли ее вопросы его за живое. — Ничего, что я спрашиваю?
Алехис немножко помолчал и ответил:
— Все нормально... На самом деле, я не знаю, что помогает. Наверное, каждому свое... разговоры по душам, книги, фильмы, тишина, бог, время.... Никто не знает, как правильно страдать, все страдают оригинально.
— Долго ты... думал об этом?
Алехис водил пальцем по ободку кружки.
— Когда мне сказали, что мамы больше нет, я не поверил. Как же так? Это невозможно, я же только вчера ее видел. А потом были похороны и все эти плачущие женщины в церкви. Сама атмосфера кладбища очень угнетает, а я находился в каком-то оцепенении, понимаешь? Как будто и не со мной все это происходило.
— Ты как-будто абстрагировался?
— Да. А на 9 день я приехал на могилу и рыдал навзрыд. Не знаю, наверное, стресс выходил или что... Было обидно, что мне теперь нужно жить без нее, я даже злился, что она посмела умереть, оставив меня одного, понимаешь?
Вера взяла своего друга за руку и улыбнулась.
— Милый, это нормальные чувства.
— Да, но тогда я так не считал. В моей душе поселился какой-то взрывной коктейль из печали, скорби, злости, обиды и вины.
— Вины?
— Да, я чувствовал себя виноватым за то, что злюсь и обижаюсь на нее. Насколько это странно?
— Думаю, это вполне соответствует человеческой природе.
О смерти
Алехис улыбнулся на слова Веры и сказал:
— С тобой так приятно говорить на глобальные темы. Я бы хотел поделиться с тобой еще одной мыслью о жизни и смерти. Возможно, тебе когда-нибудь эта мысль поможет пережить потерю.
— С радостью послушаю, хотя и не спешу переживать потерю. Не надо мне этого.
Алехис встал, открыл окно и закурил сигарету. Сделав длинную затяжку он начал.
— Анализируя свои мысли тогда, после похорон, я подумал, что мы, люди, очень эгоистичны. Ведь, по сути, все эти похороны, ритуалы, траур, черный цвет и ленты, это надо нам, живым. А мертвым все равно, их уже нет, они ничего не чувствуют, ни боли, ни страданий. И мы плачем за себя, как теперь мы будем жить без любимого человека. А умершему хорошо, ему не больно, всегда тепло и не хочется есть. Его душа теперь свободна от бренного тела и может летать, где угодно. Ты веришь в реинкарнацию?
— Верю.
Парень стряхнул пепел в окно.
— Вот и я верю. И представь, что жизнь человека — как один день для души. Она прилетела на землю, прожила свою жизнь, умерла и улетела в космос, а потом вернулась обратно на землю, но уже в другом теле. И так сотни раз. Тысячи. Миллионы. Одна жизнь — один день. Жизнь за жизнью, день за днем.
— Если рассуждать в таком ключе, то получается, что и смерти то нет. Ну, в том смысле, в каком понимают ее большинство людей.
Леха затушил сигарету.
— В том то и дело. У нас культ смерти, все ее боятся, как огня, и страдают, когда умирает кто-то. А надо радоваться, ведь закончился просто один день для души, и начался новый этап ее развития. И стоит больше печалиться за тех, кто остался на земле, ведь им теперь нужно научиться жить по-новому.
Ребята помолчали, глядя в разные стороны и думая каждый о своем.
О жизни
— Когда родится твой малыш, Вер? — с улыбкой сменил тему Алехис.
— В октябре. Это будет мальчик, я назову его Денис.
— Хорошо, я очень рад за тебя, на самом деле, — Леха снова сел за стол и взял вафлю из вазочки.
Вера глубоко вздохнула и сказала то, что давно уже собиралась сказать:
— Леш... тогда, год назад, мы с тобой так странно расстались. Ты прости меня, пожалуйста. Не знаю, почему я злилась на тебя, а может, я просто убегала сама от себя... В любом случае, я должна попросить у тебя прощения.
Алехис взял девушку за руку и произнес:
— Все хорошо, дорогая. Когда я потерял маму, я научился любви. Понимаешь, любовь — это желать счастья своему любимому. Моей маме теперь лучше в другом мире, у нее ничего не болит, я уверен, она там счастлива, и я искренне рад за нее. Также и с тобой, если ты счастлива со своим мужем, я очень рад, хоть мне и горько от этого.
