-Тось!.. Ты не сказала мне…
Тося усмехнулась. А голос прервался:
- А что мне говорить… Разве Оленька не рассказала тебе, что я беременна, – не от тебя, к тому же? Она же лучше меня это знает.
- Тось!.. – Андрей встревоженно шагнул к жене: – Ты плачешь?
Тося быстро провела ладошкой по глазам:
- Не дождёшься. Соринка в глаз попала. С чего мне плакать? Я пятнадцать лет ждала этого ребёнка. – А слёзы беспроглядно туманили серые Тосины глаза, и она всё же горько призналась Андрею: – Хотела сказать тебе, что не твой это ребёнок… А сейчас вот подумала: что же я сама на себя наговаривать-то буду, – что я, мужняя жена, от другого беременна. И без меня есть кому это сделать, грязью полить меня. С марта это… Сам посчитай. В ту ночь… когда дождь был, помнишь?.. Я хотела сказать тебе… Ну, что – как с Лилькой в самые первые дни. Голова кружилась… и спать хотелось. А ты про Ольгу думал, её вспоминал… Я же видела. Хотел, чтобы у нас с тобой… Как с ней у тебя. А на Лилькиных каникулах ты ушёл от нас.
- Тось!.. Что ж ты не сказала!..
- Так не знала я. Думала, показалось. А потом… Не верила. Говорили же врачи, что больше не будет у меня детей. Вспоминала, как с дочкой было… И не верила.
- Я же приходил, Тось!.. Что ж не сказала…
- Ты ж не за этим приходил. – Тося не сдержалась, заплакала: – А как хотелось мне… Как хотелось сказать тебе!.. Сказала бы тебе, – и сама бы поверила…
Андрей обнял Тосю. А она уже в открытую вытерла слёзы ладошкой, – по-девчоночьи так… Убрала Андреевы руки:
- Ты иди. Некогда мне, – столько дома не была!.. Дел собралось, – выше крыши. Сначала говорили, что до самых родов лежать буду… А потом удержался маленький, – сильный, видно, – Тося улыбнулась сквозь слёзы.
- Тось, куда же я уйду!..
- Ну…куда весной ушёл от нас с дочкой, туда и иди.
- Тося!.. Я же не знал!
- Чего ты не знал, Андрей?.. Что мы с Лилькой у тебя есть? А если сейчас из-за маленького хочешь остаться, – нет. У меня дочка взрослая, помощница. Мы с ней сами справимся.
- Тося, это же и мой ребёнок!
- И Лилька тоже твой ребёнок. Ты же бросил её. И сейчас уходи.
- Мы же так ждали его, Тося!..
- Ну, ты же не дождался.
- Тось!.. Давай Лильку заберём из лагеря! И… я никуда не уйду, и всё будет по-прежнему.
-По-прежнему ничего не будет. А Лильку зачем же из лагеря забирать? Смена и так скоро заканчивается, а девчонке нравится там, – кума Татьяна говорит.
- Тося! Мы же можем всё вернуть!
- А мы с дочкой никуда не уходили, – чтобы возвращаться. И ничего не теряли, – чтобы возвращать. Некогда мне, Андрей. Ты иди, – снова попросила Тося.
И повернулась, поднялась по ступенькам крыльца…
К Ольге Андрей не пошёл. Бездумно брёл по улице. Усмехнулся: надо же… ноги сами принесли, куда надо: самогонка у Самохиных – первая в посёлке…
Иван кивнул на деревянную скамейку у стола под вишнями:
- Ну… садись, Андрюха. Налью, чего ж не налить. Вот только не надейся, что первак мой – от всех бед спасение и лекарство… Тебе бы перед Антониной повиниться.
- Не хочет она, Иван Пахомович, говорить со мной про это…
- А ты бы хотел?.. Уйди Тоська от тебя к другому, – понравилось бы тебе? – Иван налил в стакан самогонки. – Глаза твои где были? Как пацан, – за красивой бабочкой погнался.
Андрей одним махом выпил самогонку.
- И что мне теперь, Иван Пахомович?.. Как жить, – без них, без Тоси и Лильки. У Тоси… У нас с Тосей ещё маленький будет. Столько лет мы ждали его… А теперь вот… будет. А Тося не хочет, чтоб я домой возвращался.
- А чего ж уходил-то…
Андрей помолчал. Разве ж скажешь, объяснишь, – то, что самому себе кажется сейчас глупым мальчишеским капризом… Что Тосин борщ раздражал, – всё одно и то же!.. И одно и то же домашнее платье, и непричёсанные волосы… А есть же другие женщины, другие радости… И Оленька уверенно обещала ему эти другие радости.
