Нас привозили со всего Союза. Музыкально одарённые дети. Интернат школы при консерватории. Казалось, впереди - блестящая музыкальная карьера!
Начало Глава 11 "Чемодан. Сапоги"
После получасовой остановки в Малой Вишере, часов в шесть, поезд шёл очень быстро, ровно, без покачиваний и остановок, и звук был совсем другой: вместо «та-га-да, та-га-да» было «шшшшшшшшш чу-чух,чу-чух»! Потому что прицепили электричку. За окном тянулся непрерывной линией низкий решётчатый забор, ограждавший железнодорожное полотно. Во сколько бы Таня ни проснулась утром, забор уже был. Много лет её интересовало, где же он начинается, и однажды, уже став взрослой, она всё-таки проследила его... от самой Москвы!
Все главы автобиографической повести Татьяны Брунько "Прозрачная девочка" читайте здесь:
Главы повести в авторском чтении:
Этот заборчик, и «шшшшшшшш», и приглушённые голоса соседей по вагону означали только одно: подъ-ез-жа-ем! Вот проехали Тосно… Шшшшшшшш… Колпино. Это значит, через полчаса приедем. Шшшшшшшш… Сердце начало подпрыгивать от волнения. Почему-то всегда волнительно приезжать! Хоть и восемь раз в год. Фарфоровская, метро Обухово… Чемоданы вынуты из-под нижней полки, сапоги надеты, тапки убраны в сумку. Обводный канал… Приехали! Замелькала платформа, носильщики, встречающие.
Вот и Галя на перроне! Таня машет ей рукой: заходи, мол, в вагон! Кроме своего чемодана, она везла сестре из дома гостинцы, которых на этот раз набралось аж ещё один чемодан! Дома собирали для Гали всякие соленья-варенья, но ни в какую сумку они не влезали. Да и сумок-то особо не было. И так обрадовались, когда пришла в голову мысль поместить всё это в чемодан! Места полно! Заодно можно ещё и картошечки, и морковочки положить, всё не идти ребёнку в магазин! Да и таких овощей в Ленинграде не купишь, всё своё, с дачи! Правда, чемодан был какой-то живой, из мягкого материала, того и гляди раскроется… Ничего, перевязали его поясом от старого халата, теперь точно не раскроется!
Галя вошла в вагон. Тут бы следовало написать: сёстры обнялись, но нежности в семье были не приняты. Она взялась было за свой чемодан-подарок, но он был, что называется, непреподъёмный. Вместе девочки кое-как вытащили чемоданы на перрон. Носильщиков расхватывали тут же, но всё же им удалось пристроиться к одной тележке. Ни о каких колёсиках для багажа в те времена страна не слыхивала. Тоже ещё барские замашки! Чемоданы на колёсиках появились лет через 30. Расплатившись с носильщиком у здания вокзала,сёстры стояли в раздумьях, как быть с чемоданами? Надо было вдвоём везти Галин к ней в общежитие. Сдав Танин в камеру хранения, девочки двинулись к метро. А в метро надо было ещё дотащить чемодан до места посадки! Они брались вдвоём за ручку и перетаскивали его маленькими перебежками. Затем отдыхали, затем всё снова. Очевидно, девочки слишком тяжело вздыхали, поднимая чемодан, или изрекали нечто вроде «Эй, ухнем», но к ним вскоре подошёл мужчина и помог донести злополучную поклажу до электрички метро. На станции «Лесная» тоже нашёлся добрый дяденька, и чемодан был, наконец, доставлен! В общежитии девочки отдыхали от тяжестей. И, конечно, заглянули в чемодан. Там, кроме банок с соленьями и картошки, уместился большой пакет с маминым домашним печеньем. Мама напекла его и Тане, и Гале. Это вам не «Лимонное» из пачки! Мама делала песочное тесто, а затем пропускала его через мясорубку. Такой лайфхак советских хозяек: на мясорубку вместо ножа и решётки для мяса надевалась насадка с прорезями различной формы. Получившиеся длинные полоски теста с фигурным верхом разрезали на кусочки-печенюшки и выпекали. Это был ещё один островок дома, который на глазах таял и исчезал… Отдохнув, поехали за Таниным чемоданом, который доставить в интернат теперь было уже парой пустяков.
