Помнится, я вам обещала страшный триллер про тёмные сырые подвалы. Или это даже будет хоррор – для отдельно взятых персонажей. Для меня, например, и моей постоянной соратницы по поиску приключений на «нижние девяносто». Для маман, в общем.
Значит, мочили мы, мочили Кудрявого (кто не в курсе, за что – начало – тут)… И поняли – есть результат! Болячки начали исчезать, на их месте заколосился пух.
И тут я начала замечать, что Кудрявый уверенно облезает и становится похож на… на лишайного, в общем, и стал похож. Его длинные кудри отделялись от поверхности тела просто от прикосновения, а уже если погладить – в руке сразу оказывался огромный комок шерсти.
При этом кот производил впечатление совершенно довольного жизнью: хорошо ел, много спал, лез чесаться и, конечно, регулярно орал. Причём орал хорошо поставленным голосом и явно не от боли. Всласть орал, можно сказать. Когда я заглядывала к нему с возмущённым вопросом:
- Ну какого рожна ты голосишь?!
Кудрявый делал хмурое лицо и буркал что-то вроде «Мрхгх нах…». «Нах…» особенно чётко прослушивалось. Первая часть звучала нечленораздельно.
И продолжал облезать клоками.
Ну я, как водится, сразу сняла видео с истеричными воплями «А-а-а! Что это?!» и выложила в «телегу». Зрители так же живо и радостно разразились шквалом предположений, что это:
а) болячка пострашнее лишая,
б) реакция на «мочилово»,
в) обычная линька,
г) необычная линька, то есть реакция на стресс и смену места жительства из-под куста в дом,
д) вообще страшный стресс как реакция на клетку
и – моё любимое (!) –
е) «это жуть, кошмар, мы все умрём!»
Я, конечно, склонялась к последнему варианту, потому что он больше всего отвечал моим запросам и ожиданиям. Но всё-таки сделала то, что надо (подчёркиваю – надо!) делать в первую очередь: написала ветеринару. Меня оправдывает только то, что я вообще склонный к панике человек, поэтому разве могу упустить возможность, чтобы мне накидали на вентилятор… панических настроений? Конечно, нет. Да и ветеринар была в отпуске. Там её и застали мои трагические сообщения о стремительно лысеющем коте.
- Ладно, - написала она, - я выхожу на работу послезавтра, с самого утра и приходите.
За эти пару дней я начесала из Кудрявого ещё одного Кудрявого: очень уж нервничала, руки надо было занять.
Наконец, прибыли в ветеринарку в сопровождении маман. Не то, чтобы я нуждалась в её помощи, но она вбила себе в голову, что несёт за кота персональную ответственность, так как «подсунула мне этот геморрой», и ей очень стыдно. Поэтому взяла на себя добровольную повинность быть в составе эскорта. Стала, так сказать, эскортницей. Пикантно звучит, правда?
В общем, в отношении лишая ветеринар осталась довольна:
- Надо же, как хорошо залечили! А чем лечили, в итоге?
Я сказала ей, что повезло найти ту неприлично дорогую жидкость и шёпотом назвала её стоимость. По глазам врача стало понятно, что она не знает, как ко мне относиться: как к клинической идиотке, которая купила для помоечного кота лекарство по цене чугунного моста, или как к блаженной, по той же самой причине. Впрочем, это, по большому счёту, одно и то же.
Ну, она же не знала, что я не одна. И у меня есть вы, мои читатели.
Я добила врача признанием о кварцевой лампе, литрах «Лайны» и – шёпотом – о рециркуляторе.
- Я никогда… - сказала врач, - то есть, я первый раз слышу… Первый раз вижу такую…
- …Долбанутую пациентку, да? – жизнерадостно закончила я.
- Ну… нет, конечно, - смущённо сказала ветеринар, - такое отношение к ситуации!
Выкрутилась!
Зато мы выяснили, что шерсть клоками – это нормально, вариант В, так сказать. То есть действительно линька. Не совсем сезонная, а просто организм перестраивается с жизни на улице на домашнюю. Где тепло, сухо и сытно, а значит, густая шуба не нужна. И вероятно, кот со временем станет не шерстяным, а велюровым.
Словом, лишай (не помню, как по-научному) мы благополучно победили. И поехали домой. А дома…
Знаете, бывают иногда стечения обстоятельств, когда всё, абсолютно всё складывается не в твою пользу. А уж если накладывается собственная халатность!..
Выпустила я Кудрявого из переноски и, совершенно счастливая по поводу вылеченного лишая, расслабилась. Маман начала общаться с нашей тётей-дворником, которая когда-то сосватала мне Пуню и с тех пор трепетно интересуется жизнью нашего прайда. Дворник в это время мыла подъезд, дверь в квартиру мы расхлобысали и с воодушевлением повествовали, как бились с лишаём не на жизнь, а на смерть и вот сегодня (ура!) выяснили, что победа за нами.
Тем временем герой дня, облезлый, но гордый, неторопливо и тихо вышел прямо за нашей спиной на лестничную клетку и так же неторопливо начал спускаться по лестнице. Я заметила его, когда он уже прошествовал вниз.
За две замедленные секунды передо мной пронеслось понимание, что ТётяПетровна (так зовут нашего дворника соседские дети) моет подъезд. А это значит, что подъездная дверь распахнута настежь и ещё для верности припёрта кирпичом. И если мы сейчас Кудрявого не перехватим, то всё…
- Держите его, - тихо сказала я. – Он же сейчас свалит!
Маман и ТётяПетровна с улыбкой смотрели на меня: до них ещё не дошёл трагизм момента.
- Да там же домофон, - спокойно сказала маман.
И тут перевела взгляд на ведро с водой, на ТётюПетровну – и всё разом поняла. И побледнела. И мы, как партизаны, практически по-пластунски, начали красться за Кудрявым.
Кот хмуро глянул на наши телодвижения и ускорился. Мы за ним. Я, как более молодая и резвая, попыталась перепрыгнуть Кудрявого, чтобы, так сказать, оказаться перед ним и перекрыть ему путь. Ну… что я могу сказать? Настоятельно не рекомендую прыгать через кота на лестнице в подъезде: нет размаха, разбега и вообще, всяким прыжкам свой возраст. Я уже отпрыгала! Ногу не сломала – и то хорошо.
Кудрявый посмотрел на меня уже с жалостью и явной усмешкой и мягко выскользнул из подъезда. Опоздали.
Я вылетела следом в чём была. А была я уже в домашнем: какие-то шорты, какая-то футболка и, разумеется, босиком.
И началась Великая Погоня.
Кудрявый, оказавшись в родной стихии, никуда не спешил. Отбежал от подъезда и сел, выжидающе глядя на меня:
- И чего прёшься? Даже не думай! Близко не подходи! Назад не вернусь!
Я же, медленно приближаясь, ласково ворковала о неземном блаженстве, о том, какой он прекрасный кот и как мне будет его не хватать, особенно его адских криков по ночам. Кудрявый на воркование не вёлся, смотрел насторожённо и перемещался небольшими перебежками. Явно надеялся, что мне быстро надоест. Ага, щаз! Я полы по пять раз в день мыла! Я его самого без конца мыла! Совести у него нет!
Совести, конечно, у Кудрявого не было, как и желания кидаться мне в объятия. Мы с маман попытались взять его в «клещи». Ага, кота, который в этом дворе прожил лет шесть и знает в нём каждую щель.
Кудрявый перебегал лёгкими движениями и, кажется, начинал испытывать азарт: а куда ещё рискнут попереться эти две ненормальные? А если в те кусты? А если в эти? А если под крышу подвала залезть – полезут? Надо же – полезли, настырные какие… А если в репейник? А в палисадник? А в соседний двор побегут? А быстрее могут?
Полчаса мы с маман рассекали по всем окрестным дворам: я босиком, маман в тапках. Прохожих было немного в силу дневного времени и жары, но те, кто был, развлекались от души.
Мимоходом я даже вспомнила анекдот про то, почему нельзя заниматься любовью на Красной площади: мол, советами замучают. И хотя наша гонка по пересечённой местности была далека от удовлетворения, я таки порядком затра…лась, пардон. Так что про Красную площадь - полностью согласна
Как я при этом не напоролась на стекло или ржавый гвоздь, коими усыпаны наши дворы – загадка. Наверное, меня берегло Провидение, которое благоволит всяким пьяницам, убогим и блаженным.
Кот не убегал, но и приблизиться не позволял: задрав к небу драный длинный хвост, он наслаждался процессом.
А, собственно, почему нет? На улице тепло, сухо, он сыт и у него ничего не болит!
