Ночью дожидаюсь, пока все заснут. Тихо встаю с постели, прихватив с собой подушку, и на цыпочках выхожу из комнаты. Крадусь в кухню.
Я ждала этого весь вечер – удобного момента, чтобы поплакать. Давненько не выпускала эмоции наружу, отведу душу без лишних свидетелей.
Усаживаюсь удобно на стул, подушку кладу на стол. Вспоминаю все горести, обиды, которые хочется выплеснуть. Выть буду в подушку, меня никто не услышит. Я делала уже так несколько раз весьма успешно!
Только собираюсь пожалеть себя, как в гостиной загорается свет. Вскоре на кухню шагает заспанный Макс в одних лишь пижамных штанах.
— Ты что здесь делаешь? — хрипло интересуется и щурится с непривычки к ярким лампам.
— Поплакать хотела в спокойной обстановке, — сжимаю под столом кулаки. — А ты?
Он медленно шаркает к холодильнику.
— Я ем по ночам, вот такой за мной грешок, — не дойдя до намеченного, замирает. — Поплакать? У тебя что-то болит?
— Нет. Мне нравится плакать редко и без посторонних. Это мой грешок.
Макс скептически дергает бровью, но не выясняет, погружаясь в свои заботы. Достает мясной рулет, бадью с овощным салатом и тушеные бобы.
Я терпеливо жду. Но Максим невозмутимо разогревает поздний ужин, долго выбирает тарелку, из которой будет есть. Мне уже никакие слезы не в радость!
Ко всему он садится за стол напротив меня...
— Почему не плачешь? — бесстрастно спрашивает и поддевает салат.
— Это невозможно пока ты здесь! — встаю и шагаю за вилкой.
Аромат горячей еды перебил желание к тоске, зато пробудил аппетит. Как бы ни вошло в привычку. Раз Максим испортил мне ритуал, тогда и я немножко нарушу его трапезу. Останавливаюсь рядом с Золотовым и ворую кусочек рулета.
— Неудобно есть стоя?
— Неидеально, но терпимо.
Макс отодвигается на стуле и широко расставляет ноги. Хлопает себя по колену, приглашая сесть на него.
А я возьми и плюхнись без особого сожаления. Вдобавок поерзав для своего же удобства. Непоколебимо, словно села на обычный стул, подаюсь корпусом вперед. Облокачиваюсь на стол, пробую салат Максима.
Не представляю, о чем думал Золотов, зазывая к себе, но судя по тишине, воцарившейся между нами, Макс всерьез не рассчитывал, что я приму его приглашение.
Первые несколько секунд он даже не шевелится. Во всей кухне слышится только звон вилки об тарелку. Я тоже молчу как рыба, потому что сама от себя в шоке.
Сбить с толка Макса надолго не удается. Не проронив ни слова, он, через мою ночную рубашку, ведет кончиками пальцев мне вдоль позвоночника, ощупывая, спускается ниже.
А у меня ощущение, что все, что трогает на моем теле Золотов, превращается в камень. Так остро и напряженно реагирую на Максима. Роняю вилку на стол и замираю, не дышу. Выпрямляю спину ровно, будто заставляют.
— Теперь тебе не грустно? — шепчет и прижимается к моей спине.
В груди вспыхивает безумный огонь. Еще никогда не чувствовала себя столь уязвимой.
— Не то что грустить, кажется, мне не уснуть сегодня.
— Никак не получится спокойно поспать.
Что за магия? Вот почему я могу яростно отшить любого человека, не ставя себя на тормоза…но не Золотова. С ним все на грани. Когда Максим оказывается очень близко, меня подводит собственное тело, а может это голова? Которая не придумала, как дать отпор этому мужчине, если он уже держит меня в руках. В прошлый раз мне кое-как это удалось, а теперь…
У меня сохнет в горле. Беру стакан, уготованный Золотовым, и жадно пью воду. Ставлю обратно со стуком, выдавая Максу свое волнение.
Он пользуется, взяв меня одной рукой за плечи, другой под ребрами и разворачивает к себе. От неожиданности вздыхаю, смотрю Золотову в глаза, но не вижу ничего, кроме своего отражения. Максим ведет рукой мне к затылку, надавливая, вынуждает оказаться с ним еще ближе, нарушая все рамки.
— Сейчас ты узнаешь все, что я не успел тебе сказать Нина…
В его взгляде промелькнула редкая искра нежности. Не двигаюсь, ожидая неминуемого. И мир вокруг меня закачался как при грозовом шторме или это бунтующее сердце, рвущееся в груди, лишает ощущения опоры и затуманивает мой взгляд?
Пытаюсь еще разок взглянуть на Макса, но его лицо тонет в дымке. Сильные руки Золотова нагреваются из-за стремительно нарастающей страсти. Он склоняется ко мне и целует. По нервам будто прокатывается ток, распаляя, вызывая во мне такие горячие ощущения, о которых я раньше не знала и не представляла, что смогу познать. Словами не описать как приятно.
— Пожалуйста… надо остановиться Макс, иначе я слечу с катушек… — пытаюсь отстраниться. Упираюсь ладонями ему в грудь, отворачиваюсь, но Золотов снова возвращает меня.
— Так я и хочу, чтобы ты слетела с катушек. Я заставлю. Ты боишься, потому что ни один из твоих бывших не дал тебе прочувствовать этого блаженства. Никто из них не целовал тебя так, я прав?
— О, черт возьми, да...
Из него будто вырывается необузданный зверь, сметающий все на своем пути.
Он с легкостью подхватывает меня на руки. Освободив колени, встает и усаживает на стол.
Много дней пройдет, прежде чем я решусь вновь посмотреть в глаза Максиму после всего того, что происходит сейчас.
Но я подумаю об этом завтра.
Мила Дали. "Внеплановое отцовство для двоих"