— Ты удивительный, — прошептала Вера и у нее защипало глаза от наступающих слез.
Алехис усмехнулся.
— А я иногда думаю, что я просто дурак. Надо было все-таки тебя остановить тогда.
— У тебя бы не получилось.
— Вот и я так думаю.
Они смотрели друг другу в глаза, и Вера сказала:
— Мне кажется, что ты еще встретишь свою женщину.
— Не думаю, милая.
Через несколько дней Вера уехала в Москву. Дела Гриши заставили ее вернуться. Время тихонько шло своим чередом, Вера гуляла по улицам, готовила приданое для малыша, читала книги. По пятницам она звонила папе, узнать, как дела и рассказать о своих новостях.
Лето наконец подходило к концу, сентябрь мягкой поступью выходил на сцену. 1 сентября. Дети с гладиолусами, белыми бантами и портфелями заполонили город.
Вера шла и улыбалась прохожим. Скоро и она поведет своего сына в первый класс. Ее живот был уже просто огромный. Почти 8 месяцев. Малыш вовсю пинался, не давал спокойно спать и долго сидеть в одном положении.
Вернувшись домой Вера начала варить обед. Она резала овощи для супа, пробовала на вкус бульон и попутно следила за пирогом в духовке. Запах стоял просто волшебный.
Гриша вернулся домой, они вместе ели и болтали обо всем на свете.
Новости
Вдруг зазвонил телефон. Гриша снял трубку.
— Да?
— Алло, алло! Позовите Веру Борисовну, пожалуйста! — голос с акцентом был сильно взволнован.
Гриша задумчиво посмотрел на жену и сказал:
— Вер, это тебя, — он протянул трубку жене.
Вера встала, подошла к телефону и поднесла трубку к уху.
— Слушаю, — она улыбнулась невидимому собеседнику.
— Вера Борисовна, вы только не волнуйтесь, — затараторил голос на том конце провода.
— Арсен, это ты? Что случилось? Почему ты звонишь? — Вера заправила прядь волос за ухо и улыбнулась шире.
— Да, это я. Не волнуйтесь, Вера Борисовна, вам нельзя.
— Да в чем дело то? — Вера перестала улыбаться.
— Я не могу вам не сказать, я обещал.
— Что обещал? Арсен?
— Алёхис.... он.... его убили вчера.
— Как убили?
Вера побледнела, медленно повесила трубку, навалилась на стену и тихонько сползла на пол. Гриша подбежал к ней, взял ее за плечи и заглянул в ее лицо.
— Милая, что случилось? Кто это? С тобой все нормально?
— Его убили, — прошептала Вера.
— Кого? Кого убили?
— Алёхиса.
— Того самого?
— Да.
— Вот черт.
Гриша сел рядом с Верой и тоже долго смотрел в стену. Через несколько минут он повернулся к жене, и обнял ее. Так они сидели еще какое-то время, раскачиваясь туда-сюда.
Наконец, Вера зарыдала. Завыла. Громко и протяжно. Горе и стресс выходили со звуками из ее горла. Гриша в это время просто обнимал ее за плечи и бормотал какие-то фразы.
«Все будет хорошо. Никто не вечен. Все умрем рано или поздно. Ну, милая, поплачь, станет легче».
Видения
Вечером Вера лежала на кровати и ей казалось, что Алехис стоит рядом и смотрит на нее. Она резко села и закрыла глаза. Сделав глубокий вдох, она мысленно спросила:
— Ты здесь?
— Да, — ответил голос в ее голове.
— Ты пришел попрощаться?
— Да.
— Тебе хорошо сейчас?
— Да, не волнуйся за меня. Я отправляюсь домой.
— К серым людям?
— К ним самым, — голос хихикнул. — Надеюсь, они примут меня за своего. Не печалься обо мне, дорогая, сходи на могилу и положи свои любимые цветы, ладно? Я буду смотреть на них и вспоминать тебя.
— Хорошо, — сказала Вера вслух и снова легла на кровать. Слезы тихо побежали из глаз. Она судорожно вздохнула и отвернулась к стенке. Гриша обнял ее и прижал к себе.
Заключение читать здесь.