Наконец Кудрявому наскучила гонка, и он рысью спустился к подвалу, куда у нас ведут небольшие лесенки. Я обрадовалась: подвалы закрыты железными дверями, а закуток там узкий, не развернуться.
- Вот ты и попался, скотина такая! – торжествующе подумала я.
- Вот ты и дурочка! – не менее торжествующе подумал Кудрявый.
И проскользнул в почти невидимую щель под дверью. Сразу видно, кто из нас жил на улице много лет. Тут подоспела маман в сопровождении одного из наших местных слесарей, которые в это время лениво что-то долбили недалеко от водонапорной башни.
Выслушав мои стенания по поводу закрытой двери в подвал, по поводу кота, который там наверняка погибнет (ага, ага!), по поводу того, что мне туда непременно, непременно надо попасть, слесарь почесал в затылке:
- А кот-то… домашний, что ль?
- Да!
- Нет!
Это мы с маман заорали одновременно.
- Понятно, - сказал слесарь, с опаской посмотрев на нас. – Ладно, пойду поищу ключ…
Мы хором пообещали ему, золотому человеку, денег, уважения от всей нашей семьи, любви и водки.
- С меня бутылка! – выкрикнула маман. – Две бутылки!
- Да что я, за бутылку, что ли? – как будто даже обиделся золотой человек слесарь, - чо я, не понимаю, что ли? Кот там, все дела… Я понимаю! Я же не пью совсем, верите, нет?
Мы хором заверили, что верим, конечно, верим! Ключ!
Золотой человек слесарь дыхнул на нас трёхдневным перегаром и пошёл за ключом. И ведь принёс. И даже смог открыть дверь, хотя замок явно не открывали минимум несколько месяцев. И вот я ринулась в подвал.
Я никогда не была в подвалах наших домов. Но примерно представляла подвалы в принципе. Потому что дома могут быть разные, а подвалы практически всегда одинаковые. Наш подвал полностью оправдал мои ожидания: огромный, сырой, вонючий, грязный и очень тёмный.
Там было полно всего: бутылки, коробки, доски, обломки шифера, кучи какого-то тряпья – сырого и дурнопахнущего, старые матрасы (откуда?!) и – внезапно – огромный плюшевый заяц ростом с меня. Когда-то он был розовым, а сейчас грустного неопределённого цвета.
Не было только Кудрявого.
- Кудряша, Кудряша! – тоскливо взывала я. – Ну где ты, кот? Ну что ты такое?! Иди ко мне!
Ответом мне была тишина и сосредоточенное сопение золотого человека слесаря, который преданно таскался за мной по вонючим лабиринтам. За совесть таскался, не за бутылку, честно!
В итоге я нашла крошечное открытое окошко, до которого бы кот, конечно, не допрыгнул… если бы рядом не стояла заботливо прислонённая кем-то деревянная лестница. Мы со слесарем остановились перед лесенкой, молча постояли и пошли обратно. И опять я умудрилась ни на что не напороться босыми ногами.
Я шла по улице, обвешанная клоками пыли и паутины, и рыдала. Редкие прохожие, которые только что наблюдали наши гонки, сочувственно молчали. И только ТётяПетровна сказала:
- У меня там котёнок есть… Хороший такой! Может, его возьмёте?
Нет, я ей не нагрубила, хотя порыв такой был. Как может неизвестный мне котёнок заменить уже хорошо знакомого Кудрявого?!
Дома я добросовестно продолжила рыдать, не забывая слать отчёты в «телегу». Народ наперебой успокаивал меня тем, что «он местный, не пропадёт», «нагуляется, проголодается и вернётся», «попробуйте приманить на корм», «ну вы и так его уже полечили, теперь хоть не помрёт» - и всё в таком духе.
Я же всё это время думала о том, что все труды насмарку. Если он задержится на улице хотя бы на сутки – это снова блохи, глисты и несомненный лишай.
- Так, я пошла, - решительно заявила маман, - поищу по огородам. А ты мойся!
Пока я отмывалась, в дверь позвонила дворник:
- Аня! Мама нашла кота! Иди скорее!
И я рванула к огородам. Увидела, что действительно, маман несёт Кудрявого в охапке. Ринулась к ним, совершив огромную ошибку. От неожиданности или от того, что Кудрявого от меня уже тошнило, кот начал вырываться – молча и вытаращив глаза.
- Отпусти его! – крикнула я. – Он тебя порвёт!
Но маман не желала упускать своего. И крепче сжала объятия. Кудрявый решил живым не сдаваться и впился челюстями в маманское плечо. Я попыталась перехватить кота за шкирку, но тщетно. Выяснилось, что зубы и когти у кота – по всему телу, а силищу эта кудрявая скотина наел немереную. Словом, после двух минут неравной схватки и диких криков (моих) мы капитулировали.
Кудрявый рванул в огороды, а мы – залечивать боевые ранения. Наш путь отмечали дорожки из капель крови. Дома подсчитали потери: у маман искусаны оба плеча, у меня порваны обе руки, причём левая сильнее.
- Давай хоть кофе выпьем, - вздохнула я, когда мы всё залили перекисью водорода и заклеили пластырями особо оторванные от тела лоскуты.
- Нет, - решительно сказала маман, - я пойду снова!
Вот, понимаете, сколько боевого задора может быть у инженера на пенсии, если он ощущает себя виноватым. А она ощущала. Во-первых, за то, что Кудрявого на меня «навесила», а во-вторых – за то, что упустила. Хотя на самом деле ушами мы прохлопали обе.
И ведь пошла! Я снабдила её полотенцами для потенциального обездвиживания кота, а сама осталась отмывать залитую кровью прихожую и ванную. Через десять минут не выдержала, пошла по следу, крадучись и прячась за кустами.
- Ты чего так странно идёшь? – спросила знакомая барышня из соседнего подъезда.
- За мамой слежу, - брякнула я.
И зачем-то показала ей забинтованную левую руку: пластырь промок кровью насквозь, а мизинец выглядел, как недоотрезанный. Впрочем, так и было. Соседка странно посмотрела на меня и поскорее села в машину. Ничего страшного, пусть меня боятся!
Маман я заметила издалека: она держала на руках запеленатого в полотенце Кудрявого и медленно двигалась в сторону дома. Я метнулась назад, чтобы Кудрявый меня снова не увидел. Распахнула дверь в подъезд и в квартиру, чтобы маман не пришлось отпускать руки и звонить в домофон. А сама поднялась на этаж выше, чтобы успеть захлопнуть дверь сразу за ними.
Не зря я читала в детстве про всяких там шпионов. Я знаю, как действовать!
План удался полностью. Едва маман внесла Кудрявого в квартиру, я ссыпалась по лестнице и захлопнула дверь. Сбегала вниз и закрыла домофон. Через пять минут втянулась в квартиру сама. Маман сидела на стульчике в прихожей и задумчиво смотрела на «чёрную наглую скотину»:
- Вот чего тебе не хватало, а? Устроил цирк! Весь двор теперь смеётся!
Я не стала ей говорить про соседку и про то, что двор теперь поостережётся смеяться над нами без причины!
Между тем, Кудрявый сидел и спокойно доедал колбасу, на которую, собственно, его маман и поймала:
- Мне повезло, - сказала маман, - он остановился, чтобы подраться с рыжим котом! А потом залез под машину. Я и так, и сяк, и на асфальт легла! Потом в магазин заскочила: "Леночка, говорю, любой колбасы, срочно!!! Кота ловлю!" И выманила! И полотенцем накрыла!
Леночка, продавец из крохотного продуктового магазинчика, уже давно ничему не удивляется, тем более кодовой фразе про котов.
Лицо Кудрявого выражало полную безмятежность и непонимание, в чём, собственно, была суета. Ну, побегал. Ну, прогулялся. А психовать-то зачем?
Но всё-таки, где в этой квартире дверь, он запомнил. И время от времени устраивает дежурство: вдруг кто-то по халатности войдёт и не сразу её захлопнет? Мой супруг этим отличается. Поэтому я теперь держу дверь на защёлке, чтобы входящий предварительно позвонил, и я успела прогнать кота от двери. Хотя наша узбекистанская привычка – никогда не запирать дверь, если кто-то есть дома. Дурацкая привычка, соглашусь. Но была неискоренимой до момента, пока Кудрявый не пошёл гулять.
Коты – великие дрессировщики!
Вот такой вот триллер, да… А на следующий день меня в «телеге» начали пугать! Расскажу попозже, в общем)))
П.С. Не удивляйтесь "водяным знакам" на фото. Случилась одна некрасивая история, что мои фото и видео появились под другим авторством. Так что, как ни муторно и занудно, буду теперь делать так.