Есть ли что-то ценнее опыта жизни?
В продолжение темы об открытости жизни – должны ли у этой открытости быть границы?
Ну, а как ещё опыта набраться?!
Вот, Премудрый Пескарь – закрылся и дожил до потускневшей чешуи и седых плавников, многих пережил, а пожил ли?
Однако некто, претерпев нечто и выжив в этом испытании, скажет, да, ну, нафиг такой опыт! И тоже будет прав.
Конечно же, если уж нам доводится выбирать – создавать ли некое приключение себе на интересное место, каждый скажет, не, ребята, я пас, у меня расписание – вечерний душ, обнимашки и баиньки, всем до завтра, утро вечера мудренее…
Хотя и в том, кто как, чем развлекается, вариаций тьма!
Словом, о вкусах не спорят, ими делятся, и не каждому это заходит – что русскому в радость, иному смерти подобно, известная штука.
Да, что там иные, и русские дивятся, как другие люди живут…
Но то развлечения. То, что мы сами себе устраиваем.
Совсем другое дело, когда приходится выбираться из возникшей вдруг ситуации.
Не думал, не гадал, и на тебе!
А они такие бывают, мама не горюй!
И, как известно, беда редко приходит одна. Случается, как пошло, поехало…
И думаешь, закручинившись, уж не свернул ли я, куда не стоило…
Ну, если уж с метафорой согласиться, что жизнь – что зебра, так исполосована – то светлая, то чёрная. Вроде и готов к переменам, и всё же…
Когда та полоса поширше случилась, это ещё ничего, хотя уже непривычно, всегда узкие были, а тут, вон оно как, да, как густо чёрным намазано-то, сходу и не разберёшь, куда идти, да и ноги свело! Катастрофа, впору запечалиться…
Однако совсем худо, когда сам с пути сбился и пошёл по кругу – беспросветность – вот где помрачение – оно в зацикленности!
Вот, когда отчаяние познаётся! Кажется, всё, трындец – всей жизни конец. Бессилие и беспомощность – ни своих сил не хватает и никто не поможет. Безнадёга.
Это уже не хандра, а если и хандра, то изматывающая, без конца и края, и с усилением. Это как затянувшийся запой, переходящий в психоз, делирий.
Такое мало кто выдерживает, в этом состоянии наиболее часты попытки самоубийств, ну, если на эту попытку сил хватает.
Хороший вопрос – это уже дно или ещё хуже будет?
Самый верный ответ – если стало худо, это ещё не конец – должно быть лучше! Пока жив.
А стало быть, будет и рассвет, и праздник придёт. Как и закат, конечно.
Так уж жизнь устроена – всё сменяется, одно остаётся – опыт.
Как мудрые говорили – всё перемелется, мука выйдет – прах к праху, потомкам наука.
И тогда главная тема – что же мы выносим из этой истории. Поскольку можно выйти с ощущением потерь, утрат – и это всегда травма.
А можно с обретениями. И тогда – благодарение жизни за урок, можно взять его, и впрок пустить – не было счастья, да несчастье помогло.
Однако чтобы переработать произошедшее в опыт, зарубцевать раны, нужно усилия прикладывать, обрабатывать раны, бальзамировать… И терпеливо ждать – мука сама не мелется. Ждать сбывания желаемого обычно, трудно, тяжело – так и хочется ускорить, и здесь выдержка – наш ресурс.
Вообще, чего-то желать для себя – это уже хорошо. Бывает ведь и так, что уж ничего не ждёшь, не желаешь, если и ждёшь, так это конца – такая боль, что не перенося её, так и хочется всё разом окончить – отсюда и суицид, вот в чём опасность.
И тогда нужно захотеть желать. Поставить цель. Из соображений необходимости жить. Если не для себя, то найти для кого. Пусть пока что, без особого энтузиазма, но и без фанатизма. Спокойно, взвешенно, по нужде.
А чтобы помогать себе в процессе, нужно искать ответы на множество вопросов, ставших актуальными в этой связи.
Что берём с собой, как ценность?
Как ориентир на дальнейшее.
Как основание для выбора дальнейшего пути.
Как критерий, с кем идти, кто теперь мои попутчики, а кто идёт лесом.
Как знак, кто теперь я такой, и в чём моя миссия.
Говоря о необходимости, я утверждаю значение усилия, которое окупится после, на приложение которого требуется воля, осознание необходимости.
Есть такие события, которые перетряхивают всё до самого основания, изменяют человека до неузнаваемости – внешне тот же, да уж не тот. Изнутри изменился, личностно другим стал.
К событиям такого рода относится столкновение со смертью, не только такие, конечно, но эти всех меняют, никто прежним не остаётся. Со своей смертью. И со смертью близких.
Их не зря выжившими называют.
Часто эти люди сперва не знают, как жить дальше, и требуется порою немало времени, чтобы найти ответы – кто я?
Куда жить?
Обо что жить – зачем, какой во всём этом смысл?!
И как выносить захватывающую боль утраты и тревогу?
Как жить?
С кем? Как прийти к истинной близости? Как её удерживать?
Повседневность уходит на задний план, она, если и поддерживается, то на автомате, без всякого вовлечения.
Смысловые вопросы, сущностные темы...
Что характерно, все ответы только изнутри и открываются.
Но те, что первыми приходят, кажутся несущественными, не теми. На фоне этой тоски, и кажется, что всё, что было хорошего, теперь уже в прошлом. Впереди ничего не светит, не греет. И, значит, жить не стоит – такое ощущение и переживание зияющей пустоты внутри.
Но это неправда. Это заблуждение.
Лукавый не дремлет. Он всегда рядом с сомневающимся, с теряющимся, блуждающим во тьме…
Путь к свету лежит через тернии.
И надобно немало времени, сил, мужества, и каждодневных, часто титанических усилий, которые в этом моменте кажутся бесплодными – сизифов труд.
И не только, чтобы дойти, но и чтобы идти, чтобы лежать в верном направлении – на что сил хватает в моменте. Это ощущение сизифова труда не оставляет ни на минуту, а при таком переживании, подняться чрезвычайно сложно.
Сложно, и, всё же, возможно. Поднимаемся, что тот Сизиф, и вновь катим тот камень в гору, зная, что сорвётся на самом неожиданном месте, уже и то подложили, и там подстелили, а всего не предусмотришь, вот и вновь и вновь он срывается вниз…
И снова и снова тянешь его вверх, ибо нельзя оставаться внизу, наверх нужно. Непременно нужно.
Понимание откроется лишь там, наверху. Снизу же, не видно. Не понять, не дойдя. И смысл, открытый кем-то другим, лишь его смысл, нам представляется чуждым, нам свой открывать надобно.
А то, что понято с трудом, то нам и дороже.
…
Готовя заметку, думал о молодой женщине, пережившей своё дитя.
Сейчас она в пути, ищет новые подходы, возможности жить дальше, хотя и кажется, что всё кончилось с его уходом, оно и верно – жизнь никогда не будет прежней. Страшная потеря. Огромное горе.
Такое не может не изменять человека, её отношения – к близким, и к дальним, и уже происходит перенастройка взаимоотношений, кто-то отдаляется, а кто-то, напротив, приближается…
И к самой жизни тоже, и к семейной, в частности.
И, конечно, к себе.
Никто не знает, как всё будет.
И при этом, мы всегда чем-то и прирастаем. Так важно найти и это тоже.
Открытость и доверие жизни, как она есть
Автор: Юрий Анатольевич Ионов