Доброго утра, Праштица! С вами снова я, Вацлав Раду, как и сотни раз до этого. Да, эфир начался сильно позже. Нет, я не проспал. Просто приходить не хотел.
Редактор показывает мне неприличный жест. А теперь грозится уволить. Хотел бы – давно выгнал.
К новостям. Министерство Авиации обещало построить десять самолетов к концу пятилетки, а Министерство Военно-Морского флота – наконец-то спустить на воду авианосец. В честь Председателя, нашего бессменного лидера и отца нации, завтра пройдет военный парад на главной площади страны. Приуроченный, конечно же, ко Дню Славы Республики Лаутани. И даже смерть, постигшая нашего предводителя два года назад, никак этому не помешает.
Да, два года. Кто бы мог подумать? А все же, Председатель все еще с нами. Как хранитель, как призрак, направляет в светлое будущее. Некоторым людям и смерть не повод не прийти на службу.
Вот, снова угрожает. А чего вы боитесь, товарищ Чешко? Что вам по шее дадут? Да никому до нас нет дела, что вы подрываетесь, как полицейский на студента-анархиста?
Шепчем, постоянно врем. Говорим о возлюбленном Председателе в настоящем времени. Господи, Чешко, если вы так боитесь, отключите прямой эфир. Что вы рукой машете?
Ладно, продолжаем.
Я вообще никогда не хотел работать на радио. Тем более на правительственном. Хотя другого и нет. Раньше на студии звукозаписи пахал. Мультики озвучивал, книжки детские. Работа хорошая, платили, правда, не очень.
И вот году во втором туда девушка пришла. Не насовсем, просто персонажа озвучить. Актриса из национального театра. Красивая. Глаза огромные. И я подумал: боже, что она вообще делает в Праштице. Ей надо танцевать босиком на ирландских лужайках, а не продираться в старых заклеенных сапогах через месиво грязи и снега. Мне тогда все коллеги говорили – пригласи ее в кино, своди куда-нибудь. А я думаю – зачем, я же старик, старше на десять лет. У меня за душой разве что комната в общаге, да и сомнительные карьерные перспективы.
Ее Илинка звали. Моя Илинка.
Знаете, как бывает. Вроде убежденный холостяк, а три года не проходит, уже женат и двое детей.
Я приходил домой, говорить вообще не могу, потому что весь день за микрофоном. Уши болят из-за наушников. А приходишь – тепло, светло. Младший спит, Илинка старшему книжку читает. И нет никакого внешнего мира. Ничего больше нет.
Ах да, мне же новости читать нужно. Либо новости из будущего – построим, обещаем, сделаем, доделаем, изобретем. Либо из прошлого. Между прочим, вчера исполнились десять лет, как началась постройка порта для морского флота.
Господи, зачем нам порт?! У нас даже выхода к морю нет!
А, ну да. Был же раньше. Вдруг снова будет. А там смотри, к границам двести шестого года вернемся, а то перед предками стыдно: такую страну разбазарили. А такие пятьдесят лет в тринадцатом веке были, когда мы туркам по жопе дали. Красота!
Я вам лучше про семью расскажу. Прожили мы с Илинкой семь лет. А потом рак крови. В марте еще выступала на сцене. Играла королеву. А в июле сказали, не занимать койку и забирать домой. Я надеялся, конечно. Что врачи ошиблись, что Илинка молодая. Это она меня пережить должна была.
Три месяца как прибитый ходил. Умом понимал, что умерла, а так…сам о ней только в настоящем времени и говорил. Где-то к осени, когда закрыли выезд из столицы, дошло. За пацанами тогда мои друзья смотрели, а я куда себя деть – не знал. И денег вообще не было. В долги влез, пока Илинку вылечить пытался. А самому оклад урезали. Еще сказали: скажи спасибо, не уволили.
Ну и замолвил за меня слово Чешко. Мол, голос у меня хороший, иди на радио.
Никогда не хотел ведущим новостей быть. Вот честно. Но как увидел цифру, так и решил, что мне детей поднимать. Что скажут, то и буду делать.
И я начал рассказывать, как хорошо мы живём. Как нам все завидуют. Как нас все боятся. Как прекрасна наша Республика. И какой обалденной империей мы были в Средние века! И какой будем, если переубиваем всех внутренних врагов.
Расстреляли толпу в Окраице? Я говорил: никто не погиб. Председатель умер? А я вас месяц убеждал в обратном.
Что с меня взять? Я же ведущий новостей. Не расстрельный отряд. Не полицейский. Не военный. Не сотрудник министерства. В чем моя вина? Я просто голос в вашем радио. Голос, который говорит вам – донеси на соседа, выгони из дома ребенка, если он не разделяет ваших политических взглядов. Избей цыгана на улице. Сожги книги на иностранных языках.
И я говорил. Травил вас, убивал, разрушал семьи, внушал, что любой, кто не согласен с волей Председатели, достоин мучительной смерти.
Я получал оклад. Иногда премии. Мои сыновья ни в чем не нуждались. И если бы я отказался выходить в эфир, это сделал бы кто-то другой.
Чешко, ну хватит биться о стол, микрофон глушишь! Никто за тобой не приедет. Министерство Правды распустили, полицию сократили. Это фантомные боли. Успокойся.
А может и нет. Я же вас так накручивал. Может, вы захотите с нами расправиться. Совсем как те государственные псы, что сожгли общежитие со студентами. А вы, жители Праштицы говорили, что так этим малолетками и надо.
И мне стыдно. Мне стыдно, что я потратил свою жизнь на прославление сволочей в Министерствах. Что мои сыновья выросли на кровавых деньгах. Да, я ни разу не брал в руки оружия, разве что в молодости, когда служил в воображаемом флоте. Но я убил больше, чем среднестатический солдат.
И я прошу прощения. За всю ту злобу, за весь тот яд, что вылил на вас. Пусть это были не мои слова, но это мой голос приходил в ваши дома и заставлял отцов угрожать убийством дочерям. Мой язык заставлял учеников писать доносы на учителей, а добропорядочных старушек поджигать дома неугодных литераторов и артистов.
Мы все винтики в этой безумной машине со сломавшейся панелью управления. Все боимся, все имеем, что терять. И машина работает. Работает, потому что мы не даем ей умереть.
Чешко, ну ты же со мной согласен! Ты всегда был со мной согласен. Сколько мы с тобой выпили, сколько анекдотов потравили? Скажи! Скажи, что думаешь! Больше никто никого не расстреляет, и никто никого не арестует! Все кончено!
Давай, садись в кресло. Расскажи, как переписывал новости, как приносил разнарядки из Министерства. Мы с тобой, Чешко, хуже целого батальона секретной полиции. Мы – голос, которым говорит безумная машина! Но мы можем замолчать! Мы должны замолчать!
Не отвечаешь, Чешко? Что с тебя взять.
Ладно. Погода в Праштице хорошая, эмоциональный фон так себе. Выезд из города закрыт и будет закрыт еще долго. Так что, если вы хотели летом съездить к родственникам, то сверху просили передать, что фиг вам.
На этом все. Хорошего вам дня.
Искренне ваш, Вацлав Раду.
Автор: Анастасия Шалункова
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #фантастическийрассказ #антиутопия