А у нас сегодня на разборе еще одна песня в стиле "поездка кукушки". Нет, это будет не современная российская попса. И даже не советский радостный песенный дебилизм. У нас сегодня на разделочном столе – прабабушка русского шансона, песня "По диким степям Забайкалья" (начало 1900-х).
В этой песне удивительно все. Но особо удивительно то, что сама эта песня – примитивная. Она не отличается ни какой-то сложной музыкой, ни какими-то сложными требованиями к вокалу. В песнях недостатки текста обычно маскируются именно музыкой и вокалом – поэтому слушателю их трудно распознать.
Здесь же у нас текст не замаскирован ничем, текст этот изобилует ляпами, но ни один (!) потребитель этого даже и не замечает. Вместо этого он выхлебывает стакан, закусывает луком, подпирает заскорузлую щеку небритой рукой (или наоборот) и начинает сам по всю ивановскую:
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
*Здесь мы рассмотрим только один вариант текста – есть и много других.
Сразу вопрос: где же происходило дело? (с) У нас там что по ландшафту – степи или горы? Степи, где в горах роют золото, – это все равно что быстрорастворимая лапша, которая картофель. Это тундра в джунглях Амазонки. Это вторник минус яблоко, которая равно два. Вот если бы автор написал что-нить типа
По тропкам глухим Забайкалья,
Где золото роют в горах,
… вот тогда все было бы логично. Но у нас степи, которые горы. И это только первые две строчки.
Идем дальше:
Бежал из тюрьмы темной ночью.
За правду он долго страдал.
Бежать больше не было мочи.
Пред ним расстилался Байкал.
Вот тут тоже непонятно. У нас в строфе выше написано, что бродяга "судьбу проклиная"… Но чего это ему судьбу-то проклинать? Он же ведь из тюрьмы сбежал – он же теперь на воле, на свободе. Тут радоваться надо, веселиться. А он че-то там проклинать вздумал – заскучал по тюрьме, где на ужин макароны дают? Но тогда не надо было убегать, сидел бы в кутузке и не высовывался. В чем резон?
И вот это вот:
Бежать больше не было мочи.
Пред ним расстилался Байкал.
Вообще-то, как подсказывает житейская логика, если на твоем пути находится серьезная водная преграда, бежать ты через нее все равно не сможешь. Исключения – Иисус Христос и мальчик, который купался в речке, а туда сорвался высоковольтный кабель. Но это явно не наши случаи. В нашем случае абсолютно пофигу, есть у тебя мочи или нет у тебя мочи – будешь ты бегать или не будешь. Для форсирования водной преграды бег не нужен. Зачем тогда было об этом писать? И петь?
Следующая строфа выглядит почти прилично:
Бродяга к Байкалу подходит.
Рыбацкую лодку берет.
И грустную песню заводит.
О родине что-то поет.
Но тут ошибка уже на уровне концепции. У нас по сценарию человек бежал из тюрьмы, оторвался от погони (да и была ли она – эта погоня? в тексте про это ни слова нет). Для него это однозначно радостное событие, а он заводит грустную песню. Как так? И как именно? По тексту можно предположить, что у него дыхалка ни к черту ("бежать больше не было мочи"; ну или дыхалка + ноги), а он в таком состоянии песни распевает? И да, допалительный вопрос – а он у нас тащился или все же бежал? Это не одно и то же.
Ну и финал:
Бродяга Байкал переехал.
Навстречу родимая мать.
Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша,
Здоров ли отец мой и брат?
- Отец твой давно уж в могиле.
Землею сырою зарыт.
А брат твой в далекой Сибири
Давно кандалами звенит.
Насколько я помню школьный курс географии, Байкал – это тоже Сибирь. И по тем временам – очень дальняя. НО: очень дальняя – это по сравнению с Москвой. А у нас получается, что Байкал – это родные места лирического героя. И поэтому для него никакой далекой Сибири там быть не может (вспомните анекдот про "дальше родных мест не сошлют"). Тогда о чем речь? Где происходило дело? И задумывались ли вы об этом, когда пели эту песню?
Текст этой песни приписывается московскому поэту Ивану Кондратьеву. Хотя современные исследователи сомневаются, что автором был именно он. Ну ХЗ, ХЗ, конечно. С одной стороны, Кондратьев был профессиональным литератором - и он бы не допустил таких ляпов. Но с другой стороны, Кондратьев был профессиональным литератором – и он как никто другой знал, что самые идиотские тексты всегда являются самыми востребованными.
