Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма, –
этими словами начинается монолог Сальери из «маленькой трагедии» А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери». Главной темой трагедии является зависть, как страсть, способная довести охваченного ею человека до страшного преступления.
В основу сюжета Пушкин положил широко распространённые в то время слухи, будто знаменитый венский композитор Сальери отравил из зависти гениального Моцарта. Моцарт умер в 1791 году в возрасте 35 лет. Сальери дожил до глубокой старости и умер в 1825 году в возрасте 75 лет. Версия об отравлении до сих пор носит только предположительный характер и никакими фактами не подкрепляется.
Пушкин считал факт отравления Моцарта его другом Сальери установленным и психологически вполне вероятным. В заметке о Сальери он пишет: «В первое представление «Дон-Жуана», в то время когда весь театр, полный изумлённых знатоков, безмолвно упивался гармонией Моцарта, раздался свист – все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из залы – в бешенстве, снедаемый завистью... Завистник, который мог освистать «Дон-Жуана», мог отравить его творца».
С последним утверждением можно и поспорить. Человек, столь открыто выражающий своё негодование, вряд ли способен на хладнокровное, обдуманное убийство. Увы, реальному Сальери, учителю Бетховена и Шуберта, не в чем было завидовать Моцарту. Славой он обладал не меньшей, чем Моцарт, общественное положение его было гораздо выше, чем у Моцарта, который с пятилетнего возраста трудился, как каторжанин, а умер в нищете и был похоронен в общей могиле, так что точное место его погребения до сих пор неизвестно. Чему же тут завидовать? И всё-таки вопрос остается открытым.
Так в чём же пушкинский Сальери видит несправедливость неба и земли? В том, что мелкий, ничтожный, по его мнению, человек, «безумец, гуляка праздный», одарён священным творческим даром, бессмертной гениальностью. Это всё равно что миллион отдать пьянице и проходимцу, а не человеку, который найдёт деньгам самое достойное применение. Верный жрец искусства, отрёкшийся ради искусства от всех радостей жизни, умеющий самоотверженно трудиться для создания высоких художественных ценностей, Сальери негодует на Моцарта за то, что тот слишком легко относится к своему творчеству, и, будучи гениальным, не чуждается простых человеческих радостей.
Этот Сальери не освистывает творения Моцарта, он искренне восхищается его даром, и слёзы восторга появляются на его глазах. Он, по-своему, даже любит Моцарта, но от замысла своего не отказывается. В уничтожении Моцарта Сальери видит свой долг перед искусством. В самом деле, кто же захочет в поте лица трудиться на ниве искусства, когда рядом на ветке соловей выводит свои неземные рулады. Творения Моцарта, как далёкие звёзды, недосягаемы для обычных талантов. Путь он никому не укажет, а по рукам ударит многих. Его смерть – великое благо для всех, кто любит и ценит искусство.
Такова природа зависти: она всегда считает других недостойными тех благ, которыми они пользуются, и всегда готова оправдать себя высокими соображениями. Зависть проистекает от вечной неудовлетворённости души, от её ненасытности. Зависть начинается с мелочей, с пустяков, но постепенно её аппетиты растут. Сегодня она попросит новое корыто, а завтра ей подавай дворец. Сначала она заглянет через плетень соседа, а уж потом её взор заскользит по ближайшим улицам и переулкам – и всё дальше и дальше...
Действительно, зависть – враг счастливых. А поскольку завистью мучаются многие, если не все, то и счастье на земле проблематично. В основе многих преступлений лежит зависть. Она не знает насыщения. В обществе зависть – это показатель того, что у кого-то другого есть чего-то избыток. Так что если зависть – это болезнь, то эта болезнь неизлечима, поскольку всегда существует источник заразы.
И в жизни, и в сознании людей зависть часто ассоциируется с такими явлениями, как ненависть и месть. Только ненависть – это активное чувство недовольства, а зависть – пассивное. Не стоит удивляться тому, что зависть очень быстро переходит в ненависть, а там и до мести недалеко. Люди обычно не столько радуются тому, что им дано, сколько горюют о том, чего им не дано. Только завистник одинаково печалится и потому, что его постигло несчастье, и потому, что кому-то другому повезло.
В маленькой трагедии «Моцарт и Сальери» слово «правда» употребляется также в значении справедливости. Неверие пушкинского Сальери в высшую справедливость, отсутствие которой для него «ясно, как простая гамма», и замена этой справедливости личным судом, привели его к убийству. К чему такая простая гамма может привести целые народы, страшно даже представить.
Статьи на похожу тему: