Шесть лет спустя
Шурочка Мохова давно уже звалась Александрой Егоровной и работала на кафедре стилистики в своем родной университете. Она считалась самым требовательным и даже въедливым преподавателем. Особенно доставалось от Александры Егоровны студенткам провинциалкам. Их она гоняла на пересдачи, обвиняя в незнании материала.
– Александра Егоровна, ну нельзя же так! – снисходительно уговаривал суровую преподавательницу декан факультета. – Девочки от вас уже плачут и чуть ли не хором жалуются. Они ведь стараются...
– Стараются? – заносчиво отвечала Шурочка. – Подцепить богатого жениха они стараются, а учиться лень.
Беспощадной становилась Александра к студенткам, которые успели выскочить замуж. Если такая глупышка появлялась перед очами Шурочки с обручальным кольцом на пальце, то ее ждал «неуд» на экзамене. Поэтому девчонки, зная ненависть преподавательницы к замужним, перед зачетами и экзаменами золотой ободок снимали и прятали. Не дай Бог увидит, тогда замучает дополнительными каверзными вопросами и отправит на пересдачу. И не раз, и не два! Были студентки, которые пересдавали Александре Егоровне по шесть и семь раз!
Мать Шурочки, Наталья Ивановна, была подругой жены декана и отлично знала, как обстоят у дочери дела на работе. С одной стороны, Александру хвалили как толкового специалиста, с другой – удивлялись ее ожесточенности и даже злости, направленной против студенток. Наталья Ивановна отлично понимала, откуда это все.
Внешне Александра и Владислав выглядели счастливой супружеской парой. Муж порой заезжал за Шурочкой после работы в университет и заходил за ней на кафедру. Молодые незамужние преподавательницы тихо вздыхали, глядя на этого статного интеллигентного мужчину и завидовали его жене.
Только не знали коллеги, что Владислав после того, как завезет Александру домой, в их роскошной квартире не оставался. Он уезжал…
И Шурочка отлично знала, где он проводил ночь.
К родителям Александра приходила редко, разве что по праздникам навещала. Однажды Наталья Ивановна попросила бывать на воскресных обедах, чтобы всей семьей – она, отец, дочь и зять – посидеть за столом, поговорить от души. Но Шурочка с такой яростью взглянула на мать, что Наталья Ивановна язык прикусила. И правда, чего это она удумала? Ведь знает, что у дочери не брак, а одно наказание. И ради чего все терпит? Ради денег? Так ведь и они с отцом люди не бедные. Ради статуса? Какие глупости! Был бы Владислав владельцем и директором крупного предприятия, а так – только управляющий, наемный работник. Отец хоть и обещал сыну, что передаст ему бразды правления, когда тот женится, но раздумал властью делиться.
Не понимала Наталья Ивановна дочь, совсем не понимала. И чувствовала, что с каждым годом Шурочка все больше отдаляется от них, закрывается в свою раковину.
Решение
Однажды Александра приехала в родительский дом с кучей чемоданов. На такси.
Егор Николаевич расплатился с водителем и спросил:
– Погостить что ли? Я слышал, Владислав в командировку укатил?
Шурочка отвела глаза:
– Я в отпуск пошла, а дома ремонт затеяла. Краской воняет – невозможно дышать. Пока бригада работает, у вас поживу, хоть детство вспомню.
Наталья Ивановна всплеснула руками и кинулась обнимать дочь. Так соскучилась.
А поздним вечером, когда уже спать собирались, Александра попросила маму, как в детстве, сварить ей какао.
Давно вот так не сидела вместе с дочкой Наталья Ивановна. Глядела на свою кровиночку и любовалась. До чего же красивая. И что ей так не повезло? Почему с Владиславом жизнь не складывается? Неужели дочь никак не может простить измены мужу? Зачем так себя мучить?
Шурочка, поджав ноги, обхватила кружку ладонями и сказала после молчания:
– Мы, мам, развелись сегодня. Не могу больше. Устала.
– Почему?
