3.Генерал-лейтенант Меркулов, седой и увешанный орденами офицер почтенного возраста, вошел в свою приемную без четверти десять. Адъютант Шуйский вскочил с кресла и скомандовал:
—Господа офицеры, смирно!
Он и майор Евсиков вытянулись перед шефом и застыли, поедая начальство глазами. «Дед» хмуро взглянул на них и прошел к двери своего кабинета. Прежде чем переступить порог он, обернувшись, махнул им рукой, дозволяя расслабиться.
—Саша, прикажите подать нам с Евгением Петровичем чаю, —сказал он Шуше и, глядя на Евсикова, пригласил, — прошу вас, господин майор.
Нечастый гость в кабинете генерала, Евгений, заметил про себя, что тут ничего не изменилось: те же, деревянные, карельской березы панели на стенах, огромный стол посреди помещения с малахитовым письменным прибором и никогда не гаснувшей зеленой настольной лампой, два кресла для посетителей и простой стул хозяина. Вместе с тем, новенький черный ноутбук, возможностями превосходящий главный компьютер иного министерства, слабо светился справа на тумбочке среди телефонов и негромко попискивая, обрабатывал поступающую информацию.
—Прошу вас, Евгений Петрович! — Меркулов указал на одно из кресел и опустился на свой стул. — Разговор долгий.
Тяжелую дверь осторожно приоткрыл Шуйский:
—Чай, Ваше превосходительство.
—Несите, Александр Владимирович, — кивнул Меркулов и добавил, указывая на простенькую пепельницу, не совсем уместную на генеральском столе, — можете курить, Евгений Петрович, в мой афганский талисман.
Майор расположился в удобном кресле, скрипнувшим под ним черной кожей, закинул ногу на ногу и приготовился слушать «деда». Шуша поставил поднос с двумя чашками отлично заваренного чая на край стола и тихо вышел.
—Итак, — сказал Меркулов, и передал Евсикову красную папку, — для начала прочитайте вот это.
Евгений быстро пробежал глазами крупный текст на листах, затем перечитал более вдумчиво, чтобы запомнить факты, и, наконец, закрыв красной кожи обложку, вернул папку «деду».
—Выводов делать не прошу, — делая ещё глоток и отставляя в сторону чашку с чаем, сказал тот, — но в свете предстоящей операции, вам надлежит знать всю информацию. Я ясно излагаю?
Евсиков кивнул и, не притронувшись к напитку, закурил.
—Итак, — повторился генерал, — Сегодня я был у Великого князя, докладывал ему по этой проблеме. Николай Павлович был страшно возмущен деятельностью господина Панклюева, однако более всего его озаботило подозрительное спокойствие генерала Гагарина и ДГС в целом. Он считает, что молчат они намеренно, но выходить с непроверенной информацией на хворающего государя Светлейший не собирается и поручил мне, а значит и вам, разработку Панклюева и его связей. Это понятно? Любезный Евгений Петрович, возьмите себе в помощники кого хотите, любую технику, деньги и спецсредства. Включите в дело нашу агентуру или коммандос, но, добудьте мне, голубчик, доказательства заговора. Я хочу знать, что с этого имеют в ДГС и чего же хотят-то, в конце концов! У Светлейшего есть подозрение, что Панклюев прочит себя в мужья наследной принцессе, озаботьтесь и этой проблемой, майор. Человек, торгующий Россией с лотка, не совсем уместен возле Ольги Александровны. Сроку даю вам неделю, после чего должны быть представлены результаты. Конечно, от Светлейшего могут быть и другие вводные для вас. Я ясно излагаю?
—Вполне, Ваше превосходительство.
—Тогда ступайте к Шуйскому, он откроет вам кабинет планирования. Садитесь там и прикиньте, что вам понадобится. Часа хватит? — вновь беря чашку и отпивая ароматный напиток, спросил генерал.
—Я думаю, да! — Евгений затушил остаток сигареты в медной пепельнице и поднялся с места.
—Прекрасно! Да, Евгений Петрович, вот ещё одна маленькая закорючка, которую надобно решить тут же, — остановил его «дед» и поинтересовался:
—Вы все ещё встречаетесь с той еврейкой?
Евсикова обдало морозом русской зимы. Значит, Меркулов знает? Кто-то донес, что Евгений брал досье на Риву? А если знает он, то кто ещё? Взглянув на генерала холодными серыми глазами и собрав волю в кулак, Евгений спокойно спросил:
—Какой еврейкой?
—Евгений Петрович, хорош бы я был, если бы не знал, с кем общаются мои сотрудники, — «дед» покачал головой и устало откинулся на спинку стула, — я и сам был молод, вот как вы, и могу вас понять. Очень могу! Средь них есть хорошенькие и очень привлекательные особы. Но, вы же прекрасно осознаете, что негоже русскому офицеру связывать себя с иноверцами, тем более офицеру, занимающему высокое положение в разведке.
—Мы не разговариваем о вере, — скупо сказал Евсиков.
—Не сомневаюсь, что у вас есть более интересные темы для разговора, — нахмурился Меркулов, —Но вы, дорогой мой, в данном аспекте теперь очень уязвимы для любых происков ДГС. Вас легко могут шантажировать вашей связью. Поверьте, Евгений Петрович, и я тоже не в восторге от существующих исторических традиций, но уж если так сложилось, то намерен всецело оберегать ценных сотрудников. Только лишь из любопытства я прочел её досье. Послушайте старика – бросьте девицу.
—Это приказ, Ваше превосходительство? — хладнокровно спросил Евгений.
—Приказ у вас на сегодня только один, Евгений Петрович – разобраться с Панклюевым. А это – лишь дружеский совет! — генерал достал из стола трубку и, поглядывая на Евсикова, стал неторопливо набивать её табаком. — В нашем деле мы ходим по краю пропасти, так стоит ли подвергать опасности вашу… знакомую? Вас-то ещё я смогу вытащить из затруднения, её же – нет. Подумайте Евгений Петрович.
—Разрешите идти? — закипая от злости на «деда», спросил Евсиков.
—Конечно! — раскуривая трубку, отозвался генерал.
Перед полуднем на полчаса пошел сильный дождь. Впрочем, Управление погодой всегда ограничивалось получасом, чтобы умыть Москву и сбить пыль с зелени бульваров и парков. Евгений, сменивший парадный мундир на строгий черный костюм, решил было, пройтись пешком до Трубной и подумать о делах, но был вынужден заскочить в первое же кафе и переждать искусственный ливень. Взяв чашку черного кофе, он сел лицом к стеклянной двери и закурил.
Что ж, дело пошло. В его распоряжение передали все им затребованное и даже более. «Более» это был адъютант Меркулова – Шуша. Он буквально вцепился в Евсикова, умоляя включить его в операцию.
—Евгений Петрович, я же гибну тут! Писарь! Кухарь! Мальчик на посылках! Возьмите в дело. Прокисну я!
А ведь действительно прокиснет, подумал Евгений и включил его в список необходимого. «Дед», правда, поворчал, когда увидел фамилию Шуйского, но смирился и поставил свой вензель. Евсиков тут же отправил Шушу рыться в архивах и трясти аналитиков, чтобы выяснить по Панклюеву максимум информации.
—Достаньте мне всю информацию, Саша! — сказал Евгений обиженному такими поручениями поручику, — где часто бывает, с кем живет, какого цвета предпочитает костюмы и галстуки…
—Может и кличку собаки узнать? — попробовал съязвить Шуша.
—Узнайте! — отрезал Евсиков, давая понять, что капризничать тут не позволит.
Две мобильные группы «наружки» были подключены к операции и сразу же сели Панклюеву на «хвост». На личное приемное устройство Евсикова начала поступать информация: «объект» покинув Государственную думу, отобедал в «Метрополе» в обществе поэта Эдуарда Печорского и неопознанного господина средних лет. Фотоизображение последнего обрабатывается в центральном архиве разведки на Пятницкой и дополнительные сведения по нему ожидаются в течении часа. Сканирование показало, что «объект» имеет при себе два мобильных телефона, один из которых защищен от прослушивания системой «Гром» используемой в правительственной связи. Техники Евсикова, не желая взламывать систему и обнаруживать свой интерес к абоненту, послали ему текстовое сообщение с вирусом с номера принадлежавшего кому-то из его близких, изменившим все установки телефона и разрушившим его память. Предполагалось, что лишенный секретной связи «объект» хотя бы пару дней будет пользоваться простыми телефонными линиями. Так или иначе, Евгению оставалось лишь ждать и потом, обобщив все полученные сведения, доложить их «деду».