- ...кто вообще сказал, что статью нельзя убить...
Вспоминаю эту фразу, когда вижу за углом коридора темную тень, тень статьи о Магии, я уже понимаю, что она подкарауливает меня, что надо свернуть в другой коридор и дальше на лестницу, только эту лестницу надо миновать как можно быстрее, там внизу по слухам что-то страшное, или это не слухи мне сказали, или это я сама чувствую, что там что-то страшное, что-то такое, чего лучше избегать...
Сворачиваю на лестницу – статья о Магии буквально набрасывается на меня сверху, без своих гуччей и прад она выглядит как-то совсем уж устрашающе, - только сейчас понимаю, что гуччи и прады висели за углом, чтобы сбить меня с толку, заманить в ловушку, а теперь статья о Магии хватает меня, я вижу что-то в её руке, неважно, что, даже если этим нельзя меня убить, лучше не рисковать, вырываться, бежать-бежать-бежать, черт, эта тварь не пустит меня наверх, и в коридро тоже, и остается только путь вниз, вниз, в подвал, в лабиринты коридоров, кое-как подсвеченных лампами, знать бы еще, куда бежать. Что-то вырывается из-под ног, крыса, что ли, нет, не крыса, слово, одно-единственное слово – монументальный – перечеркнутое крест-накрест. Интересно, из какой оно статьи, когда и откуда его вычеркнули...
Слово оборачивается и вопросительно смотрит на меня, будто зовет за собой, - мне ничего не остается кроме как идти за ним, дальше, дальше в темноту, к двери, из-за которой пробивается полоска света, - слово юркает за дверь, я стучу, хотя больше всего мне сейчас хочется бежать отсюда.
- Войдите!
Голос хрипловатый, но приятный, в нем нет ничего устрашающего – в какой-то момент мне даже кажется, что сейчас я увижу автора, а почему бы и нет, в самом деле, может, и слухи о его смерти – всего лишь слухи, мало ли...
- Вхожу, оглядываю статью, нет, не статью – какие-то наброски статьи о какой-то войне где-то там.
- Э-э-э... – не знаю, что сказать, понимаю, что сказать нужно слишком много, знать бы еще, что именно...
Зачёркнутое слово прыгает на плечо недописанной статьи, чирикает, щебечет что-то, статья понимающе кивает:
- А, ну да... можете пока посидеть тут... понимаю, понимаю... и чего им мирно не живется...
- А если она сюда придет... статья про Магию?
- Не придет, не беспокойтесь даже... боятся...
- Чего... боятся?
- Меня, чего...
- Это потому, что вы про войну?
- А, так вы не знаете... – статья хлопочет, разливает по чашкам мечтыквенный мглатте, - вы не знаете...
- А что такое?
- А то... я же последняя статья.
Хочу спросить, что за последняя статья, спохватываюсь, понимаю, ищу слова, не нахожу, да какие тут могут быть слова...
- Я... сочувствую...
- Спасибо.
Понимаю, как это банально и нелепо, да здесь все слова будут банальными и нелепыми, когда передо мной сидит последняя статья, которую он начал писать в городе, охваченном войной, и не закончил, не то убитый осколком снаряда, не то погребенный под обрушенным домом...
- ...эта история про Магию... – продолжает статья о войне, потягивая мглатте, - у неё один секретик есть...
- И какой же?
- Если как следует посмотреть на даты, так получится, что она вообще не написана уже после смерти автора, а это уже, согласитесь, ни в какие ворота не лезет... Понимаете, все статьи там, - она показывает наверх, - автор их, по крайней мере, планировал, собирал материал, договаривался с людьми, у которых хотел взять интервью, ехал в какие-то страны... а там уже ему или визу не давали, или на границе арестовывали, или герой интервью в ответном письме говорил, что в гробу он этого журналиста видел и разговаривать с ним не собирается, и тому только оставалось ответить – как пожелаете, господин такой-то... А как может появиться статья, не написанная после смерти автора?
- Похоже, что никак...
- Вот то-то и оно... вот статья про Мелодию и скрывает дату ненаписания, а то быстро все поймут...
Спохватываюсь, осененная догадкой:
- Спасибо... спасибо вам огромное...
- Да не за что, я просто...
- Теперь у меня есть козырь... теперь...
Статья обреченно закатывает глаза, всем своим видом показывает, что плевать хотела на наши интриги, ей все это кажется таким мелким и нелепым...
.
- ...назначается... строка о кипящем масле.
Аплодисменты. Статья о саммите сильных мира сего вешает на меня медальон с золотым пером в знак того, что теперь я буду скитаться по далеким странам и задавать вопросы людям...
- Есть кто-то, кто протестует против этого назначения?
Статья о Магии поднимает руку, киваю, так и думала, что она не угомонится...
- И что вы хотите сказать...
- Я хочу спросить у уважаемой строки о масле... скажите пожалуйста, когда была написана статья, из которой вы были вычеркнуты?
- Пятого сентября тридцать девятого года.
- И вы хотите сказать, что ваша статья существует?
- Да, я могу показать её вам... Она, правда, меня стесняется,
- Очень хорошо, а теперь будьте любезны посмотреть на дату смерти автора.
Я все еще не понимаю подвоха, я смотрю на годы жизни автора, две тысячи десятый – две тысячи двадцать второй, что-то не сходится, что-то настораживает, что-то...
Чер-р-рт...
Получается...
Отчаянно смотрю на статьи, на даты, не сразу понимаю, что единственная статья, написанная при жизни автора – неоконченная история о войне в каком-то городе...
- Значит... значит, мы все...
- ...похоже на то...
.
- ...иду, иду, - тороплюсь к двери, ну и дождь сегодня, замок долго не открывается, ну давай же, давай, приоткрываю дверь, дождь так и хлещет, - в прихожую просачивается статья о Магии, вот кого я меньше всего хочу видеть и пускать в дом, давненько её не было, тащит с собой кого-то, кого это...
- Да что ты стоишь, её же согреть надо, хоть бы мглатте налила! – не выдерживает статья о Магии.
- К-кого... её?
- Вот же...
Смотрю на статью, вошедшую за статьей о Магии, - не узнаю, раньше у нас не было такой статьи, смотрю на статью о Магии, неужели... неужели...