Спросила Наталья Ивановна, а в душе вздохнула с облегчением. Наконец-то жизнь у дочери изменится. Не будет Владислава-изменщика, появится мужчина, которого Александра полюбит и станет счастливой.
И зачем они в свое время с отцом затеяли тот брак? Егор настоял. Говорил, что договор у него с другом армейским есть. Что нечестно на попятную идти. И нарочно поощрял отношения Шурочки и Владислава. Егор Николаевич наставлял дочь, для которой отец всегда был непререкаемым авторитетом, выбирать мужа «из хорошей семьи, которую знают родители». Внушал, что провинциальным ребятам от Шурочки только прописка нужна, а чувства их ложны…
«И чего добился старый хрыч? – мысленно возмутилась Наталья Ивановна. – Какой такой договор у них был? Чистая глупость!»
Объявили после дембеля друзья всем и каждому, что обязательно породнятся по-настоящему, когда у одного из них родится сын, а у другого – дочь. Друг Егора первым женился. Появился сын. И когда родилась у Егора Николаевича и Натальи Ивановны дочь, армейские братья распили бутылку и решили, что дети их обязательно поженятся. И старательно сводили абсолютно не нужных друг другу парня и девушку.
«Блажь! Глупость! И зачем я на это все согласилась?» – корила себя Наталья Ивановна, глядя на Шурочку, пьющую мелкими глотками какао.
Шурочка улыбнулась:
– Я как думала: ну изменил, так мелочь же. Вот пройдет время, и все будет хорошо. И потом… Отец Владислава обещал, что бизнес ему отдаст, но тот заявил в прошлом месяце, что сынуля еще не дорос до того, чтобы владельцем стать. А квартира… Мама! Ты же не знаешь, мама! Квартира, в которой мы со Славиком жили, не наша! Это только для красного словца на свадьбе дорогой свекор заявил, что построил для нас хоромы. А на самом деле квартира нам не принадлежит. Папашина собственность. Я не говорила тебе, чтобы не расстраивать. И теперь свекор собрался квартиру продавать. Предложил Владиславу купить себе другую жилплощадь. Да на какие шиши?! Он уже купил одну. Для своей крали… А для меня лишних денег нет.
Мама! Ты знаешь, Владислав так ведь и не бросил свою мадаму. Ну, проводницу. Вернее, никакая она не проводница, просто обычная провинциалка, захотевшая закрепился в большом городе. Конечно, перед Владиславом ни одна дура устоять не может! Ах, такой галантный, ах, какой вежливый и обходительный! Он ведь каждый вечер к ней уезжал, с сыном своим тетешкаться. И чем старше мальчишка становится, тем больше Славик к нему тянется.
– Так, может, доченька, тебе родить надо было? – брякнула Наталья Ивановна и прикрыла ладонью рот, что сморозила глупость. Если семейная жизнь не складывается, вряд ли дети брак скрепят.
Шурочка усмехнулась.
– Да думала я об этом. Мне показалось, что если я забеременею и рожу, то Слава снова мой будет. Но… Я как вспоминала, что он с этой девкой кувыркался, меня воротить начинало от него! До тошноты, до рвоты! И ничего с собой поделать не могла. Так что жили мы просто как соседи. Я – на кровати, он – на диване. А последний год он и вовсе вечерами к той стал уезжать на ночевку. И все выходные там проводил. И сейчас ни в какой он не командировке. Забрал свою клушу с ребенком и умотал на курорт. Видишь, врач им сказал, что мальчику не хватает морского воздуха! Поехали к морю все втроем!
Александра расхохоталась, расплескивая остывшее какао из чашки на колени.
Наталья Ивановна с жалостью смотрела на дочь.
– В общем мы развелись, – Шурочка поставила на стол кружку, вытерла салфеткой колени. – Сколько можно казаться, а не быть? А через пару дней я уезжаю. Уже билет купила. Нет, не в отпуск. Насовсем. Здесь я все ненавижу! Постараюсь новую жизнь начать на новом месте. Еще не поздно…