Когда речь заходит о чувствах, Амир всячески увиливает, словно опасается показаться уязвимым. Он точно щитом мастерски прикрывается грубой силой и безграничной властью. А мне, слабой девушке, ничего не остается, как сдаться и диктовать свои условия победителю.
Лопатками прижимаюсь к спинке кресла, отталкиваюсь ногами и качусь на середину кабинета. Привлекаю острое внимание Лютольфа.
— Я не хочу начинать отношения с контракта…
— Да что ты говоришь? — он рассержено облокачивается на стол и сцепляет руки в замок. — На кону стоит внушительная выплата для твоих родственников. Отнесись к делу с умом.
— А я с сердцем хочу.
— Хочу… — качает головой.
— Знаете, — от переизбытка эмоций я больше не могу усидеть на месте, вскакиваю и начинаю ходить из угла в угол, — я купалась сегодня в ванной, но это вам совершенно не интересно, зато! — приподнимаю указательный палец вверх. — У меня было время все хорошенько обдумать. И я вспомнила человека, который вглядывался в мое лицо возле супермаркета. Он, кажется, ваш начальник охраны?
— И? — Лютольф продолжает держать меня за дурочку. — Я тоже был тем вечером у магазина. В машине сидел. Ты мне понравилась, и я решил жениться.
— Не было вас! Белый джип я бы точно запомнила!..
Ух! Я возбуждена от того, что вывела Амира на чистую воду. Волнуюсь, роняю с головы полотенец — и пес с ним! Подхожу к столу и хватаюсь за краешек. Мое сердце бьется как сумасшедше, и тело колотит ознобом.
Продолжаю:
— …Я бы ровно также понравилась и бизнесмену Малкину из Сибири, который занимается сбытом леса… И еще много кому. Я права?
— Что?! — вскипает Амир и тоже встает.
Ударяет кулаками по столу, меня пугает. Но я уже не могу замолчать.
— То! Я полагаю, что какой-то влиятельный и очень богатый человек хочет купить крупную партию леса. Заплатить втридорога, да только у него есть особые требования к поставщикам — жена с параметрами, под которые полностью попадаю я! — тычу пальцем себе в грудь. — Ну и ребеночек. В придачу!
— Замолчи! — Амир теряет контроль и повышает тон.
Он не отрицает моих слов, а обходит стол, задерживается возле меня и крепко хватает за предплечье.
— Для вас маячит слишком жирный куш, и долги моего брата покажутся копейками! Теперь я окончательно поняла слова о ценности, которые вы говорили родителям! Такая удача!
— Глупая девчонка, — сквозь зубы цедит. — Можешь выражаться тише?
Амир чересчур быстро шагает. Еле поспеваю за ним. Он рассерженно толкает дверь кабинета, выходит сам и тянет меня за руку.
— Куда вы меня тащите?!
— В спальню.
— Пожалуйста, Амир не надо! — кричу.
Но мужчину уже не остановить. Не жалея изысканной двери, он толкает створку, и та с грохотом ударяет о стену. Мне удается вырваться из крепких рук Лютольфа и отбежать вглубь комнаты. Там я озираюсь, ищу пути отступления, но, кажется, попадаю в ловушку. Забиваюсь в угол между кроватью и окном. Надеяться мне не на кого в этом охраняемом доме. Принимаю закрытую позу и вжимаю голову в плечи, чтобы хоть как-то защититься.
Вопреки моим страхам Амир не набрасывается, а, сказала бы, проявляет холодность. Он вернулся в спальню за бумажником. Я же словно занятие второстепенное. Лютольф хватает с кровати кошель и судорожно достает оттуда золотую карту.
— Молодец, Ева, не разочаровала меня, — охрипшим голосом говорит. — Ты оказалась не только красивой, но еще умной. Смогла раскрыть мою схему.
— И что теперь?
Дрожу в своем уголке.
— Ты просишь от меня нереального, — Амир подходит близко и протягивает карту. — Однако слово я сдержу — решу проблемы твоей семьи. Родители — святое, и они не виноваты в безрассудных поступках детей. Я уважаю твоего отца. Он хороший человек.
Мне не хочется забирать карту. Пытаюсь отказаться, но Амир насильно сует ее в мой кармашек.
— А как же я?.. — снизу вверх смотрю на Лютольфа, глаза защипало.
— Сейчас прозвучит грубо, но раз уж на то пошло, можешь поторговаться. Вдруг Малкин предложит тебе более выгодные условия?
Мне становится дурно от пронизывающих глаз Лютольфа, как глубокое озеро — бездонных, в них легко утонуть. Перевожу взгляд с лица Амира на тяжелые портьеры. Рассматриваю тонкие вензеля.
— Сердца у вас нет… — со вздохом шепчу.
Само вылетает. И я бы не хотела, чтобы Лютольф услышал. Но в этом особняке даже муха не остается незамеченной от всевластного ока хозяина.
— А для чего оно мне? — внезапно Амир перестает кричать. — Я не собираюсь больше никого любить. Хватит. — Отстраняясь, медленно идет к противоположной стене. — Наелся любви. Сполна. Не оценили.
— Вас предала женщина?
Нельзя, Астахова! Не суйся на рожон — пожалеешь!
А телом снова тянусь к Амиру…
— Предала. Накануне свадьбы. Тогда я действительно был готов жениться по любви, — он стряхивает мою руку с плеча. — Не хочу об этом вспоминать.
— Но ведь на свете много порядочных девушек! Зачем же всех под одну гребенку?
— Не сомневаюсь, что именно ты из представительниц достойных девушек, Ева, и мне тошно от вероятности союза, в котором ты будешь меня ненавидеть. Проклинать день, когда впервые заснула со мной в одной постели. Поэтому можешь прямо сейчас развернуться и уйти. Я дам распоряжение охране, и тебе откроют ворота. Насчет денег не заморачивайся, считай их подарком судьбы.
— И вы просто так откажетесь от многомиллионной сделки? — еще раз дотрагиваюсь плеча Амира и не хочу отпускать.
— Иногда полезно отступить на пару шагов, чтобы яснее разглядеть картину происходящего. Иди, Ева, — кивает на дверь.
Меня задевает рассказ Лютольфа, и я бы хотела убедить Амира в обратном. Пусть ему уничтожили душу, но это не повод до скончания дней запирать чувства.