Иван Пахомович вздохнул:
- Сдаётся мне, Андрюха… Девчонки твои, Антонина с Лилькой, сами, без тебя, справятся. Слышали мы в посёлке, – трошки надломилась, было, Тося твоя (трошки – диалектное, южнорусское слово, означает – немного, чуть-чуть, самую малость, – примечание автора). Но выстояла. – Иван Пахомович убрал бутылку первака, повторил: – Не спасёт это, Андрей. Ты сам смотри, а я скажу: я б в ноги упал… Чтоб простила.
... Рита с досадой отшвырнула опустевший флакон: как не вовремя закончился оттеночный шампунь!.. А Лилька – та Лилька, которая так счастлива была, когда Рита своей подругой выбрала её, – будто и не замечала, что теперь у Риты вместо тёмно-медных густых волн совсем обычные девчоночьи рыжие волосы… И вообще, казалось, не замечала Риту. А других подруг у Риты никогда и не было, – ни здесь, ни в школе…
Сначала Рита хотела немедленно позвонить маме… И уехать отсюда. А после полдника Артём Павлухин снова поставил перед Лилькой полный стакан крупных ягод чёрной смородины…
Ну, нет!.. Ты, Павлухин, и правда решил, что я – у разбитого корыта?.. Это тебе, Тём, показалось! И ещё есть целая неделя, – до закрытия лагерной смены. И ты всё равно увидишь, что я лучше Лильки!
Вечером, перед дискотекой, Рита внимательно оглядела себя в зеркало. От неожиданности замерла на секунду: а Ксения Максимовна права!.. Зелёные глаза и правда стали ещё заметнее, – из-за светло-рыжих волос. Ну, что ж, – пусть все знают, что Рита просто решила поменять надоевший цвет волос. А всё остальное – на месте. И ты, Павлухин, всё равно рассмотришь, – и бесцветненькую Лильку, и меня. Время ещё есть.
А на дискотеке Риту сразу пригласил Димка Колосков. Рита снисходительно кивнула, нашла глазами Артёма: смотри, Павлухин!.. Не все же слепые, как ты!..
А Артём не смотрел. С Лилькой танцевал. Рита убеждала себя, что не завидует Лильке… И видела, как красиво держат тоненькую Лильку большие Тёмкины ладони…
Колосков что-то серьёзно говорил. Рита прислушалась:
- Рит! А тебе так ещё лучше, – ну, с такими волосами. Так ты ещё красивее. Ты самая красивая, Рит.
Может, Димка надеялся, что из-за громкой музыки слова его не слышны, а, может, и правда осмелел, – под конец лагерной смены. Колосков с первого дня не сводил с неё глаз. А Рите был нужен Павлухин. Сейчас Рита громко рассмеялась, – Артём с Лилькой танцевали неподалёку…
Так это же совсем просто, – вдруг подумала Рита. Сделать так, чтобы над Лилькой все смеялись! И чтобы детдомовцу этому стало стыдно, – что он выбрал Лильку…
Может, перевернуть в столовой Лилькину тарелку с супом?.. Нет, не то. Не интересно… А если её любимое платье – то, светло-кремовое, с прошивками, залить ягодным соком, чтоб Лилька не отстирала пятна?.. Ну, и что тут смешного… Подсыпать в компот соль?.. Никто и не поймёт. Незаметно посадить на Лилькину голову огромного жука-рогача?.. Рита боялась таких жуков, но, ради того, чтоб Лилька смешной показалась, можно дать задание Колоскову, – раздобыть рогача… Да Лилька не боится жуков, просто стряхнёт, и всё. И кто смеяться будет?.. А надо, чтоб смеялись все. И чтобы Павлухину стыдно было, – за свой выбор… Пусть знает, на кого смотреть надо было!
И Рита придумала… Даже в ладоши захлопала от радости. Колосков с надеждой спросил:
- Тебе правда понравилось, Рит? Давай ещё потанцуем…
…Оленька предупредила, что утром уедет в соседний посёлок и останется ночевать у сестры:
- А ты, Матвеев, пока подумай тут. Ты забыл, что мы не в Москве живём?.. Говорят, ты Тоську проведываешь. Запомни: с такими женщинами, как я, это не пройдёт. Может, Тоську и устраивало, что ты у меня ночевал… Но я же не Тоська. Вернусь завтра. У тебя, Матвеев, два варианта: или ты разводишься с Антониной, или… Подумай, – до завтра.
- Подумаю, – кивнул Андрей.
Немногословное обещание Матвеева насторожило Оленьку. Она была уверена, что он скажет совсем другие слова… А Андрей взял ветровку и вышел, – ему в четвёртую сегодня. Оленька даже подумала, не остаться ли дома. Но Настюшка, старшая сестра, на днях загадочно улыбнулась:
- Приезжай в воскресенье. У нас с Антоном гости будут. И Юрий Петрович, новый начальник отдела материально-технического снабжения, придёт. Он снова о тебе спрашивал.
Настюшка никогда не скрывала, что Андрей Матвеев ей совсем не нравится…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»