Было воскресенье. И поскольку оставалось ещё много времени до вечера, а сёстры привыкли куда-нибудь по воскресеньям ходить, было решено совместить приятное с полезным. Поехать на Невский, купить Тане зимние сапоги. С сапогами всегда была проблема. И дело не только в том, что они были, конечно же, дефицитом. И даже не в том, что деньги на них родителям выделить было крайне сложно. А в том, что Таня в тот период быстро росла, и сапоги становились малы после каждого сезона. Танина учительница по специальности была очень довольна этим обстоятельством. Она утверждала, что руки и ноги растут параллельно. И если нога большого размера, то и рука тоже большая. А именно это и нужно пианистке! Но если бы она знала, сколько неудобств и проблем доставлял юной пианистке такой рост! Дело в том, что размер ноги тогда у неё был уже больше, чем у сестры и у мамы, поэтому донашивание старых сапог было исключено. Тогда как остальной гардероб составлялся почти исключительно таким образом. В провинции одежду и обувь не покупали, а «доставали». Если книги и курятину Танины родители могли «достать», то насчёт сапог у них знакомств не было. Наверное, папа, пользуясь служебным положением, мог бы их завести, но он был честный коммунист и руководитель и прибегал к блату только в крайних случаях. А раз Таня живёт в Ленинграде, где снабжение не такое, как в глубинке, то логично, что покупать сапоги ей лучше там. Вместе с Галей, конечно же. Но сентябрь в северной столице – это уже осень! И новые осенние сапоги приходилось ездить искать в старых, которые уже малы! А они ужасно жали! И что значит искать? Ведь в крупных универмагах, в «Пассаже», «Гостинке» или «ДЛТ» продавалась любая обувь! Конечно, продавалась. Все обувные отделы были заставлены превосходной продукцией знаменитой фабрики «Скороход». Качественной кожаной обувью, которой сносу нет. То есть, несносной. В прямом и переносном смысле. Сапоги были грубые, зачастую не на каблучке, а на танкетке, которая делала из вас просто корову. Их называли «прощай, молодость». К тому же, осенью и зимой все обувные отделы были забиты туфлями и даже босоножками, а сапоги встречались редко. И чаще не кожаные, а замшевые, что в Ленинграде, где снег на улицах посыпали солью, было крайне непрактично. Женщина в советском государстве должна была быть не красавица, а работница! В общем, при видимом изобилии на прилавках, носить было нечего. Вернее, было бы, если бы иногда не «выбрасывали» югославские или чешские «цебовские» сапоги! Что и говорить, стоили они намного дороже, но зато это были настоящие сапоги для настоящих женщин! Моментально в обувной отдел выстраивалась длиннющая очередь на несколько часов. А как стоять, если тебе твои сапоги нестерпимо жмут? Да и это ещё можно было бы претерпеть, но через час по очереди передавали: «За тридцать восьмыми не стоять, кончились». Ну конечно, Танин тридцать восьмой был самый ходовой размер, и ей он никогда не доставался!
Девочки пошли из интерната на остановку «Театральная площадь». Она находилась у Дворца культуры Первой пятилетки. Это было красивое здание песочного цвета в стиле сталинского ампира. В этом Дворце культуры был замечательный кинотеатр с несколькими залами. Туда часто водили интернатских, ведь он был совсем рядом, а билет в кино стоил 10 копеек. Именно там Таня посмотрела тогдашние киношные новинки: «Женщина, которая поёт», «Вам и не снилось», «Мелодии белых ночей» и другие. Там можно было купить перед началом сеанса развесное мороженое по 20 копеек, которое накладывали в хрустящие вафельные стаканчики, и это был отдельный кайф. Дворец культуры располагался на берегу Крюкова канала, а на другом его берегу красовался театр оперы и балета имени Кирова.
Именно это и сыграло роковую роль в судьбе ДК. Болью в Танином сердце отозвалось через много лет известие о том, что Дворец культуры Первой пятилетки был снесён, вместе с прилегающими старыми домами, для постройки на его месте Новой сцены теперь уже Мариинского театра. А Таня ещё досматривала сны о том, как она гуляет по узким дворам-колодцам этих домов! Некоторые Танины бывшие соученики принципиально не ходили потом в Мариинский на новую сцену, в это, как они его называли, «овощехранилище». Но Таня не любила застревать в прошлом, приехала и посетила это здание, «на лицо ужасное, доброе внутри». Из окна фойе был виден родной Матвеев переулок, почти дверь родной школы. Этого было достаточно.
Подошёл «Икарус» гармошкой, двойка, и девочки быстро доехали до «Гостинки». Побродили, поискали, но там ничего не «выбрасывали». Пошли в «Пассаж» через дорогу. На втором этаже огромная очередь! Обещали «выбросить» цебовские сапоги. Когда? Никто не знает. Встали. Простояли полчаса. Старые сапоги жмут… Хорошо, что на каникулах Таня после болезни почти не гуляла на улице. Да и можно было дома надеть старые бабушкины валенки, у неё нога была большая. Простояли час… Никакого движения, никаких признаков жизни. Сапоги жмут нестерпимо… Есть хочется…. Потом прикинули, что если «выбросят», то в очереди стоять ещё пару часов, а сил уже нет. Да и, как обычно, 38-й размер кончится. Бросили очередь, побрели в ДЛТ. Никаких очередей, никакой надежды. А сапоги нужны! Решили зайти в обувной отдел. Стоит только одна пара: скороходовские коричневые замшевые на чёрной танкетке. Страшненькие, конечно, да что поделаешь! Сколько же можно вот так мотаться по магазинам? Проворонишь – и этих не будет! К тому же, стоят они дешевле, чем импортные, не сто с лишним рублей, а семьдесят пять. А на оставшиеся деньги можно будет ещё и туфли купить! Ну или ещё что-то нужное. Потратить просто так – даже и в голову не могло прийти. Девочки сдались. Купили сапоги. Маме Таня потом написала: «Купили отличные сапоги, тёплые, замшевые, красивые. На танкетке выбита косичка. Так что, мамочка, не волнуйся, у меня теперь всё есть, и мне не холодно».
Почему в интернате можно было запросто остаться без обеда? Сто общего между Саврасовым, Иммой Сумак, Григорием Сковородой и Франсиско Сурбараном? Читайте об этом в следующей главе!
Глава 10 "Сестра Галя", глава 11 "Чемодан. Сапоги" в авторском чтении:
Выбирайте формат, который вам больше по душе, подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить продолжения истории прозрачной девочки Тани! А в вашем детстве были похожие моменты? Хотели бы вы оказаться на моём месте в детстве?
#ссмш при лолгк, #советское детство #музыкальное образование в ссср #интернат для особо одарённых детей #обучение музыке детей #татьяна